Я чувствовал, как мои щеки обдувал морозный зимний ветер. На столике позади меня стояла пепельница, над которой я иногда наклонялся. Около скрипучего телевизора мигала пыльная елка. В эфире не было ничего нового. Да и я почти ничего не мог расслышать. Телевизор у меня довольно старый, и включаю я его в новогоднюю ночь только один раз - послушать обращение президента, выпить и пойти по разукрашенным ночным улицам в поисках бесплатных развлечений. Все деньги спустил на новую ёлку и скудный новогодний стол, надеялся, что приедут родители или хотя бы старшая сестра со своей семьей. Я бы сделал все, чтобы не остаться в свою двадцать первую новогоднюю ночь в одиночестве. Я молча открывал зеленую матовую бутылку, смотря на мигающий экран телевизора.
- Черт, опять пропал сигнал, - пробубнил я, выпивая из горла, и с горестным взглядом смотрел на остывающую подгорелую курицу на новогоднем столе. Есть не хотелось. Закрыв глаза, я погрузился в воспоминания детства, - не...
- Черт, опять пропал сигнал, - пробубнил я, выпивая из горла, и с горестным взглядом смотрел на остывающую подгорелую курицу на новогоднем столе. Есть не хотелось. Закрыв глаза, я погрузился в воспоминания детства, - не...
Мои часы, находящиеся на параллельной от входа стене, пробили полночь. Я открыл глаза и попытался улыбнуться. Не получилось. Даже приход нового, казалось бы, все изменяющего года не мог скрасить эту ночь. Бесцельно подняв бокал с соком, я промямлил тост для своих воображаемых друзей и поставил стакан на место. Сквозь стук часов, отбивающих двенадцать, я услышал дребезжащий звук звонка входной двери.
- Мама, это ты? - зачем-то прошептал я, улыбаясь, - сейчас иду.
Накинув домашние тапочки, я поднялся с тахты и открыл входную дверь.
В проеме, широко улыбаясь, стояла девушка...
- Диана?!
Я тряс головой, которая отчаянно разбивалась и туманилась от выпитого алкоголя.
- Егор, ты чего дома-то сидишь такой кислый? Пойдем уже, Новый год же!
Она взяла меня под руку и выдернула из квартиры. От чего-то у меня похолодело в горле. Я не понимал, почему мне так страшно, ведь меня под руку ведет моя любимая девушка Диана, ведет веселиться... Еще не до конца разбитая голова выводила меня к какой-то детали, но я совершенно не понимал к какой.
Мы шли по ярким улицам, зажигая бенгальские огни. Диана заразительно смеялась, но ее глаза блестели чем-то иным, пугающим меня. После того, как на главной площади запустили салюты, мы, взявшись за руки, ждали начала новогоднего концерта. Мне было хорошо рядом с ней, и я не понимал, почему ее постоянно тревожит что-то.
Концерт поразил мое сознание тысячами огней и актеров, выступающих в ярких костюмах. Диана крепко держала мою руку и я пытался согреть ее ладонь, но она оставалась холодной. Я пошутил:
- Ты чего, с Антарктиды приехала?
Она, широко улыбаясь, не ответила. Да и не нужно было. Новогодняя ночь благополучно заканчивалась. Над площадью начинало возвышаться малиновое солнце.
Диана сказала, что ей пора домой и, собственно, провожать ее не надо.
Закурив, я спросил:
- Давай завтра погуляем?
В глазах девушки проскользнула тоска, но она бодро ответила:
- Давай, ты мне только конфет принеси.
Я с улыбкой согласился. Так мы и разошлись.
И мне плевать, что моя девушка умерла под колесами поезда около трех лет назад. Это был мой лучший Новый год.
Как она и просила, на завтрашний день я пришел на ее могилу с конфетами. По моим щекам шли леденящие душу слезы. Все захотелось вернуть. Ее глаза, смех, улыбку. Но я знаю, что рано или поздно мы встретимся. И не обязательно в этом мире.
- Мама, это ты? - зачем-то прошептал я, улыбаясь, - сейчас иду.
Накинув домашние тапочки, я поднялся с тахты и открыл входную дверь.
В проеме, широко улыбаясь, стояла девушка...
- Диана?!
Я тряс головой, которая отчаянно разбивалась и туманилась от выпитого алкоголя.
- Егор, ты чего дома-то сидишь такой кислый? Пойдем уже, Новый год же!
Она взяла меня под руку и выдернула из квартиры. От чего-то у меня похолодело в горле. Я не понимал, почему мне так страшно, ведь меня под руку ведет моя любимая девушка Диана, ведет веселиться... Еще не до конца разбитая голова выводила меня к какой-то детали, но я совершенно не понимал к какой.
Мы шли по ярким улицам, зажигая бенгальские огни. Диана заразительно смеялась, но ее глаза блестели чем-то иным, пугающим меня. После того, как на главной площади запустили салюты, мы, взявшись за руки, ждали начала новогоднего концерта. Мне было хорошо рядом с ней, и я не понимал, почему ее постоянно тревожит что-то.
Концерт поразил мое сознание тысячами огней и актеров, выступающих в ярких костюмах. Диана крепко держала мою руку и я пытался согреть ее ладонь, но она оставалась холодной. Я пошутил:
- Ты чего, с Антарктиды приехала?
Она, широко улыбаясь, не ответила. Да и не нужно было. Новогодняя ночь благополучно заканчивалась. Над площадью начинало возвышаться малиновое солнце.
Диана сказала, что ей пора домой и, собственно, провожать ее не надо.
Закурив, я спросил:
- Давай завтра погуляем?
В глазах девушки проскользнула тоска, но она бодро ответила:
- Давай, ты мне только конфет принеси.
Я с улыбкой согласился. Так мы и разошлись.
И мне плевать, что моя девушка умерла под колесами поезда около трех лет назад. Это был мой лучший Новый год.
Как она и просила, на завтрашний день я пришел на ее могилу с конфетами. По моим щекам шли леденящие душу слезы. Все захотелось вернуть. Ее глаза, смех, улыбку. Но я знаю, что рано или поздно мы встретимся. И не обязательно в этом мире.
Kpuxo