Дождь то утихал, то вновь усиливался. За дверью, то и дело, раздавался ужасный рев. Петр, слышал тяжелое, хриплое дыхание и шлепки их ног по лужам. «Сколько же их там?» - думал он, укрывшись за прилавком и направив свой «Грач» на дверь. Он и ранее попадал в критические ситуации, но сама мысль о том, что эти твари могут его учуять и ворваться внутрь, повергала в ужас.
Так, в томительном ожидании, Петр, по личным подсчетам, просидел так еще с полчаса, пока за дверью не воцарилась тишина. «Сейчас» - Петр прокрался к двери и приоткрыл ее, просунув наружу ствол пистолета. Улица была пуста, мертвенно молчалива и только падающие с карниза капли, да шум ветра меж крон стареньких тополей, нарушали это молчание. Петр вышел наружу, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Так, в томительном ожидании, Петр, по личным подсчетам, просидел так еще с полчаса, пока за дверью не воцарилась тишина. «Сейчас» - Петр прокрался к двери и приоткрыл ее, просунув наружу ствол пистолета. Улица была пуста, мертвенно молчалива и только падающие с карниза капли, да шум ветра меж крон стареньких тополей, нарушали это молчание. Петр вышел наружу, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Он пересек улицу, свернул к старенькой школе, держась от нее на расстоянии и было, едва не прошел мимо, когда его внимание привлекло какое-то тряпье, невдалеке от входа в учебное заведение. Приглядевшись, Петр рассмотрел белые кеды. Он тут же прицелился, провел стволом по окнам здания и, не заметив ничего подозрительного, стал приближаться к белому четырехэтажному зданию, отклоняясь влево. И с каждым последующим шагом, им овладевало странное, едва уловимое и стремительно разрастающееся чувство. Необычайная легкость в теле и удивительная сосредоточенность, смешались с другими, менее приятными ощущениями – беспокойством и тревогой.
Петр достиг и того, что сперва принял за тряпье. На мокрой от дождя траве, кое-где покрытой липкой багровой жидкостью, лежало тело. Парень за двадцать, с неопрятной щетиной, широкими скулами, большим лбом и глубоко посаженными глазами. Одет он был в желтый кардиган поверх черной футболки с надписью «Exquared». Одна штанина разорвана, на ноге - рваная рана. На левой руке, отсутствовали средний и указательный пальцы. Тем не менее, он не превратился, а значит, также обладал иммунитетом и, вероятно, скончался от потери крови. Петр сел на колени и ощупал тело, проверив карманы и ворот.
- Эй, - раздался грубый мужской голос, - брось оружие на землю и не рыпайся!
Петр немедля упал на левый бок, укрывшись в густой траве, - движения давались сонно, но необычайно сосредоточенно. После, он вытянул правую руку параллельно поверхности, принимая удобное положение и нацелившись на одного из незнакомцев. Там стояли трое. Петр не мог рассмотреть их как следует, трава немного заслоняла обзор. На какой-то миг в воздухе повисла тишина, дул теплый ветерок, раскачивая зеленые сочные травинки.
- Мы тебя пристрелим, к чертям собачьим! – прозвучал все тот же грубый баритон. - Я считаю до трех, и мы открываем огонь!
Двое других парней, согнувшись, огибали его с двух сторон по широкой дуге. Петр понял, что положение разворачивалось явно не в его пользу, и крикнул:
- Стой, я поднимаюсь! – он не узнал собственного голоса, столь отрешенно и беззаботно вырвались эти слова.
- И брось оружие на землю! – отозвался тот.
Петр положил пистолет и встал на правое колено. Он словно пребывал в неком трансе, сосредоточившись на самом себе. Окружающего пространства, будто не существовало.
Голос, принадлежал невысокому, широкоплечему мужику лет тридцати пяти, с неопрятной рыжей бородой. Его длинные огненно-рыжие волосы, были подобраны в хвост. Двое других, сидели по обе стороны в двадцати метрах от Петра, направив на него оружие. Рыжебородый медленно направился к Петру.
Они поравнялись. Рыжебородый, был одет в камуфляжный костюм, на ногах - высокие черные берцы. Он сжимал в руках карабин «ТОЗ-106». Непривычны были его глаза - иссиня-черные, с едва просматривающимся зрачком. Петру вспомнилась одна статья в интернете, в которой говорилось, что такой цвет, насыщенный меланином, присущ по большей части монголоидной расе. Он недоуменно встряхнул головой. Сдавалось, в его голове поселился кто-то еще, чужой и необычайно любопытный, наблюдающий за происходящим и выискивающий помимо его воли какую-то нелепую и позабытую информацию. Рыжебородый, также как Петр, не особо спешил начинать разговор. Его взгляд был потерян, морщинистое лицо необычайно сосредоточено.
