3 Июля.
Петр спрятался в беседке, опустился на колено и скинул рюкзак. Ему неимоверно хотелось есть, ибо приходилось ограничиваться малыми порциями, так как из продуктов, осталось пару леденцов, кусочек копченого сала, сухари, кое какие концентраты да галеты. Петр раскрыл фольгу и достал кусочек сала. Он обошел уже множество магазинов и супермаркетов, но найти в них удалось мало. В первые несколько дней, народ, подчистую вынес продуктовые, оружейные и спортивные магазины. Даже ювелирные и ломбарды оказались вынесены подчистую. Именно жажда денег, погубила сотни народу в считанные часы. Ужас охватившей город катастрофы, наглядно показал неприспособленность населения к критическим условиям, его алчность и эгоизм. Но Петра, мало интересовали деньги, тем более бижутерия. Он руководствовался разумом. Поэтому, действовал исходя из сложившейся ситуации. Он собрал неприметный рюкзачок с документами и их копиями, кредитными картами, провизией, кое какими средствами гигиены, марлевыми повязками и газовым баллончиком для самообороны. Даже в такие моменты, человек оставался самым опасным зверем из всех.
Петр спрятался в беседке, опустился на колено и скинул рюкзак. Ему неимоверно хотелось есть, ибо приходилось ограничиваться малыми порциями, так как из продуктов, осталось пару леденцов, кусочек копченого сала, сухари, кое какие концентраты да галеты. Петр раскрыл фольгу и достал кусочек сала. Он обошел уже множество магазинов и супермаркетов, но найти в них удалось мало. В первые несколько дней, народ, подчистую вынес продуктовые, оружейные и спортивные магазины. Даже ювелирные и ломбарды оказались вынесены подчистую. Именно жажда денег, погубила сотни народу в считанные часы. Ужас охватившей город катастрофы, наглядно показал неприспособленность населения к критическим условиям, его алчность и эгоизм. Но Петра, мало интересовали деньги, тем более бижутерия. Он руководствовался разумом. Поэтому, действовал исходя из сложившейся ситуации. Он собрал неприметный рюкзачок с документами и их копиями, кредитными картами, провизией, кое какими средствами гигиены, марлевыми повязками и газовым баллончиком для самообороны. Даже в такие моменты, человек оставался самым опасным зверем из всех.
С пасмурного неба, затянутого низкими облаками, на землю, пали первые капли, что не сулило ничего хорошего. Поэтому, наспех расправившись с остатками сала, Петр сунул в рот галету и упаковал рюкзак. Поправив лямки, он вышел из временного убежища и покинул детский садик. В нескольких кварталах, располагался небольшой продуктовый магазинчик.
Первого из них, Петр увидел уже на подходе к магазину с вывеской, гласившей: «Продукты» и ниже приписка «ЧП Жданов». Петр пересек дорогу и прильнул к брошенной у обочины «Ладе», опустившись на левое колено. В двадцати метрах, стояла худощавая фигура. Она с жутким звериным ревом, непрестанно билась головой о лобовое стекло кремового «Ланоса». Петр тихо вынул пистолет и убрал предохранитель. Фигура покачнулась и с новой силой ударилась о стекло машины. Послышался треск и короткий рык, ужасный, нечеловеческий. Петр вскинул руки, постарался расслабиться, насколько позволяла ситуация, и нацелился в голову мертвеца. И тут, у многоэтажки, расположенной по его правое плече, появилась маленькая девочка в коротком синем платьице. На вид, ей было около семи лет. Она стояла там, у разбитого окна, склонив голову к плечу и издавая жуткий утробный рык. Петр выстрелил. Кровожадная тварь, бывшая когда-то невинной девчонкой с милым нежным голоском и любопытным взглядом, повалилась на пол, судорожно подергиваясь и изрыгая потоки мерзкой темной жидкости. После, ловко пружиня на ногах, парень обогнул машину и выстрелил в мертвеца, секундой ранее, все также бьющегося головой о лобовое стекло «Ланоса», теперь же, с ревом мчащегося ему навстречу, широко разинув гнилую пасть.
Петр вздохнул и опустил пистолет. Два выстрела - две цели. Экономия превыше всего. Экономить приходилось на всем, включая патроны и провизию. Экономия - залог выживания. Удовлетворившись собой, Петр, осторожно, озираясь по сторонам, подошел к маленькому хрупкому тельцу в синем платьице. Хрупкому только на вид. Он, как никто другой знал, на что способны эти твари. Он видел, как грудные младенцы, рвали тела несчастных матерей; он видел, как старики и тяжелобольные, впивались своими черными клыками в плоть докторов и медсестер. Он видел.
У малышки были грязные слипшиеся, утратившие былую красоту каштановые волосы. Из покрытых крупными язвами щек, сочилась желтоватая жидкость, по почерневшим губам, тянулась сеточка язвочек поменьше, изо рта, выливалась темная вязкая жижа. Глаза закатились, белки почернели. Дыру от пули, скрывали павшие на лоб пряди волос. Петр нагнулся и осторожно протянул руку. Ее шею, обрамляло серебряное распятие на черном шнурке. Петр развернул его лицевой стороной и отошел от тела. «Такая маленькая, невинная, ей бы жить да жить» - подумал он.
Второе тело, принадлежало мужчине лет тридцати. Его серая куртка, была сплошь перепачкана кровью, левая рука отсутствовала. Изо рта, вывалился неестественно длинный, покрытый язвами язык. У «Ланоса», не доставало двух колес. Кто бы их ни снял, далеко уехать, ему все равно не удалось. Техника отрубилась в первые часы от начала эпидемии. Петр поморщился, снова осмотрелся по сторонам и трусцой бросился к магазинчику. Раздался отдаленный раскат грома.
