Летом, как и было обещано, дядя Фёдор и его родители провели лето в компании своих необычных друзей. И действительно, каникулы в Простоквашино были великолепны и богаты на события. В частности, у Мурки родился телёнок – и едва ли не самым удивительным было, что это оказался самый обыкновенный телёнок, без каких-либо аномалий. Также Вальтер с Шариковым выкупили трактор у окончательно спившегося тракториста – оплатой стала всего пара бутылок «живительной влаги» - и теперь стали полностью независимыми. Однако зимой развернулись не менее интересные события.
В сентябре Фёдор с родителями перебрался город, Вальтер и Шариков вновь остались вдвоём. Впрочем, скучать им было почти некогда. Осень – горячая пора для сельских жителей. Неудивительно, что самое красочное время года пролетело, словно поток метеоров. В Простоквашино вновь наступила зима.
В этом году морозы ударили раньше обычного. И вскоре выпал снег, заваливший уже порядком обветшавшие дома и дворы. И только в «усадьбе», как окрестили дом Вальтера с Шариком родители Фёдора, горел огонёк жизни. Однако, этот огонёк тоже оказался под угрозой быть погашенным стужей конфликта.
В сентябре Фёдор с родителями перебрался город, Вальтер и Шариков вновь остались вдвоём. Впрочем, скучать им было почти некогда. Осень – горячая пора для сельских жителей. Неудивительно, что самое красочное время года пролетело, словно поток метеоров. В Простоквашино вновь наступила зима.
В этом году морозы ударили раньше обычного. И вскоре выпал снег, заваливший уже порядком обветшавшие дома и дворы. И только в «усадьбе», как окрестили дом Вальтера с Шариком родители Фёдора, горел огонёк жизни. Однако, этот огонёк тоже оказался под угрозой быть погашенным стужей конфликта.
Печь прогорела, и холод прокрался в дом – еще несмело, словно вор. Но с каждым часом зима будет чувствовать себя всё свободнее, пока не воцарится на этой новой территории. Или пока хозяева дома не зажгут спасительный очаг.
Но в доме стояла гнетущая тишина. И ярко-белая линия, проведенная мелом на полу и через все пространство, была красноречивее кирпичной стены.
Шариков сидел на нетопленной печи, кутаясь в махровый красно-оранжевый плед. Вальтер ходил из угла в угол, замотавшись своим любимым черным шарфом с анкхами. Печкин созерцательно устроился на нейтральном диване в проходной комнате между поссорившимся друзьями. Надо отметить, что после того, как Шариков на него вызверился, у Печкина прибавилось хороших манер, и он стал менее навязчивым, а отношения с троицей теперь вполне можно было назвать дружескими – конечно, с поправкой на психическое состояние почтальона.
- Безобразие, - глухо прорычал Вальтер, остановившись поточить когти возле специально поставленного для этого ствола берёзы. Черно-белая стружка вихрем осыпалась на тёмный ковёр, где её и так уже было достаточно. Похоже, сегодня уборкой никто не занимался. – На дворе неолиберальная постиндустриальная эпоха, а у нас одна пара валенок на семью. Как при социалистической индустриализации самого варварского образца.
Печкин половину слов не понял и уточнил:
- Так что у вас стряслось? Как это – одна пара валенок? У вас деньги внезапно закончились?
- У нас мозги внезапно закончились, - Вальтер принялся яростно драть берёзу. Ствол немного отошел от стены, а возвращаясь на место, стукнулся.
- Кто там, - отреагировал Хватайка, но без особого энтузиазма. Он сидел, нахохлившись, на шкафу, угнетенный ненормальной атмосферной.
- Короче, я ему дал денег на валенки, - пояснил Вальтер. – А он себе купил New Balance – кроссовки такие. И пижаму-кигуруми, дорогущую, а дрянную.
- Так ведь к Новому Году, имею право, - возмутился Шариков. Он спустил ноги с печи и стало видно, что на нем обуты черно-белые кроссовки.
- Красивые какие, - одобрил Печкин. – Но это вы, конечно, не подумавши. Не сезон.
- Вот же. Сейчас даже в берцах холодно. А на валенки денег не осталось. Старые все порвались в хлам, если что, - проговорил Вальтер.
- А пижама дрянь – признал Шариков. – После первой стирки превратилась в мешок синтетический. Я из неё летом сделаю пугало – тыквы охранять.
- До лета еще дожить надо, - мрачно заметил кот. – И целыми днями снег валит – на тракторе я, конечно, могу добраться до рынка, попытаться молоко продать. Да кто за ним в такую стужу попрётся. Кстати, пропадает – выливать приходится. Я уж и так сыру наготовил, в погребе вон зреет.