- Я смотрю, у нас тут мародер, - наконец произнес он, сделав жест своим людям.
Парни поднялись и подошли, наставив на Петра оружие. Рыжебородый поднял с травы его «Грач», осмотрел, сунул себе за пояс и зло процедил сквозь зубы:
- Не стоит с нами играть, - на его руках, были надеты черные тактические перчатки с пластиковыми вставками и липучками на запястьях.
Петр отшатнулся, будто ощутив мощный мысленный толчок. Внезапная, собранная в плотный невидимый конус злоба, с лету прошибла его грудь.
- Да он в штаны наложил, - усмехнулся парень, трясущейся рукой направивший свой ПМ в висок Петра. Он, как и его приятели, был одет в камуфляжный костюм. На вид - лет двадцать пять, худощавый, русоволосый, с ясными светло-карими глазами.
Третий паренек, самый молодой из них, коротко хихикнул,
- Руки подними, - властно приказал рыжебородый.
Петр молча поднял руки, давая снять с себя рюкзак. Его сердце не билось, нет, оно произвольно прыгало в груди, словно репетируя безумный танец.
- Леха, обыщи его. Степан, выворачивай содержимое сумки.
Как оказалось, худощавого звали Леха, а подростка - Степаном.
Леха ощупал его карманы, рукава, штанины и ворот, после чего опустил пистолет. Второй паренек, вывалил на траву содержимое рюкзака. Рыжебородый пробежался по предметам из рюкзака и остановил взгляд на газовом баллончике.
- Хм, и зачем же тебе, интересно, баллон? – поинтересовался он, ухмыляясь. Ухмылка получилась довольно мрачной. – Мертвецам такое нипочем.
Петр стиснул зубы, наблюдая за мальцом, перекладывающим его провизию в одноразовые пакеты. На него, как и рыжего здоровяка, минутой ранее, накатила слепая ярость.
- Чтобы предостеречь себя от подобных знакомств,- прошипел он.
- Да брось, мы же не какие-нибудь звери. Возьмем для личных нужд пистолет, часть провизии и отпустим. Не хуже моего знаешь, какие нынче времена настали, так что ничего личного, - Рыжебородый расплылся в широкой улыбке, поглаживая поверхность карабина.
Петр хотел было запротестовать, но осекся, ощутив холодное прикосновение к виску.
- Хорош, Леха, опусти пистолет, - сказал рыжебородый.
И тут Петра осенило. Улыбка, не сходящая с его лица ни на секунду, скрывала безумный страх, ужас, граничащий с безумием. Ему также стало не по себе, в ушах, раздался оглушительный звон.
Парень опустил оружие и подошел к мальцу, который успел выхватить себе галету.
- Ну и дерьмо же, - сказал тот, швыряя галету на пол и наступая на нее подошвой ботинка. – Дерьмо! Дерьмо!
Тревога, будто повисла в пространстве, буравчиком ввинчиваясь в сознание. Петр смотрел на темное, гнетущее небо, на старые высохшие тополя, поскрипывающие под напором сырого июльского ветра, на мертвенно-белое здание школы, зияющее пустыми глазницами оконных провалов. Над округой, повисло тягчайшее уныние. Становилось не по себе, еще и этот Степан, выкрикивал одно и то же слово.
- Дерьмо!- крикнул он снова и затих.
Он поднял взгляд. Подросток застыл на месте, скованный страхом. На его лице, застыла жуткая гримаса и, складывалось впечатление, что он вот-вот закричит, не в силах более сдерживать беззвучный крик.
Петру стало по-настоящему жутко, и он перевел взгляд. Рыжебородый выглядел не лучше, его лоб, покрылся испариной, лицо нервно подергивалось, а пальцы, судорожно сжимали карабин. Он ссутулился и побагровел, походя теперь на причудливую статую. Петр пошатнулся и сел на траву. Он был готов закричать. Невообразимая стихия безумия накатывала отовсюду, поглощая его рассудок. В голове, нарастал невыносимый звон.
Из ступора, его вывел глухой удар. Петр протер глаза и повернул голову. Рыжебородый лежал пластом, судорожно дергая конечностями. Парень схватил его карабин, вздрогнув от прикосновения к трясущейся руке.
Малец сидел на бордюре, подобрав колени под себя и нервно хихикая. Леха же, лежал без чувств, с застывшим у виска пистолетом.
- Слышите? Слышите? - закричал Степан.
Петр ничего не слышал. Не слышал, зато увидел. Меж двух тополей, у обочины, стояло нечто. Долговязая фигура, тощая, словно обтянутый кожей скелет. Уронив уродливую голову на грудь, оно проводило руками какие-то манипуляции.
