Страшные истории и мистические истории

Хотелось уже погреться в теплом вагоне, на улице было градусов двадцать пять с огромным минусом. Войдя в тёплый вагон, я прямо ощутил, как уровень настроения подскочил еще на десяток пунктов. Кроме того, вагон был абсолютно пуст, садись куда хочешь. Красота! Скоро буду дома, а впереди — два дня выходных, на которые у меня куча планов.

Как только я присел поудобнее, электричка тронулась и стала набирать скорость, я было торкнулся в интернет, но не тут-то было — в телефоне как-то разом прервалась вся связь с внешним миром. Я прямо даже не ожидал такой пакости от своего верного Самсунга, две сим карты, и обе не в сети.

Перезагрузил телефон — та же картина. Ну да ладно, эта мелкая неприятность не смогла испортить мне настроения, я достал наушники включил аудиокнигу и в ожидании кондуктора откинулся на спинку.

В наушниках бубнил монотонный голос, и я уснул.
Когда проснулся, то в голове проскочила мысль — не проехал ли я мимо, сердце заколотилось, и я сразу посмотрел на время. Еду уже около часа, сейчас должна быть моя станция, но электричка по-прежнему мчит, не сбавляя хода, за окнами — ночь, луна и лес. Бескрайний какой-то лес и справа и слева . В вагоне по-прежнему ни души. Стало как-то не по себе.

Посмотрел на электронное табло с бегущей строкой, но там — пусто. Я снова в телефон — там по-прежнему нет связи.

Дай, думаю, пройду вперед по вагонам, да спрошу у людей, какая была последняя остановка. Телефон с наушниками сунул в карман, иду в следующий вагон — пусто. Иду дальше. Прошел, наверное, пять полутемных вагонов, — ни души! Взгляд упал на кнопку экстренной связи, подхожу к ней, жму.

Из динамиков по перепонкам ударил дикий скрежет и шипение, от неожиданности я аж отскочил назад. Мысли метались в голове, и я не знал, что делать. Посмотрел на стоп-кран, он — сорван.

Правая рука поднялась, чтобы почесать затылок, и тут я вспомнил, что у меня была шапка — я оставил её на сидении в том вагоне, в который вошел на станции. Я спешно двинулся назад за шапкой. По пути подмечаю, что стоп-краны везде сорваны. От этого беспокойство только усиливается. Но, если бы я знал, что меня ждет по дороге в свой вагон, то вовсе бы не пошел назад. Но я не знал...

В общем, преодолеваю я три вагона в направлении хвоста, захожу в следующий, а с противоположного конца в вагон входит оно...
Когда я его увидел, то оцепенел прямо в дверях. Меня прошиб пот, и чуть не подкосились ноги. А из горла вырвался какой-то хрип.

Оно было огромного роста и ширины и медленно шло мне на встречу на огромных босых ногах. По форме ноги были как человеческие только размер... Размер каждой ступни был с детские санки. В вагоне горел один запыленный светильник, он, как луна, освещал мистическую картину, которая казалась мне сном.

Огромные руки существа с ладонями, как ковши экскаватора, доставали до пола. Его пальцы были толщиной с мою руку, и ему приходилось сутулится чтобы проходить по высоте вагона. Огромный живот свисал над штанами. Этот мутант был одет в форму кондуктора, которая тоже была огромных размеров, но трещала по швам от распирающего её тела. Форма была грязной и изорванной.

Через плечо на ремешке висела большая, потрепанная кондукторская кожаная сумка. Но самым страшным было то, что сидело на плечах — это была огромная лысая голова, вся в шрамах, без глазных яблок, с зашитыми матрасным швом веками. Рот был таких размеров, что в него целиком мог поместится средний арбуз.

Монстр медленно шел вперед, при этом ощупывая каждое сидение своими ручищами. Он тщательно проверял всё пространство в вагоне. Щупал под сидениями, сами сидения и даже ощупывал полки для багажа. При этом он бормотал что-то нечленораздельное, фыркал, похрюкивал и хрипел. Иногда можно было разобрать рычащие слова: «Предъявите билет», — а дальше, — "Хр-р-р-р, а-а-а-а-а-а-а-а, ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы, билет, а-а-а-а-а, предъявите...".

Тут вагон тряхнуло, и моё оцепенение прошло, я быстро развернулся и рванул назад. Я пробежал вагонов десять, а может, и все пятнадцать, пока справа от меня не промелькнула фигура сидящего человека. Мой мозг не сразу среагировал на эту информацию, да и ноги от страха не подчинялись приказу остановиться, поэтому я пронесся до тамбура и там, усилием воли, смог остановить ноги. Развернулся и посмотрел на человека, мужчина дремал у окна приблизительно в середине вагона. Я подскочил к нему чтобы разбудить его. И когда я схватил его за плечо, он проснулся.

— Бежим отсюда, а то нам — конец, там мутант! — взволнованно прокричал я.
— А-а-а, это вы с кондуктором повстречались, — горько ухмыльнулся пассажир.
Я как-то опешил от его спокойствия. Открыл было рот, чтобы что-то сказать, но все слова в голове окончательно запутались.
— Да вы не волнуйтесь, присядьте, я вам сейчас все расскажу, — предложил незнакомец.
Его спокойный тон подействовал на меня, мои ватные ноги согнулись, и я присел напротив собеседника.
А он продолжил:
— Между нами и кондуктором вагонов десять-двенадцать, как вы, наверное, заметили, кондуктор — слеп и двигается очень медленно. На то, чтобы ощупать весь вагон, тамбур и протиснуться в следующий, у него уходит около 20 минут. А значит, до нашего вагона он доберётся часа через три. Так что у меня есть время для того, чтобы как-то пояснить вам, что тут происходит.
— Что тут происходит? — выпалил я первое, что пришло в голову.
— Меня зовут Георгий Александрович, можно просто — дядя Жора, я — пассажир призрачной электрички, и вы теперь — тоже.

