Я живу на севере. Провинциальный городок, находящийся почти за полярным кругом. Мы с отцом переехали сюда четырнадцать лет назад, сразу после смерти матери. Отец - кадровый офицер и назначение на новое место службы он принял беспрекословно. Я же был совсем маленьким и поэтому совсем ничего не помню о жизни до переезда, словно всю жизнь прожил именно здесь.
Итак, как я уже упоминал, город находится едва ли не за полярным кругом. Очень короткое, по-северному суровое лето, девять месяцев зимы и снег, снег везде. И тишина - вот что въелось в мозг особенно сильно. Почти каждый день я выходил на прогулку и наслаждался этими странными ощущениями - тишина, чуть кисловатый запах свежего снега, почти безлюдные улицы и стойкое чувство какой-то иррациональной грусти.
Отец служил в части связи. «Важный стратегический узел», необходимый для правильной проводки наших подлодок в студеных водах Ледовитого океана. Океан, кстати, не так далеко, километрах в десяти на север, вот только делать там совершенно нечего. Берег безжизнен и уныл, только редкие гагары иногда тоскливо кричат где-то вдалеке. Я спокойно жил, ходил в школу, заводил друзей, врагов, встречался с девочками. Ближе всего я познакомился с пареньком по имени Захар. Мы сошлись благодаря общему интересу - страстью к изучению всяких паранормальных явлений. В воинской части была довольно неплохая библиотека, солдаты туда почти не ходили, а вот мне были рады, как хоть какому-то посетителю.
Итак, как я уже упоминал, город находится едва ли не за полярным кругом. Очень короткое, по-северному суровое лето, девять месяцев зимы и снег, снег везде. И тишина - вот что въелось в мозг особенно сильно. Почти каждый день я выходил на прогулку и наслаждался этими странными ощущениями - тишина, чуть кисловатый запах свежего снега, почти безлюдные улицы и стойкое чувство какой-то иррациональной грусти.
Отец служил в части связи. «Важный стратегический узел», необходимый для правильной проводки наших подлодок в студеных водах Ледовитого океана. Океан, кстати, не так далеко, километрах в десяти на север, вот только делать там совершенно нечего. Берег безжизнен и уныл, только редкие гагары иногда тоскливо кричат где-то вдалеке. Я спокойно жил, ходил в школу, заводил друзей, врагов, встречался с девочками. Ближе всего я познакомился с пареньком по имени Захар. Мы сошлись благодаря общему интересу - страстью к изучению всяких паранормальных явлений. В воинской части была довольно неплохая библиотека, солдаты туда почти не ходили, а вот мне были рады, как хоть какому-то посетителю.
После школы я бегом устремлялся на второй этаж невысокого кирпичного здания, бросал портфель на пол и буквально с ушами уходил в чтение. Старые, пожелтевшие от времени советские газеты, в которых рассказывалось о странных необъяснимых случаях в тайге, о тайне гибели экипажа Леваневского, о разных дальних африканских странах (когда был маленьким, не мог понять - как это, страна, в которой никогда не идет снег) и прочие интересности. Потом я брал с собой самые лучшие материалы и тащил домой к Захару. Мы сидели, укутавшись в теплые синие солдатские одеяла, и блуждали по закоулкам Интернета - редкое удовольствие для наших мест, очень медленная и «глючная» связь, когда одна картинка, например, грузится по пятнадцать минут.
В итоге к своим семнадцати годам мы уже прекрасно знали всё о повадках оборотней, о вызове духов, о таинственных антарктических нингенах и прочих неопознанных вещах. Вот только знание знанием, а на практике ничего подобного не встречалось. Вообще, ничего интересного. Вы не представляете, насколько скучна жизнь в таких оторванных от основной части страны местах. Из всех развлечений - кинотеатр на двести мест, невероятно медленный интернет, да еще, пожалуй, гуляния вокруг новогодней ёлки. И всё. «Блин, ну случилось бы хоть что-нибудь неординарное», - думал я, сидя по вечерам около окна, поглаживая кота, и глядя в холодное звездное небо.