Петр немедля выстрелил. Карабин едва не выскочил из его рук. Существо даже не шелохнулось. Оно взмахнуло руками и Петр ощутил мощный мысленный удар, отбросивший его в бок. Он вскрикнул от острой боли меж ребер.
- Я слышу! Ты ведь тоже слышишь? - Подросток заливался истерическим хохотом.
- Далеко, оно далеко! Степан, кинь мне пистолет! – прохрипел Петр, протягивая к нему руку.
Тот был почти безумен и не реагировал на слова.
Тогда, после нескольких неудачных попыток подняться, Петр рухнул на живот и с трудом подполз к Лехе. Разжав его пальцы и выхватив пистолет, Петр перевернулся на спину и прицелился. До цели, было около тридцати метров. Расслабившись, он медленно направил дуло и, особо не целясь, трижды нажал на курок.
Петр достиг и того, что сперва принял за тряпье. На мокрой от дождя траве, кое-где покрытой липкой багровой жидкостью, лежало тело. Парень за двадцать, с неопрятной щетиной, широкими скулами, большим лбом и глубоко посаженными глазами. Одет он был в желтый кардиган поверх черной футболки с надписью «Exquared». Одна штанина разорвана, на ноге - рваная рана. На левой руке, отсутствовали средний и указательный пальцы. Тем не менее, он не превратился, а значит, также обладал иммунитетом и, вероятно, скончался от потери крови. Петр сел на колени и ощупал тело, проверив карманы и ворот.
- Эй, - раздался грубый мужской голос, - брось оружие на землю и не рыпайся!
Петр немедля упал на левый бок, укрывшись в густой траве, - движения давались сонно, но необычайно сосредоточенно. После, он вытянул правую руку параллельно поверхности, принимая удобное положение и нацелившись на одного из незнакомцев. Там стояли трое. Петр не мог рассмотреть их как следует, трава немного заслоняла обзор. На какой-то миг в воздухе повисла тишина, дул теплый ветерок, раскачивая зеленые сочные травинки.
- Мы тебя пристрелим, к чертям собачьим! – прозвучал все тот же грубый баритон. - Я считаю до трех, и мы открываем огонь!
Двое других парней, согнувшись, огибали его с двух сторон по широкой дуге. Петр понял, что положение разворачивалось явно не в его пользу, и крикнул:
- Стой, я поднимаюсь! – он не узнал собственного голоса, столь отрешенно и беззаботно вырвались эти слова.
- И брось оружие на землю! – отозвался тот.
Петр положил пистолет и встал на правое колено. Он словно пребывал в неком трансе, сосредоточившись на самом себе. Окружающего пространства, будто не существовало.
Голос, принадлежал невысокому, широкоплечему мужику лет тридцати пяти, с неопрятной рыжей бородой. Его длинные огненно-рыжие волосы, были подобраны в хвост. Двое других, сидели по обе стороны в двадцати метрах от Петра, направив на него оружие. Рыжебородый медленно направился к Петру.
Они поравнялись. Рыжебородый, был одет в камуфляжный костюм, на ногах - высокие черные берцы. Он сжимал в руках карабин «ТОЗ-106». Непривычны были его глаза - иссиня-черные, с едва просматривающимся зрачком. Петру вспомнилась одна статья в интернете, в которой говорилось, что такой цвет, насыщенный меланином, присущ по большей части монголоидной расе. Он недоуменно встряхнул головой. Сдавалось, в его голове поселился кто-то еще, чужой и необычайно любопытный, наблюдающий за происходящим и выискивающий помимо его воли какую-то нелепую и позабытую информацию. Рыжебородый, также как Петр, не особо спешил начинать разговор. Его взгляд был потерян, морщинистое лицо необычайно сосредоточено.
- Я смотрю, у нас тут мародер, - наконец произнес он, сделав жест своим людям.
Парни поднялись и подошли, наставив на Петра оружие. Рыжебородый поднял с травы его «Грач», осмотрел, сунул себе за пояс и зло процедил сквозь зубы:
- Не стоит с нами играть, - на его руках, были надеты черные тактические перчатки с пластиковыми вставками и липучками на запястьях.
Петр отшатнулся, будто ощутив мощный мысленный толчок. Внезапная, собранная в плотный невидимый конус злоба, с лету прошибла его грудь.
- Да он в штаны наложил, - усмехнулся парень, трясущейся рукой направивший свой ПМ в висок Петра. Он, как и его приятели, был одет в камуфляжный костюм. На вид - лет двадцать пять, худощавый, русоволосый, с ясными светло-карими глазами.
