Страшные истории и мистические истории

На третьей было изображено жалкое подобие садика. Маленькое деревцо, полностью выдохнувшее все жизненные соки; грядка, из которой произрастала пара странные на вид растения: желтые, с бесчисленными листьями, наплавленными во все стороны, и со странным телом, расположенном в самой сердцевине этих "кустиков", в форме приплюснутой сферы цвета плесени, и покосившаяся беседка. Последняя притягивала больше всего внимания. Почерневшее дерево в совокупности с дырами, большими и маленькими, покрывающими беседку с крыши до самого основания, создавали гнетущий антураж. Но еще сильнее притягивал и одновременно отталкивал алтарь, располагавшийся в центре беседки. Он представлял собой портрет, едва различимый на картине. На нем была изображена женщина. Обнаженная, лысая, с белой кожей. Сам портрет висел на множестве веревок, которые спускались с крыши беседки.

На четвертой картине можно было увидеть обычную комнату: шкаф, у которого отсутствовала одна дверца, стол, заваленный бумагами, и подставку для мольбертов. Но были две детали, которые наделяли эту картину чувством тревоги и страха. Одной из них были картины, покрывавшие буквально все стены этой комнаты. Все картины были разных размеров, но одного содержания. На всех них была изображена фигура, облаченная в черную одежду. Платье, перчатки, ботинки - все было черным. А голову закрывала непроницаемая вуаль черного цвета. А другой деталью было инвалидное кресло, ютившееся напротив подставки. В обыденной жизни это кресло и не вызвало бы никакой тревоги или страха. Но атмосфера комнаты делала ее, чуть ли не самой страшной деталью этой картины.

И на последней, пятой, картине была изображена лестница, ведущая в подвал. На первый взгляд это казалось, чуть ли не самой безобидной картиной среди всех остальных. Но если присмотреться, то можно было увидеть едва видимую руку, ту, что была на первой картине. И глаза. Серые, без зрачков, еле различимые, нагоняли волну ужаса на того, кто смог разглядеть их. Ты хочешь уйти из комнаты и забыть про них, но остаешься и продолжаешь смотреть на них, словно загипнотизированный. Они нагоняли еще больше ужаса, чем остальные вместе взятые картины.

Александр отвернулся от картин и взял в руки конверт. Раскрыв его, он вытащил лист бумаги, полностью исписанный каракулями написавшего это послание. Александру пришлось потрудиться, чтобы прочитать данное письмо.

"Я, Николай Меликов, наконец, сбежал из этого проклятого дома! Она, это чудовище, это отродье, пленившее меня, наконец, позволила уйти! Сказала, что я потерял все жизненные соки, что я больше ей не нужен, что я все равно скоро умру... Зачем я тогда к ней пришел? Зачем позволил управлять собой?
Провалялся в бреду некоторое время. Когда проснулся, то обнаружил рядом с собой пять картин. С тем проклятым домом! Я попытался их сжечь, порвать, бросить в воду, но неведомая сила останавливала меня вновь и вновь. Я оставлял их и уходил, но спустя полчаса я уже бежал обратно к ним. Я не ненавижу их, они напоминают мне о тех годах заточения... и о ней. Господи, за что?! Зачем ты меня мучаешь?
Сегодня впервые за двадцать лет увидел свое отражение. Оно отвратительно. Моя кожа стала белой, на моем лице все впало, от волос остались жалкие бесцветные пряди. И это Николай Меликов, который и в пятьдесят лет имел большой женский интерес?! Я - жалкая тень былого величия.
Добрался до мелкого городка. Эти взгляды, эти перешептывания, эти насмешки. Картины все еще со мной. Один оборванец пытался их украсть, но когда увидел ту, с подвалом, в ужасе отскочил. Видел его еще один раз. В компании таких же оборванцев, он что-то с остервенением говорил. Увидев меня, он с ужасом указал на меня и поспешил уйти. Я здесь всего два часа, а уже заработал дурную репутацию.
Нашел хозяйку, которая дала мне комнату за скромную плату. Слава богу, что до этого мне удалось найти чей-то кошелек, набитый деньгами. А в прошлые времена я бы передал бы кошелек в участок, надеясь, что там найдут владельца. Как же я опустился...
Третий день не слезаю с постели. Та хозяйка ухаживает за мной. Дает порошки, читает молитвы. Обещала, что завтра приведет доктора, и он мне поможет. Будто это мне поможет. Та стерва была права: я скоро умру.
Умираю... (дальше шла череда зачеркиваний) Уничтожьте картины".

Александр дочитал письмо. Рядом с ним маячила маленькая сухая старушка, хозяйка, ухаживающая за бедным стариком.
- Он был очень болен в последнее время. К сожалению, те средства, которые я ему давала, не помогли, - она замолчала, - Перед смертью просил передать это письмо и картины некой Алисе Меликовой и вам, Александру Меликову.
- Благодарю, - кратко ответил он ей.
Она стояла, не решаясь что-то сказать. Он и без слов понял ее и протянул пять хрустящих купюр. Сказав что-то невнятное, она удалилась.