- Ага, весь погреб своим вонючим сыром завалил, - фыркнул Шариков. – Штативы поставить некуда. Кстати, мне палка для селфи нужна.
- Сказал бы я, что тебе нужно....
- А что? Я же инстаграмм завёл, фотки выкладываю, мне лайков ставят гору.... – сказал Шариков, обращаясь к Печкину. – Всем очень нравится.
- Вот только лайками не согреешься, - заметил Вальтер. – Вот чёрт, я же с ним не разговариваю. Да уж. Фотограф.... Лучше бы он альпинизмом занялся.
- Почему альпинизмом? – удивился Печкин. – У нас и гор нет.
- Там несчастных случаев больше. Тьфу! Балбес он!
- А вы скажите ему об этом. Раскройте суть.
- Не могу. Мы два дня не разговариваем.
Печкин сразу нашёл выход:
- Вы ему письмо напишите. Я вам даже открытку дам. Вам простую или поздравительную?
- Простую, конечно. С чем тут поздравлять.... Нет денег – нет праздника.
- А у меня только поздравительные, - Печкин достал из сумки стопку красивых, но старых открыток – выцветших и потрёпанных.
Вальтер задумался, сколько уже Печкин их таскал, всерьез надеясь, что в заброшенной деревне найдется, кому отправить поздравительную открытку.
«Безумие какое-то», - подумал Вальтер, но взял эту поздравительную открытку, причем Печкин еще и потребовал оплату, какую-то мелочь, видимо, по довоенным тарифам. Взяв набор гелевых ручек с металлическим блеском, Вальтер написал: «Шарик, ты – балбес».
- Неправильно это, – заметил почтальон. – Если бланк поздравительный, сначала поздравить надо.
Кот дописал: «Поздравляю тебя, Шарик, ты – балбес и феерический идиот». Писал он ярко-синей ручкой, а затем сделал красивое подчёркивание цвета меди и, войдя в азарт, добавил чёрных снежинок. Впрочем, суть ругательства это не смягчило.
- Снежинки он рисует. Я в него сейчас кочергой брошу, - вспылил Шариков.
- Зачем бросать, если почта есть, - ответил Печкин. - Это уже бандероль получается. Сейчас мы ее упакуем и коту передадим. Платите десять копеек.
Вернувшись к коту, почтальон сообщил:
- Вам кочергу прислали бандеролью. Хотели в вас запустить.
- Что?! – вызверился Вальтер. – Да я за это в него утюгом! – и действительно схватился за старинный утюг.
- Тяжеленький какой. Больше килограмма. Это уже посылка получается, – Печкин принял утюг. – Платите двадцать копеек за доставку. А если вы на него бочку покатите – это уже контейнерная перевозка получается...
Неизвестно, дошло бы дело до бочек – но тут на смартфон Вальтера пришло сообщение. Сигнал гаджета нарушил гротескную архаику происходящего. Однако, уничтожить ее до конца не смог.
- Так, Печкин, дайте мне бланк для телеграммы или как там их пишут...
- Вы мне так продиктуйте.
- Хорошо. Вот сообщение: Скоро приедет Дядя Фёдор. Надевай мои валенки и иди в лес за ёлкой.
Печкин достал старинные счёты:
- Четырнадцать слов плюс доставка. С вас 88 копеек.
Он подошел к Шарику.
- Вам телеграмма пришла. Будете ответ писать?
- Не буду, – отвечает Шарик. – У меня денег нет.
- А вы поищите в карманах.
- У меня и карманов нет. Я в старой пижаме. Я ответ нарисую, - и начертил холодным угольком прямо на печке некую то ли хижину, то ли палатку.
Вальтер в недоумении уставился на рисунок.
- И что это? – спрашивает кот. – Что это за стрит-арт в помещении?
- Это индейская национальная изба, – говорит пёс. – Фигвам называется.
- Приехали. Мы его на помойке нашли. Отмыли, отчистили, а он нам фигвамы рисует. Намёк я понял.
- Мне жалко ёлки рубить, - на всякий случай добавил Шариков. – Ты об экологии подумал?
- А о нас кто подумает? Рудольф Второй?
- Разрешите уточнить, - осторожно спросил Печкин. – В целях расширения кругозора, так сказать. Кто такой Рудольф Второй?
- Император такой был. Учёный, алхимик, художник и искусствовед, - машинально пояснил Вальтер.
- Вот, он бы тоже был против, - нашелся Шарик. - Если каждый начнет ёлки рубить, это не лес, а одни пеньки будут!
- Да понял я, понял. Придётся распечатать заначку и идти в магазин вояк за искусственной ёлкой.
