Страшные истории и мистические истории

Зак не знал что думать, но этот жест в исполнении таинственного, ещё почти нераскрытого, но точно могущественного существа, коим Заку представлялся Учиямма, заставил его ощутить бег сотен тысяч мурашек по всему телу. Это был жест бесконечного, глубокого отчаяния, жест безнадёжности. На миг Заку показалось, что его пробуждению предшествовал конец света. Он невольно вспомнил Луиджи, Эстер, родителей и Линду. Глаза Зака расширились, придав его лицу гримасу ужаса.
- Где они?! – также тихо и неуверенно произнёс Зак. Из его глаз выступили слёзы.
Учиямма мгновенно поднял глаза, округлил брови и резко произнёс – Контроль утерян! В мире окончательно воцарился хаос. Исчадия ада скоро разорвут весь мир в клочки. Я не знаю где твоя семья, Зак. Я попытался вытащить вас из дома Контри. Мне это удалось, почти удалось!
- Что означает это "почти"? – проглотив комок, застрявший в горле и зажмурив глаза, вымолвил Зак.
- Даурус стал ещё сильнее. Я его недооценил! Ему удалось выхватить у меня Эстер и Луиджи, вывести их за пределы моего луча и унести их с собой. Не знаю куда. Я даже не знаю где они и в каком состоянии. Мои силы резко убывают. А что касается твоих родителей и Линды... они... они... – лицо Учияммы стало искажаться, словно из кристального изображения телевизора вдруг выступили помехи, усиливавшиеся с каждой сотой долей секунды. Реальность вокруг Зака начала искажаться. Зак заметил, что за окном дома Учияммы, стало резко темно. Лесная зелень, составляющая пейзаж из окна дома Учияммы куда-то исчезла и на её место пришла темнота. Зловещая, непроглядная, всепоглощающая и что самое главное, искусственная темнота. Зак также заметил, что стены и потолок дома разразили жуткие огромные трещины. В ушах был неземной гул. Гул был страшный и по ощущениям, неживой. Реальность перед глазами Зака искажалась всё больше и больше а за искажением творился ад. Комната почти раскололась. Пол также раскалывался. На лице Учияммы Зак успел вычитать безнадёжность. Последнее, что Зак услышал из уст Учияммы, или по крайней мере, ему так показалось, был обречённый, растянутый выкрик: "Меня больше неееееет..." После этого, ощущения пропали, гул стих и Зак вновь окунулся во мрак бесчувствия.
Мелодичная, тихая музыка. Слипшиеся глаза с трудом открылись. Зак чувствовал тяжесть в веках. Он сразу понял, что находится в своём физическом теле, в земной реальности. Зак был в комнате, где неопределённое время тому назад, он, Луиджи и Эстер оставили свои физические тела в небольшой полузатемнённой комнате с высоким потолком. В комнате играла всё та же музыка, под которую Зак уснул. Это была композиция перуанского композитора и музыканта, Педро Суарез-Вертиза – "China wife". Зак ощутил, что держит в правой руке что-то холодное. Это была рука Луиджи, лежавшего на соседней койке, холодная и безжизненная. Другой рукой Луиджи держался за руку Эстер, которая, подобно Луиджи была мертвецки белая.
Зак в ужасе вырвал руку из ладони сына и со страшным рёвом отпрыгнул к стене. Страх округлил и расширил Заку глаза. Его руки дрожали. Он в ужасе подошёл к Луиджи и потрогал его щёку. Она была холодна. Слезинка, выпавшая из глаза Зака упала на щёку Луиджи. Эстер была также холодна. Он обнял её и произнёс: "Где?! Где ты сейчас, милая?!". После, он повернулся к бездыханному телу сына и со слезами налёг на него. Зак лежал застывший, навалившись туловищем на бездыханное тело сына. Так он и пролежал около часа, по началу всхлипывая, а после в гробовой тишине, не издавай ни звука. В конце, обессиленный Зак с трудом поднялся на ноги. Оглядевшись по сторонам, он заметил, что на тумбочке, стоявшей в дальнем углу комнаты, в темноте, лежало что-то белое. Подойдя к тумбочке, он обнаружил листочек бумаги, на котором были написаны непонятные буквы в сочетании с цифрами. Зак сразу понял, что это был код от двери. Он повернулся назад и ещё раз оглядел бездыханные тела жены и сына, после чего вытер слёзы и направился к двери. Зак набрал код с бумаги, на электронном циферблате. Тишину прорезал тяжёлый звук открывающейся двери.
Машинально, нехотя шагнул за порог двери и замер. Ужасающая картина, представшая перед его глазами могла его убить, если бы он уже не ощущал себя покойником. У Зака уже не было сил ни огорчаться, ни плакать. Ему всё было безразлично. Агония давно прошла, уступив место всепоглощающей апатии. Зал был полон крови. На полу валялись трупы. Это были трупы волков. И лишь два тела были человеческими. Среди множества волчьих трупов, где-то в центре зала валялось бездыханное тело Линдси. Зак подошёл к телу матери и нагнулся над ним. Её горло было перерезано чем-то острым. Вспорото было и брюхо. На ощуп она была ещё тёплая. Зак замер на несколько секунд, чтоб различить колебания вздохов груди, но дыхания не было. Тут, Зак услышал хриплый голос, переходящий в шипение. В дальнем углу кто-то шевелился. Это был Фредерико. Он с трудом поднял руку, попытавшись призвать к себе сына. Зак тотчас же подбежал к отцу и схватил его за руку. Тело фредерико было изодрано, живот был вспорот. Фредерико схватил Зака за шею и поднёс его голову к своей.
