Страшные истории и мистические истории

Тогда парень, которого вывернуло, сказал – никого не интересует чужое горе, главное, когда хорошо себе любимому. А на других просто наплевать, пусть хоть обмажутся фекалиями и загорают у себя во дворе. Они умеют делать вид, что слепы, но когда чужак проберется в их владения, то они прозревают.

Потом он добавил – этот дом, надо сжечь, его невозможно будет отмыть. Его снова вырвало...

Меня отправили в интернат, в котором пришлось пробыть до совершеннолетия. Тогда я еще верил в возможность того, что меня усыновит какая-нибудь семья. Но чем больше взрослел, тем больше понимал, что этого не случится.

Десять лет – это был достаточно большей возраст, бездетные женщины предпочитали малышей, чтобы насладиться тем самым желанным моментом для каждой женщины. Увидеть первые шаги, услышать первое слово ребенка. Дарить ему всю свою любовь и ласку, воспитать хорошим и успешным человеком.

Случалось, конечно, что пары, имеющие своих детей, усыновляли более взрослых детишек, в число которых как раз попадал я. Но таких как я в детском доме было много, мой шанс был минимальным. Я не уверен, но думаю, что когда люди узнавали о моем прошлом, то сразу отказывались усыновлять ребенка алкоголички.

Но все равно день, когда приходили потенциальные усыновители, я считал особенными. Воспитательницы плели девчонкам косички, надевали лучшие платья. Мальчишек заставляли привести себя в порядок, быть культурными и терпеливыми.

Дети меня приняли хорошо, наверное, потому что я был спокойный, стеснительный. Да, вот такой я был, не смотря на свое детство и то, что убил свою мать. Про это же так никто не знал.

В моей группе было двадцать четыре человека, четырнадцать из них были мальчикам от семи до десяти лет. Я был в группе самый старший, поэтому быстро завоевал авторитет, но не пользовался им, считал себя равным со всеми.

Один раз в коридоре случайно задел рукой старшеклассника, он сразу полез в драку, мне прилетело в глаз. Он пригрозил мне, что если я расскажу кому-то, то он меня убьет. Я тогда не расплакался, не забоялся угрозы. Если бы рассказал воспитателю о случившемся, то он бы накричал на моего обидчика и на этом бы все закончилось. А на мне повисло бы клеймо – ябеды.

Воспитательница долго требовала рассказать, кто поставил мне синяк, но я стоял на своем, говоря, что просто упал. Она, конечно, не верила, потому что каким образом можно упасть на глаз? Кажется, тогда я ей ответил, что у меня просто талант так падать...

Помню, как меня окружила моя группа, они ждали, что я расскажу им, как все было на самом деле. Но я выдал им туже самую версию про падение. Кто-то мне посочувствовал, другие разочаровались...

Потом одна девочка, взяла меня за руку и сказала, что она все видела. Я тогда испугался, что она всем расскажет и я стану ябедой. Не успел попросить ее, чтобы она молчала, как она сама сказала – не бойся это останется между нами. Еще сказала, что я был как герой, не заплакал, поцеловала меня в щеку и убежала к подружкам.

Это был мой первый поцелуй. Я даже не помнил, как эту девочку зовут, знал только, что она на два года младше, она мне нравилась.

Следующие восемь лет я дружил с ней, мы гуляли за руку. О других плотских взрослых утехах просто не знали... Несмотря на то, что моя мать принимала у себя несчетное количество мужиков, я не знал, чем они там занимаются. В эти моменты я сидел избитый где-то за домом и плакал.

Я интересовался у нее, как она попала в интернат. Но она этого не помнила, была еще слишком маленькой.

И вот наступил тот день, когда меня отпускали во взрослую жизнь. Мне очень повезло, потому что в тот момент какой-то депутат для интерната выделил один частный дом на окраине леса, который достался мне.

Воспитательница рассказала, что домик конечно немного захудалый, но вполне пригодный для жизни. Сказала, что парень я не глупый, посоветовала поступить учиться, детдомовские льготы мне в этом помогут. Устроится на работу, завести семью и жить счастливой жизнью.

Когда я стоял у ворот, ко мне подбежала моя подруга, она поцеловала меня первый раз в губы. Сквозь слёзы сказала – надеюсь, мы еще встретимся. И убежала назад в здание.
Я достал с кармана листок-карту и пошел искать свое новое жилье.
С тех пор я живу в этом доме.

Это конечно совсем маленькая часть того, что произошло за восемь лет интерната. Но думаю, этого Вам хватит, чтобы понять какая у меня была юность.

Как я вообще мог забыть об этой девочке? Стоп! Мне кажется, я начинаю что-то вспоминать... Эта девушка из лесу, которую я убил... Она так похожа на... Нет, этого не может быть...