Мать моя была наркоманкой и алкоголиком. Работая в каком-то борделе, она случайно наткнулась на красивого и богатого парня. У него были золотистые волосы, красивые, голубые как небо глаза. Характер у него был дерьмовый, он воспользовался мамашей, из-за чего появился мой брат. Понимая, что за беременность в пятнадцать она сполна получит, та поспешила делать аборт, но, видимо, что-то пошло не так и мой братишка остался в матке.
Спустя какие-то десять лет, мама вновь готовится рожать ребёнка. Знаете, я единственный, кто помнит это. Тишина, лишь редкие грохоты и шорохи. Я часто слышал музыку, даже могу напеть. Я помню ту музыку, которую мне включали каждый день, утром, как музыку для того чтобы встать, и вечером, чтобы обратно лечь. Видимо, повезло мне больше, чем моему брату.
Я часто крутился. Медовый цвет с редкими просветами был как солнечные зайчики на фоне этого янтарного освещения, часто видел моего страшного брата. Он сидел рядом, маленький и страшный. Худощавый, с кожаными "мешочками" для органов. Он открыл глаза, он часто плакал и кричал. Он общался со мной.
Спустя какие-то десять лет, мама вновь готовится рожать ребёнка. Знаете, я единственный, кто помнит это. Тишина, лишь редкие грохоты и шорохи. Я часто слышал музыку, даже могу напеть. Я помню ту музыку, которую мне включали каждый день, утром, как музыку для того чтобы встать, и вечером, чтобы обратно лечь. Видимо, повезло мне больше, чем моему брату.
Я часто крутился. Медовый цвет с редкими просветами был как солнечные зайчики на фоне этого янтарного освещения, часто видел моего страшного брата. Он сидел рядом, маленький и страшный. Худощавый, с кожаными "мешочками" для органов. Он открыл глаза, он часто плакал и кричал. Он общался со мной.
"Помнишь тот момент, когда говорили про выхухоль? Это опухоль. Я не опухоль, я - твой братик! Мне уже десять!".
"Наша мама сидит сейчас в клинике. Она узнала о тебе".
Это единственное, что я запомнил. Но я точно помню гул и крики, которые я слышал.
Внезапно свет ударил мне в глаза. Я слышал голоса, ощущал на себе чьи-то руки. В горле застрял ком, я начал кричать, чтобы выдавить его. Слышал тихий - тихий шёпот и непонятные звуки. Будто кто-то шептал на ухо.
Я даже не понимал, во что я вляпался. Мой брат стал моим сиамским близнецом, он будто врос ближе к грудной клетке. Постоянно плакал, выглядело это страшно. У меня были десятки операций, но всё тщетно. Намертво пристал.
В школе со мной никто не водился. Стоило мне начинать разговор, как из-под футболки начинал орать тот самый брат. Со мной было неприятно стоять: он жутко вонял, особенно, когда начинал плакать. Я ушёл на домашнее обучение.
От меня ушла девушка. Это и стало последней каплей. Я пырнул его несколько раз ножом, но опять же поспешил. Кровь хлынула из него, но я почувствовал головокружение.
Утром, я проснулся закрытым в гробу. Слышал только шёпот. "Ты убил самого себя, братик..."
"Наша мама сидит сейчас в клинике. Она узнала о тебе".
Это единственное, что я запомнил. Но я точно помню гул и крики, которые я слышал.
Внезапно свет ударил мне в глаза. Я слышал голоса, ощущал на себе чьи-то руки. В горле застрял ком, я начал кричать, чтобы выдавить его. Слышал тихий - тихий шёпот и непонятные звуки. Будто кто-то шептал на ухо.
Я даже не понимал, во что я вляпался. Мой брат стал моим сиамским близнецом, он будто врос ближе к грудной клетке. Постоянно плакал, выглядело это страшно. У меня были десятки операций, но всё тщетно. Намертво пристал.
В школе со мной никто не водился. Стоило мне начинать разговор, как из-под футболки начинал орать тот самый брат. Со мной было неприятно стоять: он жутко вонял, особенно, когда начинал плакать. Я ушёл на домашнее обучение.
От меня ушла девушка. Это и стало последней каплей. Я пырнул его несколько раз ножом, но опять же поспешил. Кровь хлынула из него, но я почувствовал головокружение.
Утром, я проснулся закрытым в гробу. Слышал только шёпот. "Ты убил самого себя, братик..."
Настя.13