Я работаю охранником, ночным сторожем. Работа такая, что предполагает частые ночные пешие прогулки по малолюдным местам. Металлобаза наша примыкает вплотную к реке, кладбище в прямой видимости, цыганская слободка рядом, что комфорта не добавляет. Со смены я домой хожу короткой дорогой - через реку мост самодельный переброшен, потом идёшь метров сто через камыши и уже в автобусе едешь домой. Можно, конечно, до большого моста полкилометра идти, но кто ж так делать будет?
Вот и в тот день закончил я в десять вечера, смену сдал и пошел. Трезвый как стеклышко иду через камышовые заросли, а тут впереди женщина идет, фонариком подсвечивает. Из заводских, видно. Молодая, штаны беленькие в обтяжку. Ну, как любой нормальный мужик, я скорость сбавил, чтобы эта красота подольше в поле зрения была. Идет она не спеша, и я, чтобы поотстать, остановился и сел шнурок завязать, и она за поворотом тропинки скрылась.
А надо сказать, что собаки там, с завода прикормленные, не то чтобы злые, но лаять любят - страх. Особенно один кобель белый, с пятном черным на губе, его Гитлером кличут. И вот, только она скрылась за поворотом, я пошел догонять...
И вдруг собаки не то что лаять, а рвать прямо начали. Я надбавил - думаю, отобью леди от собак, может, улыбнется, а может и на поход в кабачок согласится? Вдруг раздался истошный женский визг, вопль: «А ну, пошел!!!»
Вот и в тот день закончил я в десять вечера, смену сдал и пошел. Трезвый как стеклышко иду через камышовые заросли, а тут впереди женщина идет, фонариком подсвечивает. Из заводских, видно. Молодая, штаны беленькие в обтяжку. Ну, как любой нормальный мужик, я скорость сбавил, чтобы эта красота подольше в поле зрения была. Идет она не спеша, и я, чтобы поотстать, остановился и сел шнурок завязать, и она за поворотом тропинки скрылась.
А надо сказать, что собаки там, с завода прикормленные, не то чтобы злые, но лаять любят - страх. Особенно один кобель белый, с пятном черным на губе, его Гитлером кличут. И вот, только она скрылась за поворотом, я пошел догонять...
И вдруг собаки не то что лаять, а рвать прямо начали. Я надбавил - думаю, отобью леди от собак, может, улыбнется, а может и на поход в кабачок согласится? Вдруг раздался истошный женский визг, вопль: «А ну, пошел!!!»
Забегаю за поворот, а там Гитлер лежит, располосованный как рыба, кишки на земле, задняя часть с ногами отдельно, еще дергаются. Я сразу не сообразил ничего, верчу головой, а женщины нет, камыш в сторону реки протоптан - видно, туда рванула. И тут еще один визг - что-то про песью мать - и из камышей в воздух пол-собаки взлетает, разорванной, как старая газета, кровь во все стороны разлетается... брррр. А в камыше шлепает что-то по воде большое. И тут фонарь в мою сторону повернулся. Смотрю - а у женщины под ногами половинка собачья, задняя... И смотрит она на меня, женщина эта, нехорошо так смотрит. Оценивающе...
Я ноги в руки, да как рванул назад. Хорошо, что ещё не заперли калитку - я в нее вскочил, засов задвинул и до утра никуда не высовывался. Мужикам сказал, что дома света нет.
Утром сходил на то место, но понятно, что столько мяса долго не пролежит. Растаскали собаки нашего Гитлера, кровь по грязи долго не держится, всех следов - притоптанный камыш да собачьи кости.
Работал я там после этого всего неделю, перевели в другое место. Сменщики позже на оперативке говорили, что приходила женщина, спрашивала про рыжего охранника, меня то есть, но по имени назвать не могла, и ей не сказали ничего.
Я ноги в руки, да как рванул назад. Хорошо, что ещё не заперли калитку - я в нее вскочил, засов задвинул и до утра никуда не высовывался. Мужикам сказал, что дома света нет.
Утром сходил на то место, но понятно, что столько мяса долго не пролежит. Растаскали собаки нашего Гитлера, кровь по грязи долго не держится, всех следов - притоптанный камыш да собачьи кости.
Работал я там после этого всего неделю, перевели в другое место. Сменщики позже на оперативке говорили, что приходила женщина, спрашивала про рыжего охранника, меня то есть, но по имени назвать не могла, и ей не сказали ничего.
таня
жестоко...