Речь пойдет о чудовищах, но вампиров, оборотней и прочих вымышленных персонажей это не коснется. Настоящее чудовище - человек, всё то, что нас окружает.
Мы были малы и наивны, считали себя бедными и несчастными. У нас было всё, но мы считали, что ничего не имеем. Счастье и радость словно бы всегда обходили стороной, а дети находят замену всему сущему. Я была неуправляемой, а поэтому в возрасте четырнадцати лет мать отдала меня бабке, которая ужасно пила. Ей было некогда следить за мной, так что я довольно-таки часто оставалась без ужина, да и без завтрака с обедом.
В новом районе, что составляли полуразваленные деревянные дома в аварийном состоянии, в которых так же проходили беспробудные пьянки, я нашла друзей. Артёму на тот момент исполнилось пятнадцать, а другому парню, чье имя я не хочу даже называть, восемнадцать было. Сбегая из дома, я всегда забирала несколько сотен, дабы бабка лишнего не выпивала. Я нуждалась в карманных деньгах. Вечерами мы скидывались, покупали сигареты и пиво для себя.
Мы были малы и наивны, считали себя бедными и несчастными. У нас было всё, но мы считали, что ничего не имеем. Счастье и радость словно бы всегда обходили стороной, а дети находят замену всему сущему. Я была неуправляемой, а поэтому в возрасте четырнадцати лет мать отдала меня бабке, которая ужасно пила. Ей было некогда следить за мной, так что я довольно-таки часто оставалась без ужина, да и без завтрака с обедом.
В новом районе, что составляли полуразваленные деревянные дома в аварийном состоянии, в которых так же проходили беспробудные пьянки, я нашла друзей. Артёму на тот момент исполнилось пятнадцать, а другому парню, чье имя я не хочу даже называть, восемнадцать было. Сбегая из дома, я всегда забирала несколько сотен, дабы бабка лишнего не выпивала. Я нуждалась в карманных деньгах. Вечерами мы скидывались, покупали сигареты и пиво для себя.
Мне было весело с парнями, они были единственными, кто со мной хотел поддерживать общение. Я ощущала себя взрослой и свободной. Да так, что не раз приходила домой в стельку пьяная, получала от бабки. Она пинала меня и била руками, с каждым разом замахиваясь всё сильнее. Эта серая тоска и печаль, окутывавшая меня, развеивалась каждый раз, как только я подносила дешевую сигарету ко рту. Из-за того, что я не посещала школьные занятия, меня оставили на второй год в восьмом классе. И мне уже казалось, что я никогда не выберусь из этой огромной чёрной дыры, что затягивала меня внутрь всё сильнее.
Но в один вечер второй товарищ, который был совершеннолетним, принёс шприц. В нём была размещена непонятная для меня жидкость. Впрочем, та самая, что и считается огромным врагом общества. Самое страшное-то, что героин доступен, его слишком легко купить. Мы целый месяц воровали у своих родных деньги, собирали на что-то средства. И все сбережения моей бабки, которые пропить мы вместе не успели, слились воедино, образуя эту странную массу, наполнявшую шприц. Артем вызвался попробовать, хотя и я не была против. Казалось бы, терять уже нечего. Я помню физиономию того парня. Он посмеивался, хитро посматривая на меня.
Затянув руку ремнем от штанов, Артему ввели содержимое внутривенно. А мне всё казалось, что мы поступаем правильно. Сцена, произошедшая далее, запала в мою душу, образуя острый осколок. Я никогда не забуду события, состоявшиеся поздним ледяным зимним вечером. Прошло совсем немного времени, как Артёма начало трясти. Сначала мы решили, что он валяет дурака, ему хорошо в собственном мире грез, но движения были до ужаса правдоподобны. Он лежал на сыром снеге спиной, а его всё трясло. Тело подкидывало то вверх, то вниз. Так резко и кошмарно... я не знала, что делать. Положение мальчика препятствовало отхождению рвотных масс, которые пытались вырваться из его рта. Он начал давиться, а я смотрела и боялась. Алкоголь сильно пошатнул моё состояние, отчего я почти ничего не могла понять. Но чувство ужаса, охватившее меня, я помню четко.
Тот парень давно смылся, по всей видимости, испугавшись. Его наверняка пробрало до костей не хуже меня. А Артёму становилось всё хуже, его тело недолго билось. Я не запомнила то, как направлялась домой. В моей памяти есть лишь тот момент, то самое чувство, когда слезы обжигали мои щеки, а мои всхлипывания разбудили бабулю. Она была в ярости, колотила, швыряла в стены. Проснувшись у стен туалета, я побежала на улицу в домашней одежде. И вся улица была заполнена соседями. Все были в недоумении. Они кричали, оплакивая мальчишку. И никто не знал тех событий.
К сожалению, виновных не нашли. Я не сказала ни слова, тот парень промолчал. Меня до сих пор терзает совесть, она прогрызла огромную дыру в моей душе. Артём приходит во снах, его пустые глаза выжигают моё нутро. А тот парень сладко живет, насколько я знаю, часто отдыхает в клубах и имеет ребенка, о котором совсем позабыл. Люди - те ещё твари.
Но в один вечер второй товарищ, который был совершеннолетним, принёс шприц. В нём была размещена непонятная для меня жидкость. Впрочем, та самая, что и считается огромным врагом общества. Самое страшное-то, что героин доступен, его слишком легко купить. Мы целый месяц воровали у своих родных деньги, собирали на что-то средства. И все сбережения моей бабки, которые пропить мы вместе не успели, слились воедино, образуя эту странную массу, наполнявшую шприц. Артем вызвался попробовать, хотя и я не была против. Казалось бы, терять уже нечего. Я помню физиономию того парня. Он посмеивался, хитро посматривая на меня.
Затянув руку ремнем от штанов, Артему ввели содержимое внутривенно. А мне всё казалось, что мы поступаем правильно. Сцена, произошедшая далее, запала в мою душу, образуя острый осколок. Я никогда не забуду события, состоявшиеся поздним ледяным зимним вечером. Прошло совсем немного времени, как Артёма начало трясти. Сначала мы решили, что он валяет дурака, ему хорошо в собственном мире грез, но движения были до ужаса правдоподобны. Он лежал на сыром снеге спиной, а его всё трясло. Тело подкидывало то вверх, то вниз. Так резко и кошмарно... я не знала, что делать. Положение мальчика препятствовало отхождению рвотных масс, которые пытались вырваться из его рта. Он начал давиться, а я смотрела и боялась. Алкоголь сильно пошатнул моё состояние, отчего я почти ничего не могла понять. Но чувство ужаса, охватившее меня, я помню четко.
Тот парень давно смылся, по всей видимости, испугавшись. Его наверняка пробрало до костей не хуже меня. А Артёму становилось всё хуже, его тело недолго билось. Я не запомнила то, как направлялась домой. В моей памяти есть лишь тот момент, то самое чувство, когда слезы обжигали мои щеки, а мои всхлипывания разбудили бабулю. Она была в ярости, колотила, швыряла в стены. Проснувшись у стен туалета, я побежала на улицу в домашней одежде. И вся улица была заполнена соседями. Все были в недоумении. Они кричали, оплакивая мальчишку. И никто не знал тех событий.
К сожалению, виновных не нашли. Я не сказала ни слова, тот парень промолчал. Меня до сих пор терзает совесть, она прогрызла огромную дыру в моей душе. Артём приходит во снах, его пустые глаза выжигают моё нутро. А тот парень сладко живет, насколько я знаю, часто отдыхает в клубах и имеет ребенка, о котором совсем позабыл. Люди - те ещё твари.
Battalions Fear