Я отдышался и разглядел попутчика, он был раза в два старше меня, на вид около шестидесяти лет, интеллигентного вида, с небольшой седеющей бородкой, на голове немного мятая темная шляпа, и одет он был в темное пальто, которое тоже выглядело немного мятым.

— Почему вы назвали электричку — призрачной, и когда будет моя станция? — продолжил pасспрашивать я, выбирая наиболее насущные вопросы из тех, что роились в моей голове.
— Вашей станции не будет. Эта электричка находится в другом измерении относительно нашего с вами мира. - Сочувственно произнес дядя Жора и продолжил. — Вам сейчас трудно будет все это понять, но я постараюсь пояснить. Ситуация такова: мы с вами попали в параллельное измерение. Эта электричка иногда останавливается на станциях и забирает пассажиров. Причем, забирает пассажиров из нашего, того измерения в это вот, параллельное. Это всегда только один пассажир. И назад выйти из нее в наш мир невозможно.
— Как это? — недоверчиво спросил я.
— Посмотрите в окно. Что вы видите? — произнес он.
— Там темно, — ответил я.
— Вот именно, — подтвердил мой собеседник, — в этом мире всегда ночь. А электричка мчит среди бескрайней зимней тайги. С обеих сторон — деревья. Бесконечный хвойный океан. И мороз. Я уже больше месяца еду. Хотя, понятие времени тут очень условно. И за окном ничего не меняется. Только изредка бывают станции. Заброшенные, безлюдные, среди бескрайней тайги. И после того, как электричка делает на них остановку, в ней появляется новый пассажир. На последней станции в неё вошли вы.
— А почему же вы не вышли из электрички в этот момент? — спросил я.
— Тот, кто из неё выходит, остается на заброшенной станции среди морозной тайги вот этого странного мира. И погибает либо от холода либо, — тут мой собеседник замолчал.
— Что... либо? — прошептал я.
— Вы видели кондуктора? — спросил он. — Так вот представьте себе, какие монстры водятся в этой тайге. Эта электричка, как обратный клапан, она впускает в свой мир людей из нашего мира, а вот как попасть обратно — я не знаю.

Все это походило на какой-то бред или злой розыгрыш. Я сегодня вечером сел в электричку, чтобы доехать домой, а попал непонятно куда. Связь не работает. Выйти не могу. Но должен же быть какой-то выход.

— Послушайте, а если пройти вперед по движению состава, то можно ведь дойти до электровоза, а там машинисты, — стал рассуждать я.
— Это тщетно, — прервал меня мой спутник. Во-первых, я даже представить боюсь, как выглядят тут машинисты, а во-вторых, электричка бесконечна, вернее сказать, — безначальна.
— Как такое может быть? — недоумевал я.
— Не забывайте, друг мой, мы с вами находимся в другом мире, тут не работают законы нашего мира. Я больше месяца перемещаюсь вперед по вагонам. Кондуктор подгоняет. В общем, нет у нее начала, а заканчивается она сразу за кондуктором. Когда он проходит очередной вагон, то тот сразу же пропадает. Как будто в воздухе растворяется.
— А кто этот кондуктор? — спросил я.
— Один из аборигенов этого мира, — пояснил он. — Этот мир населен мутантами, каждый из которых, заточен под определенную задачу. Кроме кондуктора, тут есть дорожные рабочие, кассиры на станционных кассах и даже стражи порядка. Все они крайне агрессивны, и мы для них просто пища. Я видел, как кондуктор съел Германа. Он схватил его свой ручищей как пирожок, сначала откусил голову, а затем сожрал всего Германа без остатка. До сих пор, как вспомню, так ноги подкашиваются.
— Какого Германа? — выдохнул я.
— Герман стал пассажиром через несколько суток после меня. Начал рассказывать дядя Жора. Сутки я отмеряю наручными часами, солнышка ведь тут нет. А потом у Германа возникла теория, что покинуть электричку можно, если оказаться за кондуктором. И Герман решил спрятаться под сидением, в надежде, что кондуктор слепой и не найдет его. Но кондуктор его нащупал. Я пытался отговорить Германа, — сокрушался дядя Жора, — но он не слушал меня. А я стоял в тамбуре и наблюдал. И когда кондуктор его схватил... Потом этот хруст черепа... В общем, жуткое зрелище. После увиденного я, наверное, вагонов двадцать пробежал, все не мог успокоиться. До сих пор мурашки по коже.

Дядя Жора замолчал, и я тоже не знал, что сказать; я пытался выстроить какую-нибудь вменяемою картину того, что со мной происходит. Но это было не просто. Мой мозг не вмещал безначальную электричку, не мог понять, как я проник в другой мир и что же делать со всем этим.