И вот однажды я сидел в каптерке. Отец пил чай и разговаривал с однополчанином. Попутно он что-то чертил на топографической карте. Минут через десять он отложил карту в сторону. От нечего делать я взял эту карту и принялся тщательно её изучать. И вот что интересно: в паре километров к югу от нашего города был обозначен новый, неизвестный мне населенный пункт. Небольшой, буквально девять-десять строений. На официальной карте города, висевшей в школе, его не было.
- Папа, а что это?
- А? - отец оторвался от разговора и посмотрел на карту. - А, это... Кажется, просто старый заброшенный военный городок. Много таких осталось после развала СССР, вон, сам посмотри.
И действительно, я заметил на карте еще несколько похожих точек, разбросанных вокруг города на приличной дистанции. Потом отец забыл об этом разговоре. Еще бы, дел невпроворот, да и к чему ему помнить о всех мелочах? А вот меня задело за живое: неисследованная новая территория! Хоть какое-то разнообразие в постылой повседневной жизни. Да ведь там может быть столько всего интересного, а может быть, удастся найти что-нибудь редкое - пустой магазин от АК-74, аптечку, да мало ли что! Короче, уже вечером я сидел у Захара дома и рассказывал о заброшенном поселке.
- Зашибись, - Захар явно был доволен. - Махнем на выходных?
- Да без вопросов.
Итак, наступила суббота. Я, Захар, Никита и Пашок собрали рюкзак с припасами - тушенка, чай, шоколад, хлеб - и на лыжах отправились на юг. По нашим расчетам, через час-другой мы должны были достичь места назначения. Шли быстро, практически летели. Потом, насколько я помнил, по карте надо было свернуть. Тут было посложнее, мы, матерясь, кое-как пробирались сквозь здоровенные сугробы. Наконец, заносы кончились и мы очутились на окраине того самого южного городка. Выглядел он, конечно, эффектно. Внутренний двор, плац, занесенный снегом, вокруг - несколько трехэтажных зданий, одно из них с провалившейся внутрь крышей. Довольно опрятно выглядящих, кстати, видимо, покинули их относительно недавно. Пашок сразу же достал из кармана свой фотоаппарат и принялся кружить на лыжах, выбирая наиболее удачные ракурсы для съемки. Я с Никитой и Захаром пошел к одному из зданий. Надо же было проверить, вдруг там что-нибудь интересное. Внутри, естественно, не было ни души. Стандартная военная казарма. Я снял лыжи и пошел посмотреть, что там на втором этаже. Ничего интересного. Остовы коек, тумбочки пустые, окна надежно заколочены изнутри. На третьем этаже та же самая картина. Когда я спустился вниз, Захар проинформировал, что Никита пошел сфоткаться на фоне городка вместе с Пашкой. Мы решили проверить на предмет ценностей другие дома. «Вот мародеры, блин», - усмехался я про себя, проходя по плацу.
- Пацаны, вы там долго? - крикнул я Никите.
- Да нет, сейчас еще парочку кадров, и всё! Гляньте, какая тут беседка прикольная стоит! - Пашок всё не мог расстаться с фотоаппаратом. На беседку смотреть я не пошел. Ну что я, беседок не видел, в самом деле.
Второй дом также был обычной казармой, а вот третий сразу же привлек наше внимание, стоило только туда войти. Он был какой-то... более чистый, что ли. Не такой тронутый временем. Внутри пахло старостью - так пахнут, например, древние книги или раритетные вещи. И, кроме этого, был еще один, очень слабый аромат, но я никак не мог понять, какой именно. Что интересно, планировка здания отличалась от других. На первом этаже была лестница и дверь в общие помещения, и эта дверь была надежно закрыта на большой висячий замок.
- Серьезная штука, - Захар подергал замок.
- Чё, ломать будем? - полушутя предложил я.
- Да зачем, пошли лучше наверх, - друг махнул рукой. Мы поднялись по лестнице.
А вот тут мы остановились, как вкопанные. На койках были одеяла. И подушки. И выглядели они новенькими.