Дверь была исцарапана, кое-где, виднелись неглубокие вмятины. Парень осторожно приоткрыл ее, держа пистолет наготове. В помещении было темно и тихо. Он вошел и осмотрелся. Никого. Обойдя полки, Петр нашел на них кусок сыра, халву, немного сухофруктов, две вяленые рыбешки и две бутылки не газированной воды. Также, на полках было несколько бутылок прокисшего молока и прочих непригодных для пищи продуктов. Рюкзак заметно потяжелел. Раздался гулкий раскат грома, за ним - шум дождя. Петр осторожно подкрался к двери, взялся за ручку и выглянул в щель. Ливень. Сплошная, оглушительная стена дождя. Погода, сошла с ума на третий день эпидемии. Низкое небо и частые дожди, во время которых, мертвецы будто сходили с ума. Твари вылезали со всех щелей, будто нежась под его стремительными потоками и протяжно взвывая, под чудовищные раскаты грома. Петр вздохнул и прикрыл дверь. Выйти сейчас, было бы полным безумием. Он сел на пол, сбросил рюкзак и достал бутылку воды.
Первого из них, Петр увидел уже на подходе к магазину с вывеской, гласившей: «Продукты» и ниже приписка «ЧП Жданов». Петр пересек дорогу и прильнул к брошенной у обочины «Ладе», опустившись на левое колено. В двадцати метрах, стояла худощавая фигура. Она с жутким звериным ревом, непрестанно билась головой о лобовое стекло кремового «Ланоса». Петр тихо вынул пистолет и убрал предохранитель. Фигура покачнулась и с новой силой ударилась о стекло машины. Послышался треск и короткий рык, ужасный, нечеловеческий. Петр вскинул руки, постарался расслабиться, насколько позволяла ситуация, и нацелился в голову мертвеца. И тут, у многоэтажки, расположенной по его правое плече, появилась маленькая девочка в коротком синем платьице. На вид, ей было около семи лет. Она стояла там, у разбитого окна, склонив голову к плечу и издавая жуткий утробный рык. Петр выстрелил. Кровожадная тварь, бывшая когда-то невинной девчонкой с милым нежным голоском и любопытным взглядом, повалилась на пол, судорожно подергиваясь и изрыгая потоки мерзкой темной жидкости. После, ловко пружиня на ногах, парень обогнул машину и выстрелил в мертвеца, секундой ранее, все также бьющегося головой о лобовое стекло «Ланоса», теперь же, с ревом мчащегося ему навстречу, широко разинув гнилую пасть.
Петр вздохнул и опустил пистолет. Два выстрела - две цели. Экономия превыше всего. Экономить приходилось на всем, включая патроны и провизию. Экономия - залог выживания. Удовлетворившись собой, Петр, осторожно, озираясь по сторонам, подошел к маленькому хрупкому тельцу в синем платьице. Хрупкому только на вид. Он, как никто другой знал, на что способны эти твари. Он видел, как грудные младенцы, рвали тела несчастных матерей; он видел, как старики и тяжелобольные, впивались своими черными клыками в плоть докторов и медсестер. Он видел.
У малышки были грязные слипшиеся, утратившие былую красоту каштановые волосы. Из покрытых крупными язвами щек, сочилась желтоватая жидкость, по почерневшим губам, тянулась сеточка язвочек поменьше, изо рта, выливалась темная вязкая жижа. Глаза закатились, белки почернели. Дыру от пули, скрывали павшие на лоб пряди волос. Петр нагнулся и осторожно протянул руку. Ее шею, обрамляло серебряное распятие на черном шнурке. Петр развернул его лицевой стороной и отошел от тела. «Такая маленькая, невинная, ей бы жить да жить» - подумал он.
Второе тело, принадлежало мужчине лет тридцати. Его серая куртка, была сплошь перепачкана кровью, левая рука отсутствовала. Изо рта, вывалился неестественно длинный, покрытый язвами язык. У «Ланоса», не доставало двух колес. Кто бы их ни снял, далеко уехать, ему все равно не удалось. Техника отрубилась в первые часы от начала эпидемии. Петр поморщился, снова осмотрелся по сторонам и трусцой бросился к магазинчику. Раздался отдаленный раскат грома.
Дверь была исцарапана, кое-где, виднелись неглубокие вмятины. Парень осторожно приоткрыл ее, держа пистолет наготове. В помещении было темно и тихо. Он вошел и осмотрелся. Никого. Обойдя полки, Петр нашел на них кусок сыра, халву, немного сухофруктов, две вяленые рыбешки и две бутылки не газированной воды. Также, на полках было несколько бутылок прокисшего молока и прочих непригодных для пищи продуктов. Рюкзак заметно потяжелел. Раздался гулкий раскат грома, за ним - шум дождя. Петр осторожно подкрался к двери, взялся за ручку и выглянул в щель. Ливень. Сплошная, оглушительная стена дождя. Погода, сошла с ума на третий день эпидемии. Низкое небо и частые дожди, во время которых, мертвецы будто сходили с ума. Твари вылезали со всех щелей, будто нежась под его стремительными потоками и протяжно взвывая, под чудовищные раскаты грома. Петр вздохнул и прикрыл дверь. Выйти сейчас, было бы полным безумием. Он сел на пол, сбросил рюкзак и достал бутылку воды.
РиШа
5+
Жду продолжения!