— Ты не голодный? — как-то по-отцовски спросил дядя Жора.
Его вопрос выдернул меня из хаоса моих размышлений, и я почувствовал, что зверски хочу есть.
— Да есть немного, — смутился я.
Дядя Жора выдвинул из-под скамейки спортивную сумку, и стал извлекать из нее свертки.
— Вот курица в фольге, хлеб, помидорки, огурец, полторашка газировки, — перечислял он.
— А откуда у вас еда? — удивился я. — Ведь вы тут уже давно...
— Это еще одна странность этой электрички, — разворачивая курицу, стал пояснять он. — Дело в том, что продвигаясь по вагонам, мы обнаруживаем в некоторых из них разные сумки с едой и водой, они выглядят так, как будто пассажир вышел на своей станции и забыл свою кладь. А откуда реально берутся эти сумки — мы не знаем. Такое ощущение, что кто-то не желает, чтобы мы тут умерли с голоду.
— А что, кроме нас тут еще есть пассажиры? — жуя курицу, спросил я.
— Да, Леха и Сергей. Но они ушли далеко вперед. Леха, как-то нашел записку, в которой говорилось, что в электричке есть портал, через который можно вернуться в наш мир. Неизвестный пассажир пояснял в ней, что этот портал постоянно движется вперед по вагонам, он как-то синхронизирован с кондуктором и находится всегда впереди него на тысячу вагонов... Вот они и пошли его искать. Им кажется, что они найдут выход, — нарезая помидорки и хлеб, рассказывал дядя Жора. Но я думаю, что нет никакого портала, поэтому я не спешу.

В небе за окнами висела огромная луна, освещая бледно-пепельным светом бескрайнюю тайгу. Колеса, словно копыта какого-то мифического коня, ритмично стучали по железной дороге. Два человека в полумраке ели курицу в пустом вагоне странной электрички без начала, которая неслась неизвестно куда по просторам непонятного мира.
— Более мистическую картину и представить сложно, — подумал я, похрустывая огурцом.
— Нам пора выдвигаться, - произнес Дядя Жора, глянув на часы, — кондуктор скоро будет здесь. Да, кстати, вы так и не представились, молодой человек. Как вас зовут? — продолжил он.
— Валера. И можно на ты, — ответил я.
— Очень приятно, — прокряхтел он, вставая. — Давай-ка, Валера, сматывать отсюда, пока кондуктор не пришел.

Дядя Жора взял свою сумку, и мы пошли по пустым вагонам, подальше от кондуктора.
— Считай пройденные вагоны, и я буду считать, потом сравним, — обратился он ко мне.
И я стал загибать пальцы, проходя очередной вагон.

Мы прошли семь вагонов и перед дверью восьмого дядя Жора резко остановился и поднял руку. Я понял его жест и тоже замер. Через секунду он показал пальцем в сумеречное пространство вагона перед нами. Я пригляделся и увидел лежащего на полу человека. Он лежал между рядами сидений, ногами к нам, и в правой ладони его было зажато что-то белое. Человек не двигался, и лишь электричка покачивала его из стороны в сторону.

— Время от времени, — начал шептать дядя Жора, — электричка преподносит пассажирам вагон с сюрпризом. Сюрпризы бывают разные, но, как правило, всегда смертельно опасные. Как будто злой экспериментатор проводит над нами опасные опыты. В эти моменты надо быть крайне осторожным.
— Что будем делать? — прошептал я.
— Ты стой тут, а я пойду гляну, — тихо скомандовал дядя Жора.

Он опустил сумку на пол, медленно раздвинул двери вагона ровно на столько, чтобы протиснуться боком, и, крадучись, двинулся к фигуре на полу. Я, готовый в любую секунду прийти ему на помощь, остался наблюдать. Подкравшись к лежащему на полу, он наклонился, потом потрогал его рукой и через секунду резко отпрянул, и присел рядом на сидение. Потом жестом позвал меня. Я осторожно приблизился.

— Это Сергей, — скорбно произнес дядя Жора. — Он мертв, — он наклонился и вытащил из ладони Сергея листик бумаги. Это была записка от Лёхи.
— Я так и не понял что произошло, — писал в своей записке Леха, — Сергей сказал, что хочет, пардон, отлить и остался в тамбуре, а я пошел в следующий вагон. Ждал его минут десять, потом пошел за ним. А его нет. Прошел назад еще три вагона. Пусто. Подумал, что он решил вернутся к вам, и не стал его больше искать. Двинул вперед в поисках портала, а через 14 вагонов вижу его на полу, мертвого. Без признаков насилия. Но как он оказался впереди меня!? Почти на десять вагонов! Дядя Жора, будьте осторожны!

— Блин, и что теперь с трупом делать? Похоронить негде. И так оставлять вроде неудобно. Может сожжем? Кремация — это ведь как похороны, — предложил я, — и пусть весь вагон сгорит к едрене фене. Что нам терять?
— Ни в коем случае! Не вздумай ничего поджигать! — заволновался дядя Жора. — Мы уже пробовали спалить вагон, думали подожжем его прямо перед кондуктором, и если кондуктор в нем сгорит, то мы в своё измерение попадем. Да не тут-то было. Как только костер из сидений стали разводить, тут же появился пожарный. Где-то в тамбуре материализовался со стороны кондуктора. Монстр, я тебе скажу, не хуже кондуктора, только зрячий и в шлеме. Да еще багор у него и огнетушитель. Мы чуть кирпичей не отложили, когда его увидели. А он огонь из огнетушителя потушил, багор наперевес и, — за нами бегом. Ревет, как раненый бык. Двери между вагонами пинками вышибает. Не знаю, сколько вагонов мы от него бежали. И когда я упал без сил, то подумал: кранты мне. Но он исчез так же внезапно, как и появился. В общем, с огнем тут баловать не советую.

