Спустя трое суток к Василию вернулось сознание. Ужасно гудела голова. В висках пульсировало. Но еще ужаснее болело плечо.
Веки были настолько тяжелыми, что глаза не хотели открываться.
«Где я? Что со мной? Что с Колей?» – крутилось у него в голове.
Изо всех сил Василий снова попытался открыть глаза. На этот раз у него получилось.
Тяжелые веки поднялись и яркий, практически белоснежный, свет ослепил его глаза. Через несколько секунд он начал различать очертания предметов. Какие-то фигуры двигались из стороны в сторону. Зрение начинало фокусироваться на одной неподвижно стоящей фигуре. Как позже выяснилось это стояли носилки, которые опирались на одну из колон больничной палаты госпиталя.
- Ну как, жив? – пробормотал мужской голос слева.
Василий, прилагая немыслимые усилия, повернул голову в сторону доносившегося голоса. Рядом на больничной койке лежал перебинтованный парень.
- Да вроде, - прошептал Вася. - Где мы?
- На больничных койках! – послышался в ответ смех лежащего слева. – В госпитале мы. Все нормально, успокойся!
Веки были настолько тяжелыми, что глаза не хотели открываться.
«Где я? Что со мной? Что с Колей?» – крутилось у него в голове.
Изо всех сил Василий снова попытался открыть глаза. На этот раз у него получилось.
Тяжелые веки поднялись и яркий, практически белоснежный, свет ослепил его глаза. Через несколько секунд он начал различать очертания предметов. Какие-то фигуры двигались из стороны в сторону. Зрение начинало фокусироваться на одной неподвижно стоящей фигуре. Как позже выяснилось это стояли носилки, которые опирались на одну из колон больничной палаты госпиталя.
- Ну как, жив? – пробормотал мужской голос слева.
Василий, прилагая немыслимые усилия, повернул голову в сторону доносившегося голоса. Рядом на больничной койке лежал перебинтованный парень.
- Да вроде, - прошептал Вася. - Где мы?
- На больничных койках! – послышался в ответ смех лежащего слева. – В госпитале мы. Все нормально, успокойся!
Спустя некоторое время к Васе подошла врач.
- Как ты себя чувствуешь? – немного радостным голосом спросила она.
- Бывало и лучше, - пробубнил Василий.
- Ты меня помнишь?
Вася начал вглядываться в ее лицо. Что-то было в нем знакомое. Что-то далекое, но очень знакомое. Вася начал быстро перелистывать страницы своей памяти, пытаясь найти, кому же принадлежат до боли знакомые черты.
Конечно, он вспомнил. Лицо принадлежало младшему лейтенанту. Той светловолосой девушке, руку которой он целовал в военном комиссариате у себя на родине.
- Вы как здесь? – улыбаясь сквозь боль, спросил Василий.
- Ну, примерно также как и ты! – ответила она тоже с улыбкой.
- Как я здесь оказался? Что с плечом? Что с Колей? Где записка? Последние, что я помню, это то, как меня ранило.
- Тебя нашли наши солдаты. Потом сюда доставили, - уже серьезным голосом сказала она. - Тебя прооперировали, опасаться нечего. Скоро ты встанешь на ноги. А кто такой Коля?
- Друг. Мы вместе были, когда дом осматривали, - пробормотал Вася.
- Не знаю, но обязательно уточню. А сейчас отдыхай, ты много крови потерял. Я еще зайду.
Как уже потом узнал Вася, младшего лейтенанта звали Катя. Хорошая она была девчонка, добрая. Она часто приходила к нему. И они подолгу разговаривали.
Катя работала в этом госпитале уже несколько недель, но, как она говорила, долго здесь задержаться не придется. В далеком Алтае у нее остался сын и мать, которая за ним присматривает. Муж тоже где-то воевал и она очень надеялась, что они встретятся в Берлине.