Шарик задумался, что возразить на это, но тут в дверь постучали.
- Не заперто, - ответил Печкин.
Зашёл человек в костюме Санта-Клауса и, что удивительно, с новой искусственной ёлкой на плече.
- Хо-хо-хо, - пробубнил он в синтетическую бороду. – Угадайте, кто я?
- Император Рудольф Второй! – радостно выпалил Печкин. – Алхимик и художник!
- Ну, вы тут совсем кукукнулись, - борода полетела в сторону, открыв лицо папы Фёдора. – Вовремя я приехал!
- Это уж точно, - Печкин подмигнул папе.
Шариков и Вальтер кинулись обнимать гостя, попутно стирая меловую границу. Она им больше не требовалась.
Папа не стал объяснять, как он умудрился так вовремя появиться. А разгадка была простой.
Они с Фёдором купили на распродаже старый «Фольксваген» и всё свободное время с ним возились.
- Последние два дня Вальтер и Шарик чего-то не пишут, - поделился Фёдор.
- Может, связи нет из-за шторма? – предположил папа. – Метёт целыми днями. Или к Новому Году сюрприз готовят. Кстати, какой сегодня день.
- Ого, сегодня уже 31 декабря, - поразился Фёдор. – Как мы припозднились. Хотели ведь в самом начале отпуска приехать в Простоквашино. Эх, жалко мы не успеваем машину починить. Как-то нехорошо в Новый Год с незавершённым делом...
- Да разве это дело – это удовольствие, - успокоил его папа. – Всегда успеем. Так, хватит уже, - он вытер руки чистящей салфеткой. – По дороге в Простоквашино надо еще в магазин успеть, а там сейчас народу тьма.
Вошедшая в этот момент в гараж мама заметила:
– Вы можете сколько угодно ехать в ваше Простоквашино. А у нас с группой выступление. И нас наконец-то по телевизору покажут. Прямо в новогоднюю ночь.
- А если после выступления сразу сесть на последнюю электричку? – предлагает дядя Фёдор. – Можно успеть.
- Я, конечно, люблю Простоквашино – но не до такой степени, чтобы в концертном костюме на ночь глядя в пригородных электричках разъезжать. А потом от станции 7 километров пешком добираться по свежевыпавшему снегу.
- Это верно, – заметил папа. – Сейчас в Простоквашино мороз лишь крепчает. И в новогоднюю ночь обещают настоящий дубадильник. Туда надо концертную шубу надевать и концертные валенки. Минуточку, мне сообщение пришло. От Печкина.
Шарик с Вальтером начинают раздел имущества. Скоро печь пилить начнут. Выручайте. Печкин.
- Опять этот старик бредит, - недоумевающе проговорила мама. – Как можно пилить печь?
А папа всё понял и стал в Простоквашино собираться. И действительно, успел вовремя.
- С наступающим.... А где дядя Фёдор? – спросил Шариков.
- Он в машине – застрял наглухо. Даже нашему внедорожнику такие сугробы не под силу.
- Это да. Ну ничего, сейчас мы трактором вас быстро вызволим.
Однако затея с трактором не вышла – тяжелая сельскохозяйственная техника слишком глубоко проваливалась в рассыпчатый снег, едва находя силы тянуть себя. Поэтому пришлось действовать более примитивным способом – из брезентовой ленты папа соорудил длинные лямки и все четверо – Печкин также принял живейшее участие – впряглись в них, словно волы. Несколько рывков – и внедорожник начал потихоньку выползать из снежного плена.
- Ездовые собаки – это известная тема, - Вальтер с трудом переводил дыхание. – Но ездовые коты – это немного странно.
- А ездовые почтальоны – это норма? – поинтересовался Печкин.
- Ничего, ничего, – пропыхтел папа. – У нас зима такая и дороги такие, что и ездовые академики встречаются. Один из них перед вами. То есть позади.
- Ух ты, вы уже академик! – восхитился Шариков. – Поздравляю!
- Парни, мы выбрались, - оповестил Фёдор. – Дальше машина нормально поедет. Забирайтесь.
Через 5 минут все уже были дома.
Затопив печь и добавив топлива в генератор, Вальтер и Шариков немедленно принялись за уборку, окончательно уничтожив малейшие следы конфликта, а затем занялись украшением дома и двора к празднику. Фёдор принялся готовить праздничный стол из сельских деликатесов и городских гостинцев. А папа решил включить телевизор, чтобы не пропустить выступление маминой группы. Однако что-то пошло не так. Недоумевающе хмыкнув, он принялся копаться в задней панели телевизора.
- Странная у вас какая-то схема.