— Да тут я вижу особо не забалуешь, — впечатлился рассказом я.
— А чей это багаж? — указал я пальцем на темный рюкзачок на полу, под одним из сидений.
— Не знаю, давай глянем, — предложил Дядя Жора.

Я поставил рюкзак на сидение, открыл молнию, и мы стали изучать содержимое. В нем оказалось несколько вареных яиц, нарезка сырокопченой колбасы, немного хлеба, пара яблок и термос с горячим чаем. Во внутреннем кармашке рюкзачка мы нашли немного денег — около двух тысяч рублей, какие-то чеки, ключи и билет на эту электричку. И тут, при виде этого билета, у меня возникла идея.

— Дядь Жор, ведь кондуктор требует билет, а давай попробуем ему этот билет предъявить. Мы ведь тогда окажемся по ту сторону от кондуктора и сможем в свой мир попасть.
— Ну, во-первых, у нас только один билет, — стал рассуждать дядя Жора. — А во-вторых, опасно это. Вдруг кондуктору что-то не понравится? Сожрет и фамилию не спросит. Надо бы для начала как-то поэкспериментировать с этим билетом, но на безопасном расстоянии, — и тут мы оба посмотрели на тело Сергея. — Кондуктор ведь когда найдет его на полу да безбилетного, то сожрет по-любому, а спрятать мы его все равно никуда не сможем.
— Давай усадим Серёгу на сидение и вложим ему в руку этот билет, а сами понаблюдаем, что будет делать кондуктор, — предложил дядя Жора.
Я молча кивнул.

Так мы и сделали. Серега был похож на уснувшего пассажира, мы усадили его у окна, лицом к хвосту электрички прямо у входа в вагон. В его правую руку был вложен найденный в рюкзачке билет. Мы с дядей Жорой, отошли в начало вагона и стали ждать кондуктора, коротая время беседой.

— Дядь Жор, а почему вся еда в рюкзаке была свежая и даже чай в термосе горячий? — спросил я.
— В этой электричке всегда так. Вся поклажа которую мы в ней находили, выглядит так, как будто её только что забыл какой-то рассеянный пассажир, — ответил он.
— Вот блин. Я чувствую себя каким-то кроликом, над которым ставят опыты и подкармливают, чтобы не сдох с голоду, — сокрушался я. — Узнать бы, кто этот злой гений, который над нами так вот издевается.
— Да нет никакого гения, просто человек мало что знает даже о том мире, в котором обитает, — произнес дядя Жора. — А что уж говорить о тех законах, которые царят в соседних мирах. Надо уметь подстраиваться, — продолжил он. — Надо попытаться понять, что тут происходит. Вникнуть в правила игры, так сказать. И тогда мы, возможно, найдем выход.

Прошло какое-то время, и мы услышали хлопанье дверей между вагонами и поняли, что кондуктор добрался до нашего вагона. Находиться с ним в одном вагоне было очень неприятно, и страшновато. Поэтому мы с дядей Жорой вышли в тамбур и стали наблюдать за происходящим через стекло закрытых дверей. Так было спокойней. Мы видели, как кондуктор бормоча какой-то бред протиснулся в вагон и стал тщательно прощупывать все пространство. Провел своей ручищей по сидению, где сидело тело Сереги, и нащупал его руку с билетом.

Аккуратно взял билет, потом достал из своей сумки какой-то аппарат, сунул в него билет. На аппарате загорелась красная лампочка и раздался длинный неприятный звук. Кондуктор стал возбужденно орать, схватил бедное Серёгино тело и одним махом откусил голову. Меня стошнило прямо на стекло, через которое мы наблюдали. Дядя Жора схватил меня за руку и стал уводить подальше от кондуктора. Эксперимент провалился. Аппарат кондуктора не признает билеты из нашего мира.

Нас охватило отчаяние вперемешку с разочарованием. Да к тому же, страх подгонял нас уйти как можно дальше от кондуктора. Сначала мы шли очень быстро. Вагоны не считали. Но потом усталость взяла свое. И мы устроили привал. Вагоны были разные. Некоторые были старыми, грязными и ржавыми. Неприятно пахли, и в них не хотелось останавливаться. Другие же выглядели довольно новыми и чистыми. В одном из таких мы и присели.

— Давай чайку попьём, Валер, — прохрипел запыхавшийся дядя Жора, доставая из сумки тот термос, что мы нашли в рюкзачке и пару каких-то конфет. Крышка термоса служила еще и бокалом, а в него была вложена пластиковая пиала. Таким образом, термос был рассчитан на две персоны. Я пил из крышки-бокала, а дядя Жора — из пиалы.

— Дядь Жор, вы говорили о каких-то стражах порядка, это что — полиция местная?
— Да, вроде того, — произнес, отхлебывая чай, он. — Сам я их не видел, мне Леха рассказывал, он раньше меня тут появился. Так вот, было их трое пассажиров, сам Лёха, Серёга и Стасик полу-бомж. Стасик задолго до Лёхи с Серёгой тут обитал. Говорят, ему тут нравилось. В нашем мире жилья-то у него не было, а тут и еда бесплатная, и крыша над головой, он даже бражку умудрялся тут делать из разных фруктов и конфет, что добывал в сумках.

