Страшные истории и мистические истории

Препод ей тоже не понравился: фанатично влюбленный (или успешно имитирующий фанатичность) ассистент-первогодок, наверняка впервые получивший собственную группу, он буквально упивался властью, строя, по Иркиному мнению, всевозможные пакости студентам исключительно из собственной вредности. От его любимого изречения "Анатомию на диване не выучишь!", повторяемого им к месту и не к месту, студентов к концу 2-го курса уже тошнило. Однако, именно благодаря этой, набившей оскомину фразе, студенты, вынужденные вечерами заниматься в анатомических залах на "наглядных пособиях", что-то запоминали. Пусть даже в объеме "сдать и забыть". Впрочем, с санфака большего и не требовали.
Последней же каверзой ненавистного препода стало требование "представления от группы наглядного пособия для последующих поколений студентов".
Накануне, на общей лекции, курсу торжественно объявили об оказанной им чести - допуску к приготовлению наглядных пособий. Тем же "несознательным элементам", кои посчитали данную честь весьма сомнительной (среди них оказалась и Ирка "со товарищи"), недвусмысленно намекнули, что зачета без сданного пособия им не видать, как своих ушей, а без зачета, соответственно, не будет и допуска к экзамену. В связи с вышеизложенным преподы разбили свои группы на бригады по 4 человека, раздали им так называемые "первичные препараты" и, с сердечным напутствием, предоставили полную свободу действий, периодически следя за их неуспехами и наставляя "на путь истинный" всеми мыслимыми и немыслимыми способами.
Вот на эту самую "препаровку" и тащилась Ирка. Радужное настроение начало меркнуть еще в раздевалке, при изучении увесистого замка на гардеробной. Потоптавшись немного у двери, студентка все-таки решила продолжить путь, повесив одежду на руку и надев бахилы на сапоги, так как в первой обуви в залы не пускали, а верхняя одежда пропитывалась ароматом склепа за пять минут нахождения в рекреации кафедры.
Окончательно ее настроение испортилось при виде стоящего в начале коридора Маратыча. Он явно кого-то ждал и обернулся на звук Иркиных шагов. Мертвенный свет люминесцентных ламп озарил его улыбающееся лицо с алыми проблесками глаз. "Ишь, выщерился, - с неприязнью, испугавшей ее саму, подумала девушка. - Клыки во всю пасть, только крыльев не хватает. Не зря его Оксанка упырем зовет". "Упырь" тем временем, разглядев студентку в полумраке коридора, похоже, в самом деле обрадовался.
- О, какие люди почтили нас своим присутствием! А почему, позвольте Вас спросить, товарищ Сушилина, вы одна? Где же остальные члены Вашей бригады?
- А... э... Я сегодня свободна. Более-менее, - Ирка наконец-то справилась со смущением. - Меня сегодня от зачетов освободили, вот я и пришла. А что? Времени-то еще всего 6 вечера. Часика два поработаю, все лучше, чем ничего. Вы же сами, Александр Маратыч, нас сегодня утром ругали, что у нас "конь не валялся"!
- Ну так я ничего и не имею против! - препод с непонятным Ирке оптимизмом потер руки. - Пожалуйста, приступайте, комплекс уже на столе и ждет-с.
Что-то во всем этом было не так, но что именно, Ирка понять не могла. Тем не менее, тревожное состояние нарастало. Однако страх перед зачетом оказался сильнее всех ирреальных предчувствий, вместе взятых, и Ирка, пожав плечами, решительно вошла в учебный зал.
Все было как всегда: в одном углу первокурсники изучали мышцы спины, боязливо тыкая пинцетом в труп и сверяя по учебнику латинские названия, в другом углу дежурный препод объяснял основы препаровки группе факультатива, у окна стоматологи стучали муляжами зубов, выясняя, чем моляры отличаются от премоляров, а в центре зала на препаровальном столе лежал пресловутый комплекс - рука с частью грудной клетки и со следами бурной деятельности чьей-то (не Иркиной) бригады. То есть нервно-мышечный препарат грудной клетки был почти полностью готов. Оставалась верхняя конечность. Иркина бригада должна была готовить предплечье, и там, действительно, "конь не валялся". Слабая надежда на то, что комплекс все-таки другой, при ближайшем рассмотрении такового развеялась как дым - чья-то не в меру умная голова придумала его "пометить", и не как-нибудь, а... покрасив ногти на мертвой руке. По поводу чего накануне на лекции долго и нудно разорялся зав. кафедрой.
Студентка вздохнула, достала из сумки пинцет со скальпелем, натянула резиновые перчатки и присела к объекту, намереваясь вычленить хотя бы два нерва и с чувством выполненного долга отбыть в общагу. Время шло, работа спорилась, рядом ассистенты травили байки из ночных дежурств на кафедре, однако тревожное чувство не отпускало.
Две ее сокурсницы и в самом деле не смогли сегодня прийти, а Настена, лучшая подруга и, по совместительству, соседка по комнате, вот уже целых четыре дня на занятиях не появлялась. Как уехала на выходные домой, так и, что называется, с концами. Ходили слухи, что до дому она тоже не добралась. Все бы ничего, она и раньше так пропадала, зависнув у очередного бой-френда, но на этот раз она забрала с собой анатомический атлас, типа, "дома повторить". Один на комнату. И без которого девушки были сейчас как без рук - по одному учебнику особенно не выучишь. И списывать с атласа намного удобнее.