- Эту схему, – заметил Печкин, - Вальтер своими когтями чертил, когда они поссорились.
- А мы уже помирились, – заявил Вальтер, обнимая Шарикова. – А всё потому что, совместный труд для моей пользы облагораживает.
- А где будете ёлку ставить? – спросил Печкин.
– У нас во дворе как раз подросла настоящая ёлка - ответил дядя Фёдор. – Давайте её наряжать.
- Странно, обычно ёлки растут медленно, - заметил папа.
- В Простоквашино странного нет, - проговорил дядя Фёдор. – Вот только у нас игрушек нету, кажется. Или вы купили?
- Нет, не купили, так получилось, - признался Вальтер. И задумался на пару секунд. – А помнишь, у нас оставался ящик со всякими красивыми вещицами?
- Я уже думал, ты его тоже выкинул, - кивнул мальчик.
- Они слишком красивые, все эти старомодные бусы, ангелочки и балерины на музыкальных шкатулках, - улыбнулся кот.
- Вот точно! Давайте быстрее ёлку наряжать, - поддержал Шариков.
Он принёс ящик, и вскоре ёлка во дворе приобрела праздничный вид. А финальным штрихом стали светодиодные гирлянды на батарейках, которые папа предусмотрительно купил по дороге.
- Какая красота. Игрушки все такие интересные и необычные. Даже Щелкунчик есть. Прямо как у Гофмана, - заметил папа. И перехватив вопросительный взгляд Печкина, пояснил. - Гофман – это писатель, есть у него история про такого вот персонажа. Жуткое страшилище, в итоге оказавшееся прекрасным принцем.
- А теперь – праздничная фотосессия, - объявил Шариков, вооружившись своим фоторужьем.
Затем все перебрались в дом и начали провожать старый год.
- Какие у вас новости за последние дни? – спросил Вальтер у Фёдора.
- Никаких особых нет. Только папа говорит, надо ещё одного ребёнка доставать.
Вальтер лишь понимающе вздохнул. Он знал, что Римма больше не может родить самостоятельно. А Печкин, будучи не в курсе, заметил
- Дожили. Раньше шубы норковые доставали и сыр хороший. А теперь доставать стали.
Но ему ничего объяснять не стали. Вместо этого папа предпринял «контрольную» попытку починить телевизор. И на этот раз получилось.
Печкин с восторгом уставился в экран
- Ой, вашу маму по телевизору показывают. Какая радость – ей тип с большими усами розы подарил.
Папа немедленно помрачнел и, перегнувшись от задней панели, тоже взглянул на экран. И облегчённо вздохнул.
- Ох, это вовсе не тип, – сказал он. – Это продюсер группы.
Группа начала играть, но сколько папа не бился – звук не работал.
- Как жалко, что мы её не слышим, – говорит дядя Фёдор. – Она к этому выступлению полгода готовилась.
- Это я виноват, - начал Вальтер, но в этот момент мамин голос стал слышен. Сначала тихо, а потом увереннее.
Лучшее время года – зима.
Заморозь мой бред, заморозь мой сон.
Лучшее время года – зима.
Постучи в окошко снежным топором.
А ты на нервах мёртвой любви Новый год...
Играй, играй, играй, играй!
Играй, играй, играй...
Дед Мороз, седой старик,
Научи меня быть один раз в год.
Дед Мороз, седой старик,
Преврати мою душу в лёд.
- Ой, – обрадовался Печкин, – кажется, звук включили!
- Это из окна, - Вальтер метнулся к окну, почтальон последовал за ним и поразился, – Ничего себе, до чего техника дошла: вашу маму и там и тут передают.
- А это не техника дошла, это я сама дошла! – проговорила мама Фёдора, обнаружившаяся под украшенной ёлкой. – Я «Фольксваген» починила. И думаю – ну а вдруг получится проехать. И точно – у вояк совесть проснулась, они дорогу расчистили аккурат передо мной. Прямо чудо новогоднее!
Все бросились к ней и принялись обнимать. И как раз начали бить часы – это дядя Фёдор поставил будильник на полночь, со звуком башенных часов. Пришёл Новый год.
- Концерт-то мы заранее записали, кто же будет в новогоднюю ночь в студии возиться, – сказала мама, – Я же говорила. что жить не могу без нашего Простоквашино. Запись концерта у меня есть, посмотрим обязательно. А сейчас я вам живьем спою, так даже лучше будет.
- А я могу вам подыграть, - сказал Вальтер. – У меня есть портативный синтезатор, «расчёска» типа.
- А говорил, денег свободных нет, - удивился Шариков.