Однажды нашли они записку. А в ней сказано, что наряд можно вызвать в вагон, если нажать кнопку вызова и, не обращая внимания на шумы, крикнуть фразу: «У нас ЧП в вагоне!». А дальше было сказано, что, дескать, лучше этого не делать, потому что появятся двое дежурных и утащат с собой первого, кто им попадется под руку, и больше вы его не увидите. И что сопротивляться бесполезно, силища у них неимоверная, и выглядят так, что колени подкашиваются.

Когда Лёха записку вслух прочитал, то Стасик стал смеяться, и выделываться. Дескать, брехня это все про дежурных, я сто раз эти кнопки нажимал и никого не видел. Стасик был сильно под мухой от своей бражки. И стал громко ругаться, дескать, в гробу он видел всех ментов, что он их одной левой всех размажет. И всё в таком духе. Потом, по рассказу Лёхи, Стасик подбежал к кнопке, нажал и заорал: «У нас ЧП в вагоне!!!». Из динамиков вырывался скрежет и шипение. Но Стасику было все равно, он орал во все горло: «У нас ЧП в вагоне!!!»

Леха говорил, что они с Серёгой хотели было оттащить его от кнопки. Но тут такое произошло, что они, как вкопанные, остались на месте.

Из тамбура вломились двое. Один — здоровенный до потолка, другой — ему по пояс. Лица в ужасных шрамах. На обоих — остатки формы. Голубые рубашки потрепанные в бурых пятнах. У здоровяка ручищи такие, что аж рукава лопнули. Оба босиком, но при погонах. Рычат, как медведи. Глазищи — красные и бешеные.

Схватили они Стасика и давай его мутузить, все зубы ему повыбивали, лицо в кровь разбили. Затем скрутили, нацепили наручники и за ноги уволокли туда, откуда пришли. Леха говорил, что они с Серегой оцепенели от увиденного. Долго потом боялись идти дальше по вагонам. Но кондуктор подгонял сзади, и им пришлось продолжить движение. Стасика они с тех пор и не видели, а кровавый след от него прерывался в переходе между вагонами. Как будто все трое там просто растворились.

— Серьёзные дела, — не зная что и сказать, пробубнил я.

Тут мы заметили, что электричка стала замедляться.
— Похоже, будет станция, — глядя в окно, задумчиво произнес дядя Жора. И, возможно, еще один пассажир.
— А что, разве пассажиры бывают не на каждой станции? — удивился я.
— Нет, — ответил он. — Иногда электричка стоит на станции довольно долго, как бы ожидая свою добычу. Но далеко не всегда ей удаётся вырвать из нашего мира очередного бедолагу.
— А если нам выйти на станции и отговорить пассажира входить?! — выпалил я.
— Наивный ты, Валера. Ты не увидишь пассажира, не забывай: мы с ними в разных реальностях. Он находится на станции в нашем, родном мире. А мы с тобой — не пойми где.

Тем временем, электричка крадучись подползла к станции и окончательно остановилась. Двери с шипением и лязгом раздвинулись. Из динамиков хрюкнуло что-то невнятное. Станция представляла собой двухэтажное здание с выбитыми, темными окнами. Пустую, ночную платформу освещала пара тусклых фонарей.

В стене здания виднелось единственное не разбитое и зарешеченное оконце, в котором тускло горел свет, а над ним виднелись буквы «КАС». Дальше буквы либо отвалились, либо их никогда и не было. Но было понятно, что это касса. Атмосфера запустения и полумрака была прямо мистической.

— А можно, я выйду на разведку? — поинтересовался я.
— Можно. Только когда услышишь голос из динамиков, то сразу заходи в вагон. Иначе останешься тут навсегда.
— А что в здании? — не унимался я.
— Лучше туда не суйся, — предостерег дядя Жора. — Там такие твари обитают, что не обрадуешься. Кстати, если кого на улице увидишь, беги со всех ног в вагон. Они, как правило, сюда не суются. Вроде как не положено им. Но если поймают на улице, сожрут.
— Хватит усугублять-то, дядь Жор. Мне теперь выходить страшно.
— А то! — многозначительно произнес дядя Жора. — Я и сам никогда не выхожу.

Над этим странным миром висела вечная морозная ночь. Но я все таки решился выйти из вагона, потому что у меня созрел план. Я решил дойти до кассы и попробовать купить билет.

Выйдя из вагона, я почувствовал крепкий мороз. Странно, но снега нигде не было. Я только сейчас обратил на это внимание. Оглядевшись по сторонам, я увидел с обеих сторон, уходящие в темноту леса, вагоны.
— Неужели, она и правда — бесконечная? — подумал я, медленно продвигаясь к кассе.

Кассовое окно было мутным, но за пыльным стеклом виднелся силуэт кассира. Подробно разглядеть самого обитателя кассы было невозможно, да и не очень хотелось. В нижней части окна я увидел выдвинутый на улицу ржавый лоток. Кинув туда пятисотку, я задвинул его в кассу и сказал: «Два билета», — при этом показал в окно два пальца, на случай, если в кассе меня плохо слышно.

Силуэт в окне засуетился, и вдруг лоток с пятисоткой вышибло назад, а из-за окна раздался нечленораздельный рев и какая-то ругань. Я от неожиданности отпрыгнул. Сердце колотилось. Я посмотрел на дверной проём в здании. Мне было не по себе от мысли, что кто-нибудь из его обитателей услышит шум и выйдет на платформу. Но все обошлось. Осторожно забрав из лотка свою пятисотку, я повернул голову к вагону. И увидел какое-то движение. Подкравшись поближе, я разглядел под вагоном очертание фигуры, точнее, только её задней части. Стоя на четвереньках и просунув голову под вагон, там возился какой-то здоровенный тип в грязном оранжевом жилете, рядом с ним на платформе лежал молоток и еще какой-то инструмент. Под вагоном же слышалось его недовольное ворчание и металлическое постукивание, вероятно, он устранял какую-то поломку в нижней части вагона.