Ирка, наконец-то закончив выделять "ульнарис", распрямилась и потерла уставшие глаза. Народ уже расходился, только дежурный препод вытирал рабочий стол после факультатива, и ассистент тщательно обертывал препарат головы мокрой тряпкой. Студентка случайно взглянула на собственный препарат и вздрогнула: палец с крашеным ногтем шевельнулся и сделал приманивающее движение. "Все. Доработалась. - подумала Ирка, не особенно испугавшись, - после страшилок еще и не такое почудится." Встав со стула, девушка взглянула на часы и ахнула - вместо восьми, стрелки показывали без пятнадцати десять. Ассистент тем временем куда-то ушел, дежурант, не обращая на студентку внимания, снимал со стен плакаты и муляжи. Девушка принялась спешно собираться. "Блин, с препаратом-то что делать?! - запоздало спохватилась она. - Одна я его до учебки не дотащу, а преподавателя просить неудобно. Да и имени я его не знаю. И оставлять тут нельзя. Вот ведь..." И тут, как будто откликнувшись на Иркины сетования, в кабинет вошла... пропавшая Настена.
- Настька! Как ты вовремя! - Ирка ринулась было к подруге, но была остановлена непривычно холодным взглядом. - Ты что?
- Уходи отсюда. - голос подруги звучал безжизненно и глухо.
- Насть, ты чего?!
- Уходи. Я сама тут все приберу.
Благоразумно сдержав рвущиеся с языка вопросы на тему "куда ты пропала так надолго", Ирка повнимательнее пригляделась к подруге. От нее не ускользнули ни вымазанная какой-то темной грязью куртка, ни порванные на коленях и также грязные джинсы, ни сапоги со сломанными каблуками (Настя не мыслила своей жизни без шпилек, даже умудрялась на них догонять автобус быстрее всех). Ни запах, исходящий от всего этого великолепия. Очень знакомое амбре, кстати - формалина и разлагающегося трупа. Вопли инстинкта самосохранения достигли критического уровня, и студентка не стала ему противиться. Плюнув на все вопросы и разборки, девушка поспешно собрала со стула разбросанные вещи и быстрым шагом направилась к выходу. Молча, что Ирке, в общем-то, было не свойственно.
- Атлас верни! - не оборачиваясь, на ходу через плечо бросила Сушилина и обомлела, услышав в ответ то ли рык, то ли неразборчивое бульканье. Воинствующая атеистка, комсомолка и активистка вздрогнув, размашисто перекрестилась и пулей вылетела из кабинета.
Свет на кафедре был притушен, оставалось только аварийное освещение да одна-единственная лампочка у выхода на лестницу. Однако там стоял (стояло) нечто, напоминающее Маратыча, и улыбалось. Глаза отсвечивали алым, и это не были отблески "аварийки". Оно явно ждало Ирку. Девушка резко затормозила, лихорадочно вспоминая все молитвы, какие знала (спасибо бабуле, научила в детстве) и заодно вспоминая расположение других выходов. На кафедре химии еще горел полный свет и вполне можно бы пробежать через нее, но никакой гарантии не было, что удастся незаметно проскочить мимо вахтера. Впрочем, Ирке сейчас и вахтер был не страшен - все-таки человек, пусть и вредный.
Нечто тем временем, видимо, почуяло Ирку и начало поворачиваться, но услышав "Отче наш, иже еси на небеси...", как-то сдулось, алые отблески в глазах погасли и ростом стало пониже. Но девушка, не расслабляясь на сей счет и не ожидая ничего для себя хорошего, осторожно, по стеночке, пробралась к выходу на кафедру химии и потянула ручку двери, от души молясь, чтобы ту не заперли. Ей повезло, - дверь открылась. Студентка быстрее ветра промчалась по коридору кафедры и вылетела на улицу как раз за секунду до того, как дежурный вахтер собирался запереть входную дверь в корпус. Отшатнувшись, старик неодобрительно оглядел встрепанную раздетую девушку (одежду Ирка по-прежнему держала в онемевших руках) в бахилах и участливо хмыкнул.
- Испугалась? Привиделось чего, что ли? Ты с анатомки припозднилась?
- Да, - одним словом ответив на все вопросы, студентка наконец-то спохватилась, что на улице не май месяц и начала поспешно одеваться.
- А то! Полнолуние все ж, в это время обычно... Нехорошая кафедра, чего уж там.. Недобрая... Не след в человеческих телах ковыряться, тем более, девушкам молоденьким, ага...
- А прошлый год почему же нормальный был? - Девушка перевела дыхание. - Мы тоже занимались допоздна, и ничего такого не видели.
- Прошлый-то? А вас выгоняли к празднику-то, особо заучиваться не давали... Да... Иди-ка ты домой, милая, завтра новый день будет, все и узнаешь. не след на ночь такие рассказы слушать. Вот и автобус подходит, поторопись, успеешь еще.
Вахтер, кряхтя, запер двери и, шаркая ногами, уплелся в свою кабинку, где тоже заперся изнутри, перекрестив единственное окошко и дверь. Ирка еще немного постояла на крыльце, окончательно приходя в себя, и пошла на остановку, благо, что по пути горели фонари и ничего страшного более не предвиделось. Пока.