- Ни фига себе... Это что, тут кто-то живет? - спросил Захар. Я подошел к койке и пощупал одеяло. Да нет, вроде не такое уж и новое, ткань даже слегка подгнила. На синем казенном сукне налёт инея - его очень долго никто не трогал.
- Гляди, - Захар отогнул угол подушки. На ней выцветшими чернилами было написано: «Пол. пс. леч. 1956. Акт. текст. зав». Маркировка, едва видная, круг, ромб и черные полоски.
- Пятьдесят шестой год, надо же.
Что-то не давало мне покоя. Захар, похоже, тоже взволновался, притом безо всякой видимой причины.
- Может, пойдем уже отсюда?
- Ладно, давай быстренько проверим третий этаж, и всё.
На третьем этаже была ровно такая же картина. Ряды двухъярусных коек, уходящие далеко вперед и теряющиеся во тьме - окна были добротно забиты большими кусками фанеры. Только тут вещи были еще старее - я прикоснулся к одеялу и оно буквально расползлось у меня под рукой. Странный запах, до этого едва заметный, стал сильнее. Он явно шел откуда-то с конца общего коридора. Захар пожал плечами, но не сказал ничего. Мы двинулись вперед. По мере приближения аромат усиливался и усиливался, и я, наконец, его разобрал. Это был запах антисептика, как в больнице. Кроме того, явно слышалось капанье воды.
- Слушай, мне тут как-то не по себе. Может, все-таки вернемся назад? - Захар нервно потирал подбородок. - Ты не подумай, я не боюсь... но эти койки, странный запах, чистота... тебе не кажется, что тут есть кто-то, кроме нас?
- Может, бомжи живут? - предположил я и тут же понял, что сморозил глупость. Будь тут бомжи, обязательно развели бы где-нибудь костер. Койки, хотя и аккуратные, явно не использовались лет десять. Да и вообще, какой бомж поселится в заброшенном военном городке, где и пожрать-то нечего найти, да еще и холодно.
- Нет, тут что-то не то, - Захар осторожно заглянул внутрь дверного проема, откуда доносился аромат. Я заглянул следом. Обычный санузел, какой бывает в воинских частях. Ряд умывальников, проход к туалетам. Но сразу же бросалась в глаза чистота кафеля. Я дотронулся до белого квадратика, понюхал пальцы. Пахло антисептиком. Кафель кто-то чистил, притом недавно. Из крана прямо на пол капала вода. Зеркал не было - вместо них зияли неаккуратные черные дырки. Унитазы тоже отсутствовали - только глухие зевы труб. И тут я увидел на подоконнике странный белый комочек.
- Ого! - я аккуратно развернул его. Перчатки. Обычные белые хирургические перчатки. Влажные, гладкие на ощупь, холодные. Кончики пальцев заполнены замерзшей водой.
КЛАЦ! Я замер от ужаса. Резкий звук донесся откуда-то снизу.
- Это ты сделал? - Захар сдавленным шепотом спросил сзади. Я молча покачал головой. Мы замерли. Однако звук не повторился, только вода капала из крана: кап-кап-кап...
- Всё, уходим, - мы тихо вышли в коридор. Пока мы шли, меня не покидало жуткое чувство, что там, внизу, в тени забитых окон, среди лабиринта железных остовов, кто-то неслышно стоит и напряженно вслушивается. А потом так же неслышно крадется параллельно нам по коридору и на лестнице мы встретимся лицом к лицу. Но на лестнице никого не было. Как, впрочем, и на улице. Мы быстренько надели лыжи.
- Эй, пацаны, всё! - я крикнул слегка неуверенным голосом. Нет ответа.
- Пацаны-ы-ы! - никто не отзывался. И вот тут нам стало страшно.
- Эй, да хватит вам! Не смешно уже!
Тишина. Белый снег искрился на плацу.
- Пошли по следу от лыж, найдем их, - Захар подкинул хорошую идею. Действительно, след был очень хорошо виден. Так, они поехали направо, завернули за дом, ага, вот беседка, а дальше... А дальше след обрывался, потому что весь снег за беседкой был разворошен. Но не это привлекло мое внимание.