- Это был сюрприз. И еще кое-что, - кот метнулся в дом и вернулся с двумя большими свертками, один из которых протянул Шарику. – Вот и твоя палка для селфи. А это мой синтезатор.
И они с мамой Фёдора сыграли и спели
Don't be afraid when the winter comes
The cold weather can also warm you
Some day the cold times will pass
Some day when we're back together
Don't be afraid when the winter comes
Don't be afraid, you are not alone
Don't be afraid when the winter comes
Don't be afraid, I'm in thoughts with you
We will walk together
In the clear icy air, in the snow
With the warmth and your love
That you give me, I'm not afraid to freeze.
Не пугайся, когда придёт зима
Холод тоже неплохо согреет тебя
Однажды холода пройдут
Твои друзья вновь оживут
Не бойся, когда придёт зима
Не бойся, ты не одинок
Не бойся, что пришла зима
Не бойся, в мыслях я с тобой
Под снегом мы пройдемся вместе
Вдыхая свежий запах льда
Морозный воздух чист и нежен
Любовь согреет нас всегда.
6–11 декабря 2147 года.
Но в доме стояла гнетущая тишина. И ярко-белая линия, проведенная мелом на полу и через все пространство, была красноречивее кирпичной стены.
Шариков сидел на нетопленной печи, кутаясь в махровый красно-оранжевый плед. Вальтер ходил из угла в угол, замотавшись своим любимым черным шарфом с анкхами. Печкин созерцательно устроился на нейтральном диване в проходной комнате между поссорившимся друзьями. Надо отметить, что после того, как Шариков на него вызверился, у Печкина прибавилось хороших манер, и он стал менее навязчивым, а отношения с троицей теперь вполне можно было назвать дружескими – конечно, с поправкой на психическое состояние почтальона.
- Безобразие, - глухо прорычал Вальтер, остановившись поточить когти возле специально поставленного для этого ствола берёзы. Черно-белая стружка вихрем осыпалась на тёмный ковёр, где её и так уже было достаточно. Похоже, сегодня уборкой никто не занимался. – На дворе неолиберальная постиндустриальная эпоха, а у нас одна пара валенок на семью. Как при социалистической индустриализации самого варварского образца.
Печкин половину слов не понял и уточнил:
- Так что у вас стряслось? Как это – одна пара валенок? У вас деньги внезапно закончились?
- У нас мозги внезапно закончились, - Вальтер принялся яростно драть берёзу. Ствол немного отошел от стены, а возвращаясь на место, стукнулся.
- Кто там, - отреагировал Хватайка, но без особого энтузиазма. Он сидел, нахохлившись, на шкафу, угнетенный ненормальной атмосферной.
- Короче, я ему дал денег на валенки, - пояснил Вальтер. – А он себе купил New Balance – кроссовки такие. И пижаму-кигуруми, дорогущую, а дрянную.
- Так ведь к Новому Году, имею право, - возмутился Шариков. Он спустил ноги с печи и стало видно, что на нем обуты черно-белые кроссовки.
- Красивые какие, - одобрил Печкин. – Но это вы, конечно, не подумавши. Не сезон.
- Вот же. Сейчас даже в берцах холодно. А на валенки денег не осталось. Старые все порвались в хлам, если что, - проговорил Вальтер.
- А пижама дрянь – признал Шариков. – После первой стирки превратилась в мешок синтетический. Я из неё летом сделаю пугало – тыквы охранять.
- До лета еще дожить надо, - мрачно заметил кот. – И целыми днями снег валит – на тракторе я, конечно, могу добраться до рынка, попытаться молоко продать. Да кто за ним в такую стужу попрётся. Кстати, пропадает – выливать приходится. Я уж и так сыру наготовил, в погребе вон зреет.
- Ага, весь погреб своим вонючим сыром завалил, - фыркнул Шариков. – Штативы поставить некуда. Кстати, мне палка для селфи нужна.
- Сказал бы я, что тебе нужно....
- А что? Я же инстаграмм завёл, фотки выкладываю, мне лайков ставят гору.... – сказал Шариков, обращаясь к Печкину. – Всем очень нравится.
- Вот только лайками не согреешься, - заметил Вальтер. – Вот чёрт, я же с ним не разговариваю. Да уж. Фотограф.... Лучше бы он альпинизмом занялся.
- Почему альпинизмом? – удивился Печкин. – У нас и гор нет.
- Там несчастных случаев больше. Тьфу! Балбес он!
- А вы скажите ему об этом. Раскройте суть.
- Не могу. Мы два дня не разговариваем.
Печкин сразу нашёл выход:
- Вы ему письмо напишите. Я вам даже открытку дам. Вам простую или поздравительную?