Третий паренек, самый молодой из них, коротко хихикнул,
- Руки подними, - властно приказал рыжебородый.
Петр молча поднял руки, давая снять с себя рюкзак. Его сердце не билось, нет, оно произвольно прыгало в груди, словно репетируя безумный танец.
- Леха, обыщи его. Степан, выворачивай содержимое сумки.
Как оказалось, худощавого звали Леха, а подростка - Степаном.
Леха ощупал его карманы, рукава, штанины и ворот, после чего опустил пистолет. Второй паренек, вывалил на траву содержимое рюкзака. Рыжебородый пробежался по предметам из рюкзака и остановил взгляд на газовом баллончике.
- Хм, и зачем же тебе, интересно, баллон? – поинтересовался он, ухмыляясь. Ухмылка получилась довольно мрачной. – Мертвецам такое нипочем.
Петр стиснул зубы, наблюдая за мальцом, перекладывающим его провизию в одноразовые пакеты. На него, как и рыжего здоровяка, минутой ранее, накатила слепая ярость.
- Чтобы предостеречь себя от подобных знакомств,- прошипел он.
- Да брось, мы же не какие-нибудь звери. Возьмем для личных нужд пистолет, часть провизии и отпустим. Не хуже моего знаешь, какие нынче времена настали, так что ничего личного, - Рыжебородый расплылся в широкой улыбке, поглаживая поверхность карабина.
Петр хотел было запротестовать, но осекся, ощутив холодное прикосновение к виску.
- Хорош, Леха, опусти пистолет, - сказал рыжебородый.
И тут Петра осенило. Улыбка, не сходящая с его лица ни на секунду, скрывала безумный страх, ужас, граничащий с безумием. Ему также стало не по себе, в ушах, раздался оглушительный звон.
Парень опустил оружие и подошел к мальцу, который успел выхватить себе галету.
- Ну и дерьмо же, - сказал тот, швыряя галету на пол и наступая на нее подошвой ботинка. – Дерьмо! Дерьмо!
Тревога, будто повисла в пространстве, буравчиком ввинчиваясь в сознание. Петр смотрел на темное, гнетущее небо, на старые высохшие тополя, поскрипывающие под напором сырого июльского ветра, на мертвенно-белое здание школы, зияющее пустыми глазницами оконных провалов. Над округой, повисло тягчайшее уныние. Становилось не по себе, еще и этот Степан, выкрикивал одно и то же слово.
- Дерьмо!- крикнул он снова и затих.
Он поднял взгляд. Подросток застыл на месте, скованный страхом. На его лице, застыла жуткая гримаса и, складывалось впечатление, что он вот-вот закричит, не в силах более сдерживать беззвучный крик.
Петру стало по-настоящему жутко, и он перевел взгляд. Рыжебородый выглядел не лучше, его лоб, покрылся испариной, лицо нервно подергивалось, а пальцы, судорожно сжимали карабин. Он ссутулился и побагровел, походя теперь на причудливую статую. Петр пошатнулся и сел на траву. Он был готов закричать. Невообразимая стихия безумия накатывала отовсюду, поглощая его рассудок. В голове, нарастал невыносимый звон.
Из ступора, его вывел глухой удар. Петр протер глаза и повернул голову. Рыжебородый лежал пластом, судорожно дергая конечностями. Парень схватил его карабин, вздрогнув от прикосновения к трясущейся руке.
Малец сидел на бордюре, подобрав колени под себя и нервно хихикая. Леха же, лежал без чувств, с застывшим у виска пистолетом.
- Слышите? Слышите? - закричал Степан.
Петр ничего не слышал. Не слышал, зато увидел. Меж двух тополей, у обочины, стояло нечто. Долговязая фигура, тощая, словно обтянутый кожей скелет. Уронив уродливую голову на грудь, оно проводило руками какие-то манипуляции.
Петр немедля выстрелил. Карабин едва не выскочил из его рук. Существо даже не шелохнулось. Оно взмахнуло руками и Петр ощутил мощный мысленный удар, отбросивший его в бок. Он вскрикнул от острой боли меж ребер.
- Я слышу! Ты ведь тоже слышишь? - Подросток заливался истерическим хохотом.
- Далеко, оно далеко! Степан, кинь мне пистолет! – прохрипел Петр, протягивая к нему руку.
Тот был почти безумен и не реагировал на слова.
Тогда, после нескольких неудачных попыток подняться, Петр рухнул на живот и с трудом подполз к Лехе. Разжав его пальцы и выхватив пистолет, Петр перевернулся на спину и прицелился. До цели, было около тридцати метров. Расслабившись, он медленно направил дуло и, особо не целясь, трижды нажал на курок.
Star Lord