— Наверное, местный механик. И как только он меня не заметил! — с ужасом подумал я.
Мне захотелось срочно нырнуть в вагон, пока механик меня не засёк. Но тут я увидел, что из заднего кармана его грязных брюк торчит красная корочка удостоверения.
— Наверное, это удостоверение работника железной дороги, — мелькнуло у меня в голове, и тут же созрел план.

Я подкрался с тылу с механику, резко выхватил из его кармана удостоверение и бросился к дверям вагона. Его реакция была просто звериной, и он тут же с ревом кинулся за мной. Потеряв драгоценные секунды на подъём по железным ступенькам вагона, я уже в тамбуре почувствовал что мутант меня догоняет.

Раздвинув двери в вагон слева, где меня ждал дядя Жора, я рванул в сторону хвоста электрички. Двери еще не успели сомкнуться за моей спиной, как я почувствовал, что механик схватил меня за ногу. Рухнув на пол, я смог ухватится за ножку первого сидения. Стоя на платформе, механик дотягивался своими неимоверно длинными руками до меня, и это при том, что я был уже в вагоне. Дядя Жора с испуганным лицом кинулся мне на помощь, он ухватил меня за одежду и стал изо всех сил тянуть в вагон.

Ситуация стала патовой: со стороны хвоста электрички к нам неотвратимо приближался кондуктор, а вперед меня тянула, без преувеличения, гидравлическая рука механика. Силы были не равны, и мы с дядей Жорой понимали, что механик сейчас выдернет меня из вагона, как пробку из бутылки. Мы упирались из последних сил, дядя Жора кричал мне, чтобы я держался, но моя рука по одному разгибала онемевшие пальцы, мы в ужасе смотрели друг на друга и мысленно прощались.

Вдруг я вспомнил про кнопку экстренного вызова наряда. Каким-то неимоверным усилием я дотянулся до неё и, нажав, заорал во всё горло: «ЧП в нашем вагоне!!! ЧП в нашем вагоне!!!»

И тут началась настоящая жуть. Наряд из двух мутантов ворвался в тамбур, и первым, кто им попал под руку был механик, который по пояс вторгся в электричку и тащил меня за ногу из вагона. Через секунду я услышал хруст ломаемых костей и дикий вопль механика. В тамбуре началась кровавая баня. Вагон прыгал так, как будто у него на крыше плясало стадо слонов. Эти два гоблина втянули механика в тамбур и просто разбирали его на запчасти. Рычание и вопли при этом были такой силы, что закладывало уши.

Дядя Жора, выдыхаясь, оттянул меня в середину вагона. Обернувшись, я увидел что оторванная рука механика по-прежнему держит меня за ногу и волочится за мной оставляя кровавый след. А остальная его часть летала по тамбуру под ударами дежурных, выбивая стекла в дверях вагона. Мы, оцепенев, смотрели на происходящее. Вдруг механик стих, и сквозь выбитые стекла мы увидели, как эти двое деловито поволокли его останки в переход между вагонами. Выбившись из сил, мы сидели на полу вагона.

Из динамиков снова раздалось нечленораздельное, но выразительное объявление, электричка с шипением сомкнула двери и продолжила свой бесконечный вояж по просторам странного мира.

— Валера! Какого хрена ты зацепил это мутанта? — отдышавшись, злобно прохрипел дядя Жора.
Я вынул из кармана свежеукраденое удостоверение и дал его дяде Жоре.
— Ну и на кой оно тебе? — держась за сердце продолжил он.
— Я предъявлю его в кассу и получу пару местных билетов, чтобы мы могли свалить из этой долбаной электрички, — пропыхтел я.
— Теория, конечно, интересная, коллега, — съязвил он. — Только вот из-за этого тебе чуть башку не оторвали.
— Да ладно, дядь Жор. Всё ведь обошлось. Зато теперь, на следующей станции я достану для нас билеты.
— Уже боюсь представить как это будет выглядеть, — возвращая мне корочку, продолжал язвить он.

Я, ухмыляясь, раскрыл удостоверение, чтобы разглядеть этот трофей. Оно было таким же карикатурным, как и всё в этом непонятном мире. Ровные строчки состояли из помеси кириллицы и латинских букв. Заглавные и прописные располагались в случайном порядке. Что либо прочитать было невозможно, но все было по-серьёзному, даже фотография владельца с большой круглой печатью. Сморщенная рожа на фото была омерзительной. Глаза, один из которых был выше другого, выражали полное отсутствие интеллекта. Безгубый рот скалился большими и желтыми лошадиными зубами. Две щели вместо носа и огромные уши дополняли картину.

— Дядь Жор, как думаешь, кассир заметит, что на фото не я?
— Брось. Вы прямо как близнецы! Просто одно лицо! — хрипло смеясь, выдал он.
После этой шутки мы решительно не могли подняться с пола. Адреналин покидал сосуды наших тел, и нас накрыл нервный хохот. Мы смеялись до коликов, до слёз, катаясь по полу.
Когда мы просмеялись, я попытался освободить ногу от вцепившейся в нее руки механика. Но это оказалось непросто. Хватка его пальцев была в прямом смысле мёртвой. Его рука была вырвана прямо из плеча, метра два в длину и очень увесистая, она, как гиря, висела на моей ноге. Видимо, спазм смыкал железной хваткой огромные пальцы, и мертвая рука не желала отпускать мою ногу.

