Никто не знает откуда он пришел, но люди поговаривали, что из самого леса Брандевир. Мрачный, темный, с древними деревьями. Кроны которых закрывали собою солнечный свет. От чего в лесу стоял вечный сумрак. Путник был огромен, метра два роста, настоящий гигант. Длинные волосы падали ему на плечи, грязными космами. Под плащом, за поясом, был спрятан мясницкий тесак. Лезвие его было в запекшейся крови, человеческой крови. Гигант прекрасно знал ее вкус.
Он пришел в деревню Харвина на севере Венгрии. Стоял прохладный летний вечер. Он постучал в дом и дверь ему открыл старик.
- Пусти на ночлег, старик, - попросил путник.
Старик посмотрел на него снизу вверх: "Вот это здоровяк", - подумал он.
- Куда путь держись, окоянный? - спросил дед.
- В замок Капошвар, - ответил с кривой ухмылкой гигант.
- А звать тебя как, дубина? - опять спросил дед.
- Никкопол, - сверкнув глазами, сказал гигант.
Он пришел в деревню Харвина на севере Венгрии. Стоял прохладный летний вечер. Он постучал в дом и дверь ему открыл старик.
- Пусти на ночлег, старик, - попросил путник.
Старик посмотрел на него снизу вверх: "Вот это здоровяк", - подумал он.
- Куда путь держись, окоянный? - спросил дед.
- В замок Капошвар, - ответил с кривой ухмылкой гигант.
- А звать тебя как, дубина? - опять спросил дед.
- Никкопол, - сверкнув глазами, сказал гигант.
В этот летний вечер в деревне не залаяла ни одна собака, стояла мертвая тишина. Это великан принес ее с собой, все вокруг стихло с его приходом.
Заварил дед чаю на травах, посидели, выпили. Вдруг Никкопол как заорет: "Ты чем опоил меня, старый пень?!". И обничь падает на пол. Дед встал, улыбаясь и потирая руки, предчувствуя возбуждение от предстоящего действа.
Очнулся гигант, но пошевелиться не может. В нос ударил резкий запах коровьих экскрементов. Было темно. Никкопол понял, что лежит в горизонтальном положении, раздетый и привязанный к бревну. Рядом стоял старик, глаза его блестели в темноте, на лице играла улыбка душевнобольного, в руках он держал ведро. Подошел старик к Никкополу и стал из ведра чем-то обмазывать ему ноги. "Сейчас-сейчас", - шептал старик. Вымазав всю эту гадость, старик пошел к калитке. "Идите, любимые мои... сегодня вас ждет хороший обед".
Гигант услышал хрюканье и все понял. Спустя мгновение услышал он хруст своих пальцев и дикое чавканье. Он почти ничего не чувствовал, старый упырь его чем-то опоил. Единственное, что он чувствовал - это странное щекотание в ногах...
Заварил дед чаю на травах, посидели, выпили. Вдруг Никкопол как заорет: "Ты чем опоил меня, старый пень?!". И обничь падает на пол. Дед встал, улыбаясь и потирая руки, предчувствуя возбуждение от предстоящего действа.
Очнулся гигант, но пошевелиться не может. В нос ударил резкий запах коровьих экскрементов. Было темно. Никкопол понял, что лежит в горизонтальном положении, раздетый и привязанный к бревну. Рядом стоял старик, глаза его блестели в темноте, на лице играла улыбка душевнобольного, в руках он держал ведро. Подошел старик к Никкополу и стал из ведра чем-то обмазывать ему ноги. "Сейчас-сейчас", - шептал старик. Вымазав всю эту гадость, старик пошел к калитке. "Идите, любимые мои... сегодня вас ждет хороший обед".
Гигант услышал хрюканье и все понял. Спустя мгновение услышал он хруст своих пальцев и дикое чавканье. Он почти ничего не чувствовал, старый упырь его чем-то опоил. Единственное, что он чувствовал - это странное щекотание в ногах...
Эго
И как теперь жить, как путешествовать?!