- А ведь я предупреждал. Следи за языком.
- Да пошёл ты! - разозлился я.
- Он не понял. Азам, поясни нашему агрессивному товарищу, что от него требуется.
Тыщ! Больно... Если вам знакомо ощущение дикой, бессильной ненависти, вы меня поймете. Если ваш противник прилюдно вас оскорбляет, произнося ложь, вы поймёте их.
- Понял теперь? - преувеличено ласково уточнил Серго.
- Ты олигофрен?! Я же сказал - нет!
- Ах ты...
- Стоп! Оставь его, - сказал Санэ, - Главное он уже понял - что, если он будет продолжать в том же духе, то он будет получать снова, снова...
- А слабо один на один? - попытался подначить я.
- Не слабо, но это бесполезно. Ты не успокоишься, - ответил Санэ спокойно.
- Логично, - мотнул я головой.
- Да пошёл ты! - разозлился я.
- Он не понял. Азам, поясни нашему агрессивному товарищу, что от него требуется.
Тыщ! Больно... Если вам знакомо ощущение дикой, бессильной ненависти, вы меня поймете. Если ваш противник прилюдно вас оскорбляет, произнося ложь, вы поймёте их.
- Понял теперь? - преувеличено ласково уточнил Серго.
- Ты олигофрен?! Я же сказал - нет!
- Ах ты...
- Стоп! Оставь его, - сказал Санэ, - Главное он уже понял - что, если он будет продолжать в том же духе, то он будет получать снова, снова...
- А слабо один на один? - попытался подначить я.
- Не слабо, но это бесполезно. Ты не успокоишься, - ответил Санэ спокойно.
- Логично, - мотнул я головой.
Спустя пять минут я еле дополз до столовой. Эти шестеро уже достали. Всех. Их все боятся до судорог. Но не я. Я их посылаю. Во все запрещённые места. Я подрываю их авторитет в интернате. Но их терпение на исходе. Один на один они не могли меня побить. Вместе могут побить, но не запугать, как этих лохов. Я всегда буду их доставать. Но это скоро кончиться. Дядя Серого здесь директор. Он и кроет их братву. Их пахан - Санэ, всегда спокойный и уверенный. Ну всё... Теперь я в столовой, занял своё место.
- Что с тобой? - удивился Макс. Макса они бьют редко и только всей кучей. Он здоровый и кабанистый, даже слишком для своих четырнадцати. Мы с ним не кореша - на в отличии от остальных в интернате, он меня не чурается, опасаясь их гнева. Наше знакомство скорее шапочное. Но - мы друг друга терпим.
- Язык распустил когда не надо. - хмыкнул я, берясь за ложку.
- У тебя губа разбита. И фонарь под глазом.
- О-о, знаешь, когда двое упырей тебе заломили руки, другие двое бьют морду, а остальные ржут, такое бывает.
Когда я назвал двоих из их компании, около нас стало как-то пустеть. Не удивительно. Нас с Максимом Санэ уважает, поэтому особо нас пытать не любит. А остальных... Остальных он презирает и, следовательно, придумывает им мучительные кары - удары тяжелым молотком по рёбрам, зацеп рёбер за крюк, срезание кожи с заднего места... Мало ли что.
- Ник, хватит, они тебя один раз забьют, оглянуться не успеешь.
Ник - это я, если вы не в курсе.
- Я польщён, что за меня беспокоишься, но тебе-то хорошо, они тебя боятся, - улыбнулся я.
Макс расхохотался. Несколько пацанов оглянулись на нас. Здесь смех настолько не привычен, что некоторые даже вздрагивают при его звучании. Но нам наплевать. Мы не боимся. С нами ничего не может случиться. Так мы думали.
А на следующий день Макса увели эти упыри. И меня прихватили с собой.
- Что с тобой? - удивился Макс. Макса они бьют редко и только всей кучей. Он здоровый и кабанистый, даже слишком для своих четырнадцати. Мы с ним не кореша - на в отличии от остальных в интернате, он меня не чурается, опасаясь их гнева. Наше знакомство скорее шапочное. Но - мы друг друга терпим.
- Язык распустил когда не надо. - хмыкнул я, берясь за ложку.
- У тебя губа разбита. И фонарь под глазом.
- О-о, знаешь, когда двое упырей тебе заломили руки, другие двое бьют морду, а остальные ржут, такое бывает.
Когда я назвал двоих из их компании, около нас стало как-то пустеть. Не удивительно. Нас с Максимом Санэ уважает, поэтому особо нас пытать не любит. А остальных... Остальных он презирает и, следовательно, придумывает им мучительные кары - удары тяжелым молотком по рёбрам, зацеп рёбер за крюк, срезание кожи с заднего места... Мало ли что.
- Ник, хватит, они тебя один раз забьют, оглянуться не успеешь.
Ник - это я, если вы не в курсе.
- Я польщён, что за меня беспокоишься, но тебе-то хорошо, они тебя боятся, - улыбнулся я.
Макс расхохотался. Несколько пацанов оглянулись на нас. Здесь смех настолько не привычен, что некоторые даже вздрагивают при его звучании. Но нам наплевать. Мы не боимся. С нами ничего не может случиться. Так мы думали.
А на следующий день Макса увели эти упыри. И меня прихватили с собой.
mAMa1357911