Николай приходился дедом Александру. Он был художником, обожал путешествовать и зарисовывать понравившиеся пейзажи. Во время одного из своих путешествий он и пропал. Двадцать лет назад. Семья пыталась отыскать его, но не знала как, ибо Николай никогда не говорил куда отправляется. Его жена, бабушка Александра, вскоре умерла, то ли не выдержав исчезновения супруга, то ли просто от старости, ведь ей было за пятьдесят. А его дочь и по совместительству мать Александра, Алиса Меликова, вскоре прекратила поиски, так как они стоили денег, которых у нее не было. И лишь спустя двадцать лет пришло письмо, уведомлявшее о том, что Николай Меликов умер. К тому времени его дочь умирала от странной болезни, а внук сводил концы с концами.

Александр еще раз осмотрел картины. Несмотря на свое содержание, они притягивали его. Он испытывал страстное желание побывать там, встретить хозяйку этого места. Внезапно его озарила идея, странная, но тогда она ему показалась гениальной. Взяв у хозяйки ультрафиолетовую лампу, он посвятил на картины. Результат не заставил себя ждать. На первой картине появились координаты. На второй была, судя по всему, карта (круг, посередине которого располагался квадрат, видимо дом, от которого шла полоска земли, где не росла трава). На третьей и четвертой была написана одна и та же надпись "Ты хочешь сюда?". А на пятой был изображен портрет дамы с вуалью. Он был в экстазе. Ему не терпелось тут же отправиться туда.

Александр стоял перед полем, где росла трава величиной с полметра высотой. Как на картине.
Человек, подвезший его, с удивление смотрел на место назначения.
- А ты точно уверен, что тебе нужно было сюда? - спросил водитель.
- Абсолютно. Можете уезжать, больше вы мне не нужны.
- Как скажешь, - сказал он и вытащил из багажника картины, передал их Александру и, попрощавшись, уехал.
Молодой человек с трепетом смотрел на поле. До этого он успел отправить тело деда к своей матери с письмом, где писал, что больше не вернется. Что-то подсказывало ему это. Теперь его ничего не держало.

Найдя дорожку, ведущую к дому, он сначала шел шагом, потом легким бегом, а под конец пути бежал, что есть мочи. Добравшись до дома, он с вожделением смотрел на него. Полное сходство с первой картиной. Он вошел внутрь. Черные стены, обветшалость окружающих предметов и атмосфера ужаса, поджидавшего за каждым углом, не испугали, а напротив, подарили до селе неизвестное ему удовольствие. Он и сам был удивлен такой перемене характера. Раньше он бы не, чтобы ни вошел внутрь этого дома, а даже если бы и зашел, то уже через секунду мчался бы назад. А сейчас с неким вожделением осматривал внутренне убранство этого дома. Интересно, а дед испытывал такое же чувство?
Все, все детали, даже количество тех странных растений в садике, было идентично содержанию картин. Кроме коляски. Ее не было. Но Александр знал, где она. Ведь остался подвал. Она точно находится там. С хозяйкой, восседающей на ней.

Он смотрел на лестницу, ведущую в бездну. В подвал. Александр начал медленно спускаться. Переход со ступеньки на ступеньку занимал у него пять минут. Но медлил он не из-за страха, а ради того, чтобы растянуть этот момент. Сейчас он ее встретит.

Наконец Александр спустился вниз. Открыв железную дверь, он увидел яркий свет, неестественный для этого места. Войдя внутрь, его взору предстала белая комната. Потолок и стены были белыми. Не было ни одного предмета. Кроме коляски и сидящего на ней существа в черной одежде, покрывающей все ее тело. С минуту Александр смотрел на нее. Она не сделала ни одного движения. Отойдя от увиденного, мужчина подошел к этому существу.
- Я... - только и смог промямлить Александр.
- Дайка-ка угадаю: ты видел те картины. Они впечатлили тебя. Тебе захотелось увидеть тот дом, изображенный на них. Ты и сам не можешь объяснить этого. И еще ты попрощался со всеми родными, ибо не собираешься возвращаться. Ты хочешь здесь остаться, не так ли? - ее голос был ровным и властным.
- Да, - в его голосе не осталась и следа той неуверенности. Она права во всем.
- И ты здесь ты останешься. Но взамен ты должен рисовать мои портреты. Каждый день, каждый час, каждую минуту. Ты хочешь задать мне вопрос, но боишься вякнуть что-нибудь лишнее. Я отвечу. Тот труд, который ты вкладываешь в эти картины, то вожделение, которое ты испытываешь при взгляде на меня, те жизненные силы, которые ты тратишь при рисовке очередного портрета, подпитывают меня, не дают мне умереть. Но предупреждаю сразу: когда я заберу у тебя все это, ты мне будешь больше не нужен. Я выкину тебя как помойную собаку, которая больше не может нести потомство. И найду нового. Не ты первый, не ты последний. Согласен на такую жизнь?
- Да! - без промедления ответил Александр.
- Тогда иди наверх и возьми краски с холстами. Да побольше. Они должны быть в твоем кабинете. Тебя ждет долгая ночь.
Он послушно направился в ту комнату. На его лице была улыбка.