- Ой, блин, - выдохнул Захар. Снег был красный. Рядом с разбитым фотоаппаратом лежали сломанные лыжи, притом сломанные сразу в нескольких местах, целенаправленно. Не веря своим глазам, я подошел к фотоаппарату. Машинально его поднял. Не только экран был разбит - пленка внутри отсутствовала, крышечка буквально вырвана с мясом.
- ПОМОГИТЕ! - крик разорвал тишину. Кричал Никита. Я обернулся и увидел, как он выбегает к нам из-за угла дальнего здания. Он бежал без лыж, спотыкаясь и увязая в снегу, а на лицо его было страшно смотреть: жуткая рубленая рана, щека свисала, обнажая белую кость. Сам Никита, казалось, совсем не чувствовал боли. Был ли это шок, не знаю. Вот у нас с Захаром шок точно был. Мы стояли как вкопанные и смотрели как Никита приближается.
- Захар! Семен! Пацаны! Помогите! Тут...
Раздался сухой щелчок. Никиту бросило вперед, он неуверенно сделал шаг и остановился. Я запоздало понял, что это был выстрел, а потом раздался еще один щелчок и парень упал навзничь.
- Бежим! Скорее! - я, на секунду оправившись от ужаса, схватил Захара за рукав. Мы, не оглядываясь, рванули напрямик через лес. Пот заливал глаза, сердце стучало так, словно вот-вот готово было вырваться из груди, горло пересохло.
- Пацаны! Куда? Помогите! - раздавались крики, а потом резко затихли, оборвавшись на полуслове. Мы гнали, как бешеные, даже вырвавшись на дорогу. Пришли в себя уже на подходе к городу.
ПС. История не моя.
В итоге к своим семнадцати годам мы уже прекрасно знали всё о повадках оборотней, о вызове духов, о таинственных антарктических нингенах и прочих неопознанных вещах. Вот только знание знанием, а на практике ничего подобного не встречалось. Вообще, ничего интересного. Вы не представляете, насколько скучна жизнь в таких оторванных от основной части страны местах. Из всех развлечений - кинотеатр на двести мест, невероятно медленный интернет, да еще, пожалуй, гуляния вокруг новогодней ёлки. И всё. «Блин, ну случилось бы хоть что-нибудь неординарное», - думал я, сидя по вечерам около окна, поглаживая кота, и глядя в холодное звездное небо.
И вот однажды я сидел в каптерке. Отец пил чай и разговаривал с однополчанином. Попутно он что-то чертил на топографической карте. Минут через десять он отложил карту в сторону. От нечего делать я взял эту карту и принялся тщательно её изучать. И вот что интересно: в паре километров к югу от нашего города был обозначен новый, неизвестный мне населенный пункт. Небольшой, буквально девять-десять строений. На официальной карте города, висевшей в школе, его не было.
- Папа, а что это?
- А? - отец оторвался от разговора и посмотрел на карту. - А, это... Кажется, просто старый заброшенный военный городок. Много таких осталось после развала СССР, вон, сам посмотри.
И действительно, я заметил на карте еще несколько похожих точек, разбросанных вокруг города на приличной дистанции. Потом отец забыл об этом разговоре. Еще бы, дел невпроворот, да и к чему ему помнить о всех мелочах? А вот меня задело за живое: неисследованная новая территория! Хоть какое-то разнообразие в постылой повседневной жизни. Да ведь там может быть столько всего интересного, а может быть, удастся найти что-нибудь редкое - пустой магазин от АК-74, аптечку, да мало ли что! Короче, уже вечером я сидел у Захара дома и рассказывал о заброшенном поселке.
- Зашибись, - Захар явно был доволен. - Махнем на выходных?
- Да без вопросов.