- Простую, конечно. С чем тут поздравлять.... Нет денег – нет праздника.
- А у меня только поздравительные, - Печкин достал из сумки стопку красивых, но старых открыток – выцветших и потрёпанных.
Вальтер задумался, сколько уже Печкин их таскал, всерьез надеясь, что в заброшенной деревне найдется, кому отправить поздравительную открытку.
«Безумие какое-то», - подумал Вальтер, но взял эту поздравительную открытку, причем Печкин еще и потребовал оплату, какую-то мелочь, видимо, по довоенным тарифам. Взяв набор гелевых ручек с металлическим блеском, Вальтер написал: «Шарик, ты – балбес».
- Неправильно это, – заметил почтальон. – Если бланк поздравительный, сначала поздравить надо.
Кот дописал: «Поздравляю тебя, Шарик, ты – балбес и феерический идиот». Писал он ярко-синей ручкой, а затем сделал красивое подчёркивание цвета меди и, войдя в азарт, добавил чёрных снежинок. Впрочем, суть ругательства это не смягчило.
- Снежинки он рисует. Я в него сейчас кочергой брошу, - вспылил Шариков.
- Зачем бросать, если почта есть, - ответил Печкин. - Это уже бандероль получается. Сейчас мы ее упакуем и коту передадим. Платите десять копеек.
Вернувшись к коту, почтальон сообщил:
- Вам кочергу прислали бандеролью. Хотели в вас запустить.
- Что?! – вызверился Вальтер. – Да я за это в него утюгом! – и действительно схватился за старинный утюг.
- Тяжеленький какой. Больше килограмма. Это уже посылка получается, – Печкин принял утюг. – Платите двадцать копеек за доставку. А если вы на него бочку покатите – это уже контейнерная перевозка получается...
Неизвестно, дошло бы дело до бочек – но тут на смартфон Вальтера пришло сообщение. Сигнал гаджета нарушил гротескную архаику происходящего. Однако, уничтожить ее до конца не смог.
- Так, Печкин, дайте мне бланк для телеграммы или как там их пишут...
- Вы мне так продиктуйте.
- Хорошо. Вот сообщение: Скоро приедет Дядя Фёдор. Надевай мои валенки и иди в лес за ёлкой.
Печкин достал старинные счёты:
- Четырнадцать слов плюс доставка. С вас 88 копеек.
Он подошел к Шарику.
- Вам телеграмма пришла. Будете ответ писать?
- Не буду, – отвечает Шарик. – У меня денег нет.
- А вы поищите в карманах.
- У меня и карманов нет. Я в старой пижаме. Я ответ нарисую, - и начертил холодным угольком прямо на печке некую то ли хижину, то ли палатку.
Вальтер в недоумении уставился на рисунок.
- И что это? – спрашивает кот. – Что это за стрит-арт в помещении?
- Это индейская национальная изба, – говорит пёс. – Фигвам называется.
- Приехали. Мы его на помойке нашли. Отмыли, отчистили, а он нам фигвамы рисует. Намёк я понял.
- Мне жалко ёлки рубить, - на всякий случай добавил Шариков. – Ты об экологии подумал?
- А о нас кто подумает? Рудольф Второй?
- Разрешите уточнить, - осторожно спросил Печкин. – В целях расширения кругозора, так сказать. Кто такой Рудольф Второй?
- Император такой был. Учёный, алхимик, художник и искусствовед, - машинально пояснил Вальтер.
- Вот, он бы тоже был против, - нашелся Шарик. - Если каждый начнет ёлки рубить, это не лес, а одни пеньки будут!
- Да понял я, понял. Придётся распечатать заначку и идти в магазин вояк за искусственной ёлкой.
Шарик задумался, что возразить на это, но тут в дверь постучали.
- Не заперто, - ответил Печкин.
Зашёл человек в костюме Санта-Клауса и, что удивительно, с новой искусственной ёлкой на плече.
- Хо-хо-хо, - пробубнил он в синтетическую бороду. – Угадайте, кто я?
- Император Рудольф Второй! – радостно выпалил Печкин. – Алхимик и художник!
- Ну, вы тут совсем кукукнулись, - борода полетела в сторону, открыв лицо папы Фёдора. – Вовремя я приехал!
- Это уж точно, - Печкин подмигнул папе.
Шариков и Вальтер кинулись обнимать гостя, попутно стирая меловую границу. Она им больше не требовалась.
Папа не стал объяснять, как он умудрился так вовремя появиться. А разгадка была простой.
Они с Фёдором купили на распродаже старый «Фольксваген» и всё свободное время с ним возились.
- Последние два дня Вальтер и Шарик чего-то не пишут, - поделился Фёдор.