Она часто приходила к нему. И они подолгу разговаривали. В один из таких дней Катя пришла попрощаться, ее отправляли дальше, ближе к фронту. В этот день Катя принесла не только эти плохие вести.
Стоя у крыльца школы, в которой сейчас находился военный госпиталь, Василий трясущейся правой рукой тянул горький желтоватый дым самокрутки. О сигаретах сейчас можно было только мечтать.
Правая рука все еще болела, но боль была уже терпимой и рана постоянно чесалась – все говорило о том, что Вася скоро сможет вернуться в строй.
- Я все узнала, - вдруг услышал за спиной Вася. - Твоего друга больше нет, - подходя, проговорила Катя. - Он погиб еще тогда, в том доме, – с этими словами она протянула ему сложенный в треугольник листок бумаги.
- Наверное, ты о нем говорил? Держи.
Василий протянул к ней свою руку и на нее упал небольшой треугольник. Они еще долго стояли так и разговаривали.
На следующий день она уехала.
Василий тоже надолго не задержался в госпитале. Уже через неделю он вместе с бойцами Красной Армии подходил к Берлину.
- Как ты себя чувствуешь? – немного радостным голосом спросила она.
- Бывало и лучше, - пробубнил Василий.
- Ты меня помнишь?
Вася начал вглядываться в ее лицо. Что-то было в нем знакомое. Что-то далекое, но очень знакомое. Вася начал быстро перелистывать страницы своей памяти, пытаясь найти, кому же принадлежат до боли знакомые черты.
Конечно, он вспомнил. Лицо принадлежало младшему лейтенанту. Той светловолосой девушке, руку которой он целовал в военном комиссариате у себя на родине.
- Вы как здесь? – улыбаясь сквозь боль, спросил Василий.
- Ну, примерно также как и ты! – ответила она тоже с улыбкой.
- Как я здесь оказался? Что с плечом? Что с Колей? Где записка? Последние, что я помню, это то, как меня ранило.
- Тебя нашли наши солдаты. Потом сюда доставили, - уже серьезным голосом сказала она. - Тебя прооперировали, опасаться нечего. Скоро ты встанешь на ноги. А кто такой Коля?
- Друг. Мы вместе были, когда дом осматривали, - пробормотал Вася.
- Не знаю, но обязательно уточню. А сейчас отдыхай, ты много крови потерял. Я еще зайду.
Как уже потом узнал Вася, младшего лейтенанта звали Катя. Хорошая она была девчонка, добрая. Она часто приходила к нему. И они подолгу разговаривали.
Катя работала в этом госпитале уже несколько недель, но, как она говорила, долго здесь задержаться не придется. В далеком Алтае у нее остался сын и мать, которая за ним присматривает. Муж тоже где-то воевал и она очень надеялась, что они встретятся в Берлине.
Она часто приходила к нему. И они подолгу разговаривали. В один из таких дней Катя пришла попрощаться, ее отправляли дальше, ближе к фронту. В этот день Катя принесла не только эти плохие вести.
Стоя у крыльца школы, в которой сейчас находился военный госпиталь, Василий трясущейся правой рукой тянул горький желтоватый дым самокрутки. О сигаретах сейчас можно было только мечтать.
Правая рука все еще болела, но боль была уже терпимой и рана постоянно чесалась – все говорило о том, что Вася скоро сможет вернуться в строй.
- Я все узнала, - вдруг услышал за спиной Вася. - Твоего друга больше нет, - подходя, проговорила Катя. - Он погиб еще тогда, в том доме, – с этими словами она протянула ему сложенный в треугольник листок бумаги.
- Наверное, ты о нем говорил? Держи.
Василий протянул к ней свою руку и на нее упал небольшой треугольник. Они еще долго стояли так и разговаривали.
На следующий день она уехала.
Василий тоже надолго не задержался в госпитале. Уже через неделю он вместе с бойцами Красной Армии подходил к Берлину.
Утка
Спасибо за небольшой наплыв эмоций при прочтении и осадок после (приятный, захотелось подумать о жизни) :)