В то время я был переведен в отдел по ремонту на главной линии железной дороги между Нью-Йорком и Олбани. Работал я в ночную смену, так как я был немного сова. После шести недель топанья дорожками и ремонта рельсов, я чувствовал себя как дома на своей новой работе.
Однажды, незадолго до полуночи, в ясную ночь, весной, в конце апреля, мы получили задание по ремонту на трассе недалеко от нашей станции. Я тотчас же отправился на место и так как было почти час до следующего поезда, я не торопился, когда шел по рельсам. Была очень хорошая и довольно теплая погода. Над головой облака заслоняли луну, но свет от фонаря рассеивал темноту ночи.
Вдруг, холодный ветер пронесся над рельсами и раздался свист, словно ветер перед бурей. Он был настолько сильным, что чуть не сбил меня. Я пошатнулся назад, ругаясь и размахивая руками, чтобы удержать равновесие. Я чуть не уронил фонарь, но мне все же удалось удержать равновесие непосредственно перед тем, как он выскользнул из моих рук.
Дрожа от внезапного холода, я оглянулся и увидел огромную тень, надвигавшуюся на меня. Она застилала рельсы, деревья, небо, все. "Господи, что это такое?" - я ахнул, вскочил и побежал обратно к станции, но темнота накрыла меня, прежде чем я добежал. Фонарь железнодорожный в руке погас мгновенно.
Однажды, незадолго до полуночи, в ясную ночь, весной, в конце апреля, мы получили задание по ремонту на трассе недалеко от нашей станции. Я тотчас же отправился на место и так как было почти час до следующего поезда, я не торопился, когда шел по рельсам. Была очень хорошая и довольно теплая погода. Над головой облака заслоняли луну, но свет от фонаря рассеивал темноту ночи.
Вдруг, холодный ветер пронесся над рельсами и раздался свист, словно ветер перед бурей. Он был настолько сильным, что чуть не сбил меня. Я пошатнулся назад, ругаясь и размахивая руками, чтобы удержать равновесие. Я чуть не уронил фонарь, но мне все же удалось удержать равновесие непосредственно перед тем, как он выскользнул из моих рук.
Дрожа от внезапного холода, я оглянулся и увидел огромную тень, надвигавшуюся на меня. Она застилала рельсы, деревья, небо, все. "Господи, что это такое?" - я ахнул, вскочил и побежал обратно к станции, но темнота накрыла меня, прежде чем я добежал. Фонарь железнодорожный в руке погас мгновенно.
Я остановился, но не смог увидеть больше, чем на несколько шагов вокруг меня. Справа от меня, рельсы стали блестеть странным голубым светом. Я пошатнулся и мое сердце сжалось от страха и ужаса. Что же происходит?
Тогда фары поезда пронзили мрак. Они сверкали бело-голубым светом в странном черном тумане, и когда поезд появился, рельсы осветились. Огромный паровоз, завернутый в черную материю подошел, извергая рев и постоянный поток дыма. Медь на двигателе и запчасти подвижного состава блестели, когда он тащил несколько вагонов за собой. Я смотрел в окна паровоза, но не видел ни одной человека.
На грани моего восприятия, доносились слабые звуки музыки и я оглянувшись на вагоны за двигателем, ахнул и бросился обратно вверх, так далеко, что я наткнулся на ствол дерева, растущего возле дорожек. Там находился светящийся оркестр скелетов, посаженный в полукруг. Они играли почти беззвучный похоронный марш на черных сверкающих инструментах. Скрипач-скелет играл страстно, подняв флейту своим безгубым ртом; одинокий барабанщик терпеливо ждал своей очереди от скелета-дирижера.
Затем оркестр ушел и другие светящиеся фары пронзили тьму. Я безуспешно пытался протиснуться через кору дерева. На этот раз приближался, другой, черным материалом драпированный поезд. Траурный поезд, подумал я. Опять же, никого не было из экипажа паровоза и никто не появился на плоской платформе за ним. Единственно что было видно - это одного черным драпированного гроба. В воздухе вокруг поезда были призрачные фигуры солдат, одетых в синие мундиры армии Севера, которые носили во время гражданской войны. Они выстроились перед моими глазами и я поклонился одинокому гробу, как было принято. Некоторые призраки пошатнулись под тяжестью своего гроба, а один хромал на одну ногу. Их глаза были устремлены на плоский автомобиль и черный гроб. Затем к ним присоединились солдаты из армии Юга, и все эти ребята тоже отдали честь тому, кто погиб.
Вот тогда я понял, что я видел. Это был траурный поезд Авраама Линкольна. Я выпрямился и отдал честь.
Паровоз медленно отошел и вместе с ним ушли мрак и холод, и облака, сделавшее неясными луну. В моей руке фонарь снова зажегся. Я моргнул несколько раз, и смахнул слезу... Затем я вернулся на станцию.
На следующее утро, все часы на Гудзоне отставали на 6 минут и все поезда отправлялись на шесть минут позже. Когда я спросил смотрителя об этом, он покачал головой и сказал мне, что не о чем беспокоиться. Это было вызвано поездом Линкольна, который задержал движение, пока он двигался в ночное время.
Тогда фары поезда пронзили мрак. Они сверкали бело-голубым светом в странном черном тумане, и когда поезд появился, рельсы осветились. Огромный паровоз, завернутый в черную материю подошел, извергая рев и постоянный поток дыма. Медь на двигателе и запчасти подвижного состава блестели, когда он тащил несколько вагонов за собой. Я смотрел в окна паровоза, но не видел ни одной человека.
На грани моего восприятия, доносились слабые звуки музыки и я оглянувшись на вагоны за двигателем, ахнул и бросился обратно вверх, так далеко, что я наткнулся на ствол дерева, растущего возле дорожек. Там находился светящийся оркестр скелетов, посаженный в полукруг. Они играли почти беззвучный похоронный марш на черных сверкающих инструментах. Скрипач-скелет играл страстно, подняв флейту своим безгубым ртом; одинокий барабанщик терпеливо ждал своей очереди от скелета-дирижера.
Затем оркестр ушел и другие светящиеся фары пронзили тьму. Я безуспешно пытался протиснуться через кору дерева. На этот раз приближался, другой, черным материалом драпированный поезд. Траурный поезд, подумал я. Опять же, никого не было из экипажа паровоза и никто не появился на плоской платформе за ним. Единственно что было видно - это одного черным драпированного гроба. В воздухе вокруг поезда были призрачные фигуры солдат, одетых в синие мундиры армии Севера, которые носили во время гражданской войны. Они выстроились перед моими глазами и я поклонился одинокому гробу, как было принято. Некоторые призраки пошатнулись под тяжестью своего гроба, а один хромал на одну ногу. Их глаза были устремлены на плоский автомобиль и черный гроб. Затем к ним присоединились солдаты из армии Юга, и все эти ребята тоже отдали честь тому, кто погиб.
Вот тогда я понял, что я видел. Это был траурный поезд Авраама Линкольна. Я выпрямился и отдал честь.
Паровоз медленно отошел и вместе с ним ушли мрак и холод, и облака, сделавшее неясными луну. В моей руке фонарь снова зажегся. Я моргнул несколько раз, и смахнул слезу... Затем я вернулся на станцию.
На следующее утро, все часы на Гудзоне отставали на 6 минут и все поезда отправлялись на шесть минут позже. Когда я спросил смотрителя об этом, он покачал головой и сказал мне, что не о чем беспокоиться. Это было вызвано поездом Линкольна, который задержал движение, пока он двигался в ночное время.
Леди Коша