- Может, связи нет из-за шторма? – предположил папа. – Метёт целыми днями. Или к Новому Году сюрприз готовят. Кстати, какой сегодня день.
- Ого, сегодня уже 31 декабря, - поразился Фёдор. – Как мы припозднились. Хотели ведь в самом начале отпуска приехать в Простоквашино. Эх, жалко мы не успеваем машину починить. Как-то нехорошо в Новый Год с незавершённым делом...
- Да разве это дело – это удовольствие, - успокоил его папа. – Всегда успеем. Так, хватит уже, - он вытер руки чистящей салфеткой. – По дороге в Простоквашино надо еще в магазин успеть, а там сейчас народу тьма.
Вошедшая в этот момент в гараж мама заметила:
– Вы можете сколько угодно ехать в ваше Простоквашино. А у нас с группой выступление. И нас наконец-то по телевизору покажут. Прямо в новогоднюю ночь.
- А если после выступления сразу сесть на последнюю электричку? – предлагает дядя Фёдор. – Можно успеть.
- Я, конечно, люблю Простоквашино – но не до такой степени, чтобы в концертном костюме на ночь глядя в пригородных электричках разъезжать. А потом от станции 7 километров пешком добираться по свежевыпавшему снегу.
- Это верно, – заметил папа. – Сейчас в Простоквашино мороз лишь крепчает. И в новогоднюю ночь обещают настоящий дубадильник. Туда надо концертную шубу надевать и концертные валенки. Минуточку, мне сообщение пришло. От Печкина.
Шарик с Вальтером начинают раздел имущества. Скоро печь пилить начнут. Выручайте. Печкин.
- Опять этот старик бредит, - недоумевающе проговорила мама. – Как можно пилить печь?
А папа всё понял и стал в Простоквашино собираться. И действительно, успел вовремя.
- С наступающим.... А где дядя Фёдор? – спросил Шариков.
- Он в машине – застрял наглухо. Даже нашему внедорожнику такие сугробы не под силу.
- Это да. Ну ничего, сейчас мы трактором вас быстро вызволим.
Однако затея с трактором не вышла – тяжелая сельскохозяйственная техника слишком глубоко проваливалась в рассыпчатый снег, едва находя силы тянуть себя. Поэтому пришлось действовать более примитивным способом – из брезентовой ленты папа соорудил длинные лямки и все четверо – Печкин также принял живейшее участие – впряглись в них, словно волы. Несколько рывков – и внедорожник начал потихоньку выползать из снежного плена.
- Ездовые собаки – это известная тема, - Вальтер с трудом переводил дыхание. – Но ездовые коты – это немного странно.
- А ездовые почтальоны – это норма? – поинтересовался Печкин.
- Ничего, ничего, – пропыхтел папа. – У нас зима такая и дороги такие, что и ездовые академики встречаются. Один из них перед вами. То есть позади.
- Ух ты, вы уже академик! – восхитился Шариков. – Поздравляю!
- Парни, мы выбрались, - оповестил Фёдор. – Дальше машина нормально поедет. Забирайтесь.
Через 5 минут все уже были дома.
Затопив печь и добавив топлива в генератор, Вальтер и Шариков немедленно принялись за уборку, окончательно уничтожив малейшие следы конфликта, а затем занялись украшением дома и двора к празднику. Фёдор принялся готовить праздничный стол из сельских деликатесов и городских гостинцев. А папа решил включить телевизор, чтобы не пропустить выступление маминой группы. Однако что-то пошло не так. Недоумевающе хмыкнув, он принялся копаться в задней панели телевизора.
- Странная у вас какая-то схема.
- Эту схему, – заметил Печкин, - Вальтер своими когтями чертил, когда они поссорились.
- А мы уже помирились, – заявил Вальтер, обнимая Шарикова. – А всё потому что, совместный труд для моей пользы облагораживает.
- А где будете ёлку ставить? – спросил Печкин.
– У нас во дворе как раз подросла настоящая ёлка - ответил дядя Фёдор. – Давайте её наряжать.
- Странно, обычно ёлки растут медленно, - заметил папа.
- В Простоквашино странного нет, - проговорил дядя Фёдор. – Вот только у нас игрушек нету, кажется. Или вы купили?
- Нет, не купили, так получилось, - признался Вальтер. И задумался на пару секунд. – А помнишь, у нас оставался ящик со всякими красивыми вещицами?
- Я уже думал, ты его тоже выкинул, - кивнул мальчик.
- Они слишком красивые, все эти старомодные бусы, ангелочки и балерины на музыкальных шкатулках, - улыбнулся кот.
- Вот точно! Давайте быстрее ёлку наряжать, - поддержал Шариков.