— Режь сухожилия, — протягивая мне свой нож, сказал дядя Жора.
Я взял нож и стал перерезать тыльную сторону мертвой ладони. Пальцы по очереди стали ослабевать, и я, наконец, смог освободить ногу.

В полумраке вагона, на полу лежала огромная рука механика, её кисть, как хищный паук покачивалась в такт движения электрички, и нам захотелось поскорее покинуть этот вагон. Казалось, что сейчас рука оживет и вцепится кому-нибудь в горло.

— Дядь Жор, давай мотать отсюда, — предложил я. — Уж больно неохота кондуктора дожидаться.
Он молча взял свою сумку, и мы, аккуратно обходя руку, пошли к тамбуру. Распахнув двери, мы увидели кошмарную картину, тамбур был весь залит кровью механика, она капала с потолка, стекала со стен, а на полу валялись выбитые зубы , какие-то кровавые ошмётки и огромный глаз. Под ногами похрустывали осколки выбитых стекол. На стенах и дверях были вмятины от ударов. Увиденное пробрало нас до костей. Нам стало страшно идти дальше. А вдруг эти двое ждут нас в следующем тамбуре? Дядя Жора вошел в переход между вагонами. Кровавый след прерывался там. Он приоткрыл дверь тамбура соседнего вагона — там было пусто. В вагоне — тоже ничего подозрительного.

— Валер, нам надо пройти вагонов десять-двенадцать, чтобы мы смогли спокойно перекусить и подремать, — не останавливаясь, произнес дядя Жора.
— Не вопрос, — прихрамывая, ответил я. После железной хватки механика, нога побаливала, но я готов был потерпеть, лишь бы подальше уйти от того кровавого вагона и надвигающегося кондуктора.

Пройдя три вагона, мы нашли большой полиэтиленовый пакет и дамскую сумочку. В пакете была дорогая колбаса, коньяк, полторашка колы, фрукты, шоколад и банка маслин. Розовая сумочка лежала рядом, и на ней поблескивал стразами лэйбл из трех латинских букв — N.G.а. Внутри — стандартный дамский набор. Ничего интересного, кроме электрошокера, который мы захватили с собой. Найденные продукты дядя Жора переложил в свою сумку, и мы двинули дальше. Еще через девять вагонов решили сделать привал. Достали продукты и устроили себе небольшую пирушку с коньячком.

Потом усталость взяла свое, и мы задремали. Проснулся я от того, что дядя Жора тряс меня за плечо.
— Что случилось дядь Жор? — подскочил я.
— Электричка остановилась, — сказал он. — Очередная станция.
Я глянул в окно. В темноте на пустой платформе стояла бетонная будка кассы и рядом под ржавым навесом пара сломанных скамеек. Весь этот ночной пейзаж освещал еле живой фонарь на столбе. Окошко кассы слабо мерцало, как будто там горела свеча, или у электрической лампы был плохой контакт.

Я вышел на платформу и вдохнул морозный воздух. Дядя Жора стоял в тамбуре и наблюдал за мной.
— Дядь Жор, а почему тут нет снега? — негромко спросил я с платформы. — На дворе зима, вроде.
— Не знаю, — ответил он. — Сколько я тут еду, снега ни разу не видел.

Посмотрев по сторонам, я медленно подошел к окну кассы, положил в ржавый лоток удостоверение, украденное у механика, и пятисотку. Со скрипом задвинул лоток в недра кассы. И громко произнес: «Два билета», — показывая при этом в окошко два пальца. За мутным стеклом зашевелилась немаленькая такая тень. Послышалось невнятное бормотание, и через несколько секунд лоток выскочил наружу. В нем лежало удостоверение, моя пятисотка и два билета из плотного картона. В этот момент из громкоговорителей раздалось нечленораздельное объявление, и я понял, что электричка сейчас тронется. Прихватив с собой все, что было в лотке, я рванул в вагон и едва заскочил в тамбур, когда двери сомкнулись.

— Ну что? — весь в нетерпении произнес дядя Жора.
Я протянул ему один билет.
— Обалдеть! — выдал дядя Жора, бережно взяв в руки небольшую картонку с печатью и чередой случайных букв.
— Это же... местные билеты! — продолжил он.
— Да. Этот — ваш, а этот — мой, продемонстрировал я свой билет. — Причем, достались бесплатно. Видимо, достаточно одного удостоверения.

Электричка тем временем набирала скорость, а мы прошли в вагон и присели на диванчик.
— Дядь Жор, давайте дождемся кондуктора, и я, стоя в проходе, предъявлю ему билет. Вы будете немного позади меня тоже стоять в проходе, так сказать, на низком старте. Если вдруг этому мутанту не понравится билет, то у нас будет шанс убежать от него. Ну, а ежели все пойдет нормально, то следом вы предъявите ему свой билетик.
— Хороший план, — одобрительно кивнул дядя Жора.
— Только вот Лёху жалко, — продолжил я. — Неужели, он навсегда тут останется?
— Нам его все равно не догнать, он ушел далеко вперед, — ответил дядя Жора. — Они с Сергеем сами выбрали свой путь. Сергей погиб, и я не уверен, жив ли теперь Лёха. А нам с тобой выпал шанс, он рискованный, но мы должны его проверить.
— Дядь Жор, а что там за кондуктором происходит? Почему за ним вагоны пропадают?
— Да я толком не знаю, может быть, сам вагон становится неким порталом, через который можно попасть в наш мир.