Итак, наступила суббота. Я, Захар, Никита и Пашок собрали рюкзак с припасами - тушенка, чай, шоколад, хлеб - и на лыжах отправились на юг. По нашим расчетам, через час-другой мы должны были достичь места назначения. Шли быстро, практически летели. Потом, насколько я помнил, по карте надо было свернуть. Тут было посложнее, мы, матерясь, кое-как пробирались сквозь здоровенные сугробы. Наконец, заносы кончились и мы очутились на окраине того самого южного городка. Выглядел он, конечно, эффектно. Внутренний двор, плац, занесенный снегом, вокруг - несколько трехэтажных зданий, одно из них с провалившейся внутрь крышей. Довольно опрятно выглядящих, кстати, видимо, покинули их относительно недавно. Пашок сразу же достал из кармана свой фотоаппарат и принялся кружить на лыжах, выбирая наиболее удачные ракурсы для съемки. Я с Никитой и Захаром пошел к одному из зданий. Надо же было проверить, вдруг там что-нибудь интересное. Внутри, естественно, не было ни души. Стандартная военная казарма. Я снял лыжи и пошел посмотреть, что там на втором этаже. Ничего интересного. Остовы коек, тумбочки пустые, окна надежно заколочены изнутри. На третьем этаже та же самая картина. Когда я спустился вниз, Захар проинформировал, что Никита пошел сфоткаться на фоне городка вместе с Пашкой. Мы решили проверить на предмет ценностей другие дома. «Вот мародеры, блин», - усмехался я про себя, проходя по плацу.
- Пацаны, вы там долго? - крикнул я Никите.
- Да нет, сейчас еще парочку кадров, и всё! Гляньте, какая тут беседка прикольная стоит! - Пашок всё не мог расстаться с фотоаппаратом. На беседку смотреть я не пошел. Ну что я, беседок не видел, в самом деле.
Второй дом также был обычной казармой, а вот третий сразу же привлек наше внимание, стоило только туда войти. Он был какой-то... более чистый, что ли. Не такой тронутый временем. Внутри пахло старостью - так пахнут, например, древние книги или раритетные вещи. И, кроме этого, был еще один, очень слабый аромат, но я никак не мог понять, какой именно. Что интересно, планировка здания отличалась от других. На первом этаже была лестница и дверь в общие помещения, и эта дверь была надежно закрыта на большой висячий замок.
- Серьезная штука, - Захар подергал замок.
- Чё, ломать будем? - полушутя предложил я.
- Да зачем, пошли лучше наверх, - друг махнул рукой. Мы поднялись по лестнице.
А вот тут мы остановились, как вкопанные. На койках были одеяла. И подушки. И выглядели они новенькими.
- Ни фига себе... Это что, тут кто-то живет? - спросил Захар. Я подошел к койке и пощупал одеяло. Да нет, вроде не такое уж и новое, ткань даже слегка подгнила. На синем казенном сукне налёт инея - его очень долго никто не трогал.
- Гляди, - Захар отогнул угол подушки. На ней выцветшими чернилами было написано: «Пол. пс. леч. 1956. Акт. текст. зав». Маркировка, едва видная, круг, ромб и черные полоски.
- Пятьдесят шестой год, надо же.
Что-то не давало мне покоя. Захар, похоже, тоже взволновался, притом безо всякой видимой причины.
- Может, пойдем уже отсюда?
- Ладно, давай быстренько проверим третий этаж, и всё.
На третьем этаже была ровно такая же картина. Ряды двухъярусных коек, уходящие далеко вперед и теряющиеся во тьме - окна были добротно забиты большими кусками фанеры. Только тут вещи были еще старее - я прикоснулся к одеялу и оно буквально расползлось у меня под рукой. Странный запах, до этого едва заметный, стал сильнее. Он явно шел откуда-то с конца общего коридора. Захар пожал плечами, но не сказал ничего. Мы двинулись вперед. По мере приближения аромат усиливался и усиливался, и я, наконец, его разобрал. Это был запах антисептика, как в больнице. Кроме того, явно слышалось капанье воды.
- Слушай, мне тут как-то не по себе. Может, все-таки вернемся назад? - Захар нервно потирал подбородок. - Ты не подумай, я не боюсь... но эти койки, странный запах, чистота... тебе не кажется, что тут есть кто-то, кроме нас?