- Чу... Чуф...фри...ллаа! – с трудом прохрипел Фредерико. – Чу..фр.. заб... б...рал Линд... – Не сумев докончить фразу, Фредерико испустил последний вздох, а его приподнятая голова рухнула затылком на пол.
Зак испустил истошный крик и рванулся вперёд, сам не зная куда. Дверь зала, ведущая в прихожую была открыта и Зак, пробежав через ещё одну открытую дверь, оказался в скалистой местности. Зак не зпмечал ничего вокруг. Он бежал и бежал. Была тёмная, безлунная ночь и было прохладно. Зак просто бежал, безучастно бежал, не чувствуя ни холода, ни опасности, которую сулила ему непроглядная темнота. Зак не заметил, что он давно уже в лесу. Он пробирался сквозь заросли, деревья, царапая лоб и руки. Дыхание давно сбилось, биение сердца заметно ускорилось. В глазах потемнело, однако, Зак в бескрайней апатии продолжал бежать. Он бежал и бежал, в полной темноте, пока не наткнулся на что-то и потерял сознание.
Лучик солнца, пробившись сквозь густые верхушки деревьев, ударил Заку в глаза. Зак, весь мокрый и грязный валялся в небольшой луже. Открыв глаза, протерев их руками, придя в себя, он встал и тотчас же решил найти комплекс в скале, где оставил тела своих родных. Зак, вслепую начал искать выход из леса, даже не догадываясь в каком направлении находится комплекс. Поиски дороги начались утром, а когда солнце уже садилось, Зак всё ещё был непонятно где, в лесу, без надежды найти хоть след, ведущий к какому-бы то ни было выходу из него. Зак весь день ходил кругами, как ему казалось. Он даже всерьёз задумался над тем, что сам не знает, как тут оказался и что возможно весь мир превратился в один сплошной лес. Наступила ещё одна тёмная ночь. Зак, обессиленный, переохлаждённый и досмерти голодный упал под какое-то дерево и сам того не заметив погрузился в сон.
Всю ночь, Зака мучили жуткие кошмары. Ему снилась хижина в лесу, где он много лет тому назад зверски зарезал Паолу Сорби, снились кровавые буквы на стене, исчезнувший труп. Снилось, как он безрезультатно пытается покинуть место преступления, из последних сил пытаясь убежать из леса, но вновь и вновь возвращается к хижине.
Зак проснулся в холодном поту. Солнце ещё не встало, как ему казалось, должно было быть около пяти часов утра. В лесу по прежнему стояла привычная гробовая тишина. Зак, без всякого участия разума, просто машинально шёл вперёд, в каком попало направлении. Лес казался бесконечным. К полудню он дошёл всё-таки сумел выйти из леса и оказался в скалистой местности. Солнце пекло, нагревая скалы. Заку ужасно хотелось глотка воды. Наконец, он дошёл до входа в межскальный комплекс, откуда он выбежал дней два тому назад. Найдя комплекс, Зак не ощущал ни радости, ни малейшего удовольствия, или искринки надежды. Привычная апатия владела им. Он был настолько изнеможён, что еле видел куда идёт. Зак прошёл в зал, миновал трупы волков и своих родителей и вошёл комнату, где оставил тела сына и жены.
Глаза Зака в очередной раз расширились. На миг показалось, что зрелище вывело его из апатии, в которой он пребывал. Зак протёр глаза, чтоб удостовериться, не обманывали ли они его. Но они его не обманывали, тел не было на месте. Все три кушетки, накрытые белыми простынями были пусты.
Зак посмотрел назад, огляделся. Бездыханные окровавленные тела его родителей, как в страшном декоре к фильму для садо-мазохистов, валялись среди трупов волков и кровавых луж. Рассудок Зака помутился, в глазах вновь потемнело, но он продолжал стоять на ногах. Зак простоял неопределённое время, просто дыша, но ничего не видя. В конце, словно кто-то включил свет, зрение вернулось, но не рассудок. Рассудок витал где-то над скалами, парил в пустых небесах, играл с мыльными облаками, забыв обо всём. Рассудок умер!
Неистовый, безудержный хохот эхом разносился по залу. Скалы сочувственно вторили ему. Конченный человек, вернее его остаток, шальными шагами шёл к выходу, размахивая руками и унося с собой смех безумия. Шёл в никуда из ниоткуда. Солнце раскаляло давно перегоревшую голову, перегоревший разум, перегоревшее сознание. Неприступные скалы, непроходимый лес, кровавые лужи, оставленные позади и даже радостные крики двух стервятников, сидевших на вершине скалы, в один голос оповещали мир, или то, что от него осталось, о том, что ещё одному грешнику, Заку Меццоджорно, пришёл неминуемый конец!



Однако, пока стервятникам было не до Зака. У них была иная забота. Они жадно терзали окровавленное тело дохлого кота, валявшегося на краю вершины скалы. Кота толстого, рыжего, с перерезанным горлом и ножом в сердце. Тем самым, доедали тленное тело другого грешника. А именно, того, кто днями ранее устроил налёт и кровавую расправу над обитателями межскального комплекса.
Шум срабатывания механизма лифта спугнул стервятников, которые резко взлетели вверх, держа в клювах тушу и уронив её с высоты на каменную равнину у подножъя скалы. Кто-то уверенно вступил на лифт, спускающийся вниз. Кто-то, возможно, ставший новым хозяином межскального комплекса. Кто-то, чьи глаза возбуждённо сверкали. Он провёл рукой по тёмно-каштановым волосам, аккуратно уложенным гелем и на знакомом лице прорезалась еле заметная, довольная улыбка.