Он принёс ящик, и вскоре ёлка во дворе приобрела праздничный вид. А финальным штрихом стали светодиодные гирлянды на батарейках, которые папа предусмотрительно купил по дороге.
- Какая красота. Игрушки все такие интересные и необычные. Даже Щелкунчик есть. Прямо как у Гофмана, - заметил папа. И перехватив вопросительный взгляд Печкина, пояснил. - Гофман – это писатель, есть у него история про такого вот персонажа. Жуткое страшилище, в итоге оказавшееся прекрасным принцем.
- А теперь – праздничная фотосессия, - объявил Шариков, вооружившись своим фоторужьем.
Затем все перебрались в дом и начали провожать старый год.
- Какие у вас новости за последние дни? – спросил Вальтер у Фёдора.
- Никаких особых нет. Только папа говорит, надо ещё одного ребёнка доставать.
Вальтер лишь понимающе вздохнул. Он знал, что Римма больше не может родить самостоятельно. А Печкин, будучи не в курсе, заметил
- Дожили. Раньше шубы норковые доставали и сыр хороший. А теперь доставать стали.
Но ему ничего объяснять не стали. Вместо этого папа предпринял «контрольную» попытку починить телевизор. И на этот раз получилось.
Печкин с восторгом уставился в экран
- Ой, вашу маму по телевизору показывают. Какая радость – ей тип с большими усами розы подарил.
Папа немедленно помрачнел и, перегнувшись от задней панели, тоже взглянул на экран. И облегчённо вздохнул.
- Ох, это вовсе не тип, – сказал он. – Это продюсер группы.
Группа начала играть, но сколько папа не бился – звук не работал.
- Как жалко, что мы её не слышим, – говорит дядя Фёдор. – Она к этому выступлению полгода готовилась.
- Это я виноват, - начал Вальтер, но в этот момент мамин голос стал слышен. Сначала тихо, а потом увереннее.
Лучшее время года – зима.
Заморозь мой бред, заморозь мой сон.
Лучшее время года – зима.
Постучи в окошко снежным топором.
А ты на нервах мёртвой любви Новый год...
Играй, играй, играй, играй!
Играй, играй, играй...
Дед Мороз, седой старик,
Научи меня быть один раз в год.
Дед Мороз, седой старик,
Преврати мою душу в лёд.
- Ой, – обрадовался Печкин, – кажется, звук включили!
- Это из окна, - Вальтер метнулся к окну, почтальон последовал за ним и поразился, – Ничего себе, до чего техника дошла: вашу маму и там и тут передают.
- А это не техника дошла, это я сама дошла! – проговорила мама Фёдора, обнаружившаяся под украшенной ёлкой. – Я «Фольксваген» починила. И думаю – ну а вдруг получится проехать. И точно – у вояк совесть проснулась, они дорогу расчистили аккурат передо мной. Прямо чудо новогоднее!
Все бросились к ней и принялись обнимать. И как раз начали бить часы – это дядя Фёдор поставил будильник на полночь, со звуком башенных часов. Пришёл Новый год.
- Концерт-то мы заранее записали, кто же будет в новогоднюю ночь в студии возиться, – сказала мама, – Я же говорила. что жить не могу без нашего Простоквашино. Запись концерта у меня есть, посмотрим обязательно. А сейчас я вам живьем спою, так даже лучше будет.
- А я могу вам подыграть, - сказал Вальтер. – У меня есть портативный синтезатор, «расчёска» типа.
- А говорил, денег свободных нет, - удивился Шариков.
- Это был сюрприз. И еще кое-что, - кот метнулся в дом и вернулся с двумя большими свертками, один из которых протянул Шарику. – Вот и твоя палка для селфи. А это мой синтезатор.
И они с мамой Фёдора сыграли и спели
Don't be afraid when the winter comes
The cold weather can also warm you
Some day the cold times will pass
Some day when we're back together
Don't be afraid when the winter comes
Don't be afraid, you are not alone
Don't be afraid when the winter comes
Don't be afraid, I'm in thoughts with you
We will walk together
In the clear icy air, in the snow
With the warmth and your love
That you give me, I'm not afraid to freeze.
Не пугайся, когда придёт зима
Холод тоже неплохо согреет тебя
Однажды холода пройдут
Твои друзья вновь оживут
Не бойся, когда придёт зима
Не бойся, ты не одинок
Не бойся, что пришла зима
Не бойся, в мыслях я с тобой
Под снегом мы пройдемся вместе
Вдыхая свежий запах льда
Морозный воздух чист и нежен
Любовь согреет нас всегда.
6–11 декабря 2147 года.
EdWeber