Нам не хотелось покидать этот вагон, казалось, что он приносит удачу, и именно в нем наши билетики окажутся счастливыми. Через какое-то время мы услышали хлопок двери в тамбуре и увидели кондуктора, он с трудом протискивался в двери вагона. Его нечленораздельное бормотанье вселяло какой-то тихий ужас. Хотелось немедленно бежать. Но совладав с собой, я взял у дяди Жоры на всякий случай электрошокер и прошел в середину вагона. Вытянув в руке билет, я стоял, готовый в случае провала, бежать отсюда подальше.

Дядя Жора стоял шагах в пяти за мной в такой же готовности покинуть вагон. Мы понимали, что кондуктор за нами бежать не станет, но его нечеловеческая реакция и длиннющие руки-ковши, заставляли нас быть начеку. Ощупывая пространство вагона, он медленно надвигался на меня. В его бормотании я несколько раз различал фразу: «Предъявите билетик». Наконец, он нащупал мою вытянутую руку с билетом, аккуратно его взял и полез в сумку за своим контрольным аппаратом. Моё сердце колотилось со страшной скоростью, я сжал в руке электрошокер и приготовился отскочить назад, если в его аппарате завоет противный зуммер.

Достав свою странную машинку, он сунул в неё мой билет. Машинка удовлетворённо заурчала, коротко пискнула и на ней загорелась зеленая лампочка. Кондуктор извлек мой билет из машинки и, пробормотав слово «порядок», протянул продырявленный билет мне. Я взял билет и присел на сидение.

Кондуктор ощупывая вагон, двинулся дальше к дяде Жоре. Дядя Жора увидев, что билеты подходят, немного успокоился и тоже присел на диванчик. Я наблюдал за происходящим из-за спины этого мутанта, но боялся проронить хоть слово, чтобы не спугнуть удачу. Дядя Жора, так же как и я, успешно прошел контроль, и кондуктор стал протискиваться в тамбур, ощупав который, полез в следующий вагон.

Какое-то время мы с дядей Жорой сидели на своих местах, как ошарашенные и не могли понять, что нам делать дальше. Наш вагон никуда не пропадал, ничего не менялось, электричка продолжала ехать сквозь ночную тайгу. Потом дядя Жора встал и молча подошел ко мне. Он смотрел на меня, а я на него.

— Что дальше? — почему-то прошептал я.
— Не знаю, — ответил он.
— Давайте проверим предыдущий вагон, может, он пропал? — предложил я.
И мы пошли проверять. Когда мы вошли в тамбур соседнего вагона и убедились, что он не пропал, то замерли от неожиданности, — в вагоне горел свет, и в нем были люди. Вторая волна оцепенения накрыла нас с дядей Жорой.

Мы молча стояли, как вкопанные в тамбуре, и сквозь стекло в дверях смотрели на пассажиров. Их было немного. Молодая пара с бегающей по вагону девочкой, серьёзный мужчина с портфелем и две оживленно беседующие бабули. Не знаю сколько мы так простояли, но первым стал приходить в себя дядя Жора.

— Непо-о-онял, — протяжно выдал он. — Мы что вернулись? А почему же наш вагон не пропал?
Было видно, что в его голове роится куча вопросов. Его лицо выражало какое-то недоверие к происходящему, как будто он подозревал, что все это какой-то очередной эксперимент, и пассажиры в вагоне ненастоящие. Затем он медленно развернулся и пошел в наш вагон, открыл двери в тамбур, и мы увидели, что там тоже горит свет, и едут пассажиры.

Еще минуту назад это был пустой и темный вагон призрачной электрички, а теперь там — пассажиры. Едут, как ни в чем не бывало.

— Валера, наш вагон пропал! Вместо него — другой.
— Ну да! — ответил я. — Оказывается, вот как это происходит: надо перейти в другой вагон, чтобы попасть в наш мир!

Дядя Жора шагнул в вагон, я — за ним. Мы медленно пошли по проходу, разглядывая пассажиров, потом — в другой вагон, потом — в третий. Таращась на людей, мы выглядели нелепо, и, наверное, все принимали нас за каких-то свихнувшихся бомжей. Мы же постепенно осознавали, что нам удалось вырваться из жуткого мира призрачной электрички. Люди вокруг были настоящими. Все ехали по своим делам. Дядя Жора повернулся ко мне, в его глазах виднелись слезы. Видимо, в том темном мире он утратил веру в то, что сможет когда-нибудь вернуться.

— У нас получилось! — сказал он и по-отцовски обнял меня.
Я тоже заключил его в объятия. Нас захлестнула волна радости, ноги стали ватными, и мы присели на сидение. Наши лица сияли от счастья. А электричка стала замедлять ход, и женский голос объявил, что остановка называется шестьсот шестьдесят шестой километр, и что следующая станция — Лиски. Мы тогда еще не знали, где находимся, ведь каждый из нас входил в призрачную электричку из разных городов, но, видимо, выйти из неё можно было только тут, на платформе шестьсот шестьдесят шестой километр. Именно тут был обратный портал.

За окном было по-прежнему темно, но это уже была явно другая электричка, и мы теперь знали, куда мы едем. Это был наш мир.