- Может, бомжи живут? - предположил я и тут же понял, что сморозил глупость. Будь тут бомжи, обязательно развели бы где-нибудь костер. Койки, хотя и аккуратные, явно не использовались лет десять. Да и вообще, какой бомж поселится в заброшенном военном городке, где и пожрать-то нечего найти, да еще и холодно.
- Нет, тут что-то не то, - Захар осторожно заглянул внутрь дверного проема, откуда доносился аромат. Я заглянул следом. Обычный санузел, какой бывает в воинских частях. Ряд умывальников, проход к туалетам. Но сразу же бросалась в глаза чистота кафеля. Я дотронулся до белого квадратика, понюхал пальцы. Пахло антисептиком. Кафель кто-то чистил, притом недавно. Из крана прямо на пол капала вода. Зеркал не было - вместо них зияли неаккуратные черные дырки. Унитазы тоже отсутствовали - только глухие зевы труб. И тут я увидел на подоконнике странный белый комочек.
- Ого! - я аккуратно развернул его. Перчатки. Обычные белые хирургические перчатки. Влажные, гладкие на ощупь, холодные. Кончики пальцев заполнены замерзшей водой.
КЛАЦ! Я замер от ужаса. Резкий звук донесся откуда-то снизу.
- Это ты сделал? - Захар сдавленным шепотом спросил сзади. Я молча покачал головой. Мы замерли. Однако звук не повторился, только вода капала из крана: кап-кап-кап...
- Всё, уходим, - мы тихо вышли в коридор. Пока мы шли, меня не покидало жуткое чувство, что там, внизу, в тени забитых окон, среди лабиринта железных остовов, кто-то неслышно стоит и напряженно вслушивается. А потом так же неслышно крадется параллельно нам по коридору и на лестнице мы встретимся лицом к лицу. Но на лестнице никого не было. Как, впрочем, и на улице. Мы быстренько надели лыжи.
- Эй, пацаны, всё! - я крикнул слегка неуверенным голосом. Нет ответа.
- Пацаны-ы-ы! - никто не отзывался. И вот тут нам стало страшно.
- Эй, да хватит вам! Не смешно уже!
Тишина. Белый снег искрился на плацу.
- Пошли по следу от лыж, найдем их, - Захар подкинул хорошую идею. Действительно, след был очень хорошо виден. Так, они поехали направо, завернули за дом, ага, вот беседка, а дальше... А дальше след обрывался, потому что весь снег за беседкой был разворошен. Но не это привлекло мое внимание.
- Ой, блин, - выдохнул Захар. Снег был красный. Рядом с разбитым фотоаппаратом лежали сломанные лыжи, притом сломанные сразу в нескольких местах, целенаправленно. Не веря своим глазам, я подошел к фотоаппарату. Машинально его поднял. Не только экран был разбит - пленка внутри отсутствовала, крышечка буквально вырвана с мясом.
- ПОМОГИТЕ! - крик разорвал тишину. Кричал Никита. Я обернулся и увидел, как он выбегает к нам из-за угла дальнего здания. Он бежал без лыж, спотыкаясь и увязая в снегу, а на лицо его было страшно смотреть: жуткая рубленая рана, щека свисала, обнажая белую кость. Сам Никита, казалось, совсем не чувствовал боли. Был ли это шок, не знаю. Вот у нас с Захаром шок точно был. Мы стояли как вкопанные и смотрели как Никита приближается.
- Захар! Семен! Пацаны! Помогите! Тут...
Раздался сухой щелчок. Никиту бросило вперед, он неуверенно сделал шаг и остановился. Я запоздало понял, что это был выстрел, а потом раздался еще один щелчок и парень упал навзничь.
- Бежим! Скорее! - я, на секунду оправившись от ужаса, схватил Захара за рукав. Мы, не оглядываясь, рванули напрямик через лес. Пот заливал глаза, сердце стучало так, словно вот-вот готово было вырваться из груди, горло пересохло.
- Пацаны! Куда? Помогите! - раздавались крики, а потом резко затихли, оборвавшись на полуслове. Мы гнали, как бешеные, даже вырвавшись на дорогу. Пришли в себя уже на подходе к городу.
ПС. История не моя.
Ариана