Неделя 4. День 22.
— Наверное, я идиот, но пока жива надежда на то, что сестра жива, я готов плясать под дудку Шутника.
Казалось, что Сергей сам себя обнадёживал. Что-то поменялось в его взгляде, и чуть расслабившись, он перестал сжимать губы. Его взор был как всегда собранным и непроницаемым. Его невозможно было прочесть, как и понять то, что творилось внутри.
— Итак, Шутник снова объявился и хочет, чтобы мы отправились... в замок? — Выгнув бровь, она приподняла глаза, встретившись взглядом с капитаном. Наверное, она сама не понимала сказанного, ведь ей это казалось чем-то странным. Там, где Шутник — есть место подвоху или какой-нибудь подставе.
— Наверное, я идиот, но пока жива надежда на то, что сестра жива, я готов плясать под дудку Шутника.
Казалось, что Сергей сам себя обнадёживал. Что-то поменялось в его взгляде, и чуть расслабившись, он перестал сжимать губы. Его взор был как всегда собранным и непроницаемым. Его невозможно было прочесть, как и понять то, что творилось внутри.
— Итак, Шутник снова объявился и хочет, чтобы мы отправились... в замок? — Выгнув бровь, она приподняла глаза, встретившись взглядом с капитаном. Наверное, она сама не понимала сказанного, ведь ей это казалось чем-то странным. Там, где Шутник — есть место подвоху или какой-нибудь подставе.
Великолепный старинный замок, возвышающийся на скалистом утёсе. Мощные стены с зубчатыми башнями служили надёжной защитой. Внешняя стена - важнейший оборонительный элемент. Она должна быть высокой, толстой и лучше, если на цоколе под наклоном. Фундамент под ней как можно более глубок - на случай подкопа. Иногда встречается двойная стена. Рядом с первой высокой - внутренняя небольшая, но неприступная без приспособлений (лестниц и шестов, которые остались снаружи). Пространство между стенами - так называемый цвингер - простреливается. Внешняя стена наверху была когда-то оборудована для защитников крепости, иногда даже с навесом от непогоды. Зубцы на ней существовали не только для красоты - за ними удобно было прятаться во весь рост, чтобы перезарядить, например, арбалет. Бойницы в стене приспосабливались и под лучников, и под арбалетчиков: узкие и длинные - для лука, с расширением - для арбалета. Шаровые бойницы - закреплённый, но поворачивающийся шар с прорезью для стрельбы. Балконы строились в основном декоративные, но если стена узкая, то ими пользовались, отступая и давая пройти остальным. Именно средневековые рыцарские башни почти всегда строились с выпуклыми башнями по углам. Они выступали наружу для стрельбы вдоль стен в обе стороны. Внутренняя сторона была открытой, чтобы противник, проникший на стены, не закрепился внутри башни. Башни времён ранних (не будем брать Штауфенов) были скупо меблированы, а сама мебель вплоть до конца средневековья даже в замках крупных феодалов была простой. В тоже время оформление стен, полов и потолков было значительно богаче, ярче и разнообразнее. Входом в жилую башню служила простая лестница, ведущая на второй или третий этаж. Стены нижних этажей были или оштукатурены тонким слоем извести, или каменная кладка оставалась открытой. Прохлада, идущая от стен, была здесь желанной, так как тут на деревянных стеллажах давно уже не хранились запасы в виде: фруктов и хлеба, овощей и зелени в сосудах из обожжённой глины, других продуктов питания, а в больших деревянных чанах уже не узреть - запас воды, предназначенный на крайний случай. Так как вода была плохого качества, то существенную роль играло вино, хранившееся в бочках. Над складскими помещениями располагалась кухня с большим местом для разведения огня, на уровне пола или немного приподнятое, над ним - далеко выступающая каминная или дымоотводная оболочка. Меблировка была экономной - простой стол для приготовления пищи, полка для горшков, тарелок или продуктов. Пол покрывался тонким огнестойким слоем из глины или известкового раствора, в последующие века пол делали также из кирпича или каменных плит. На втором, а порой и третьем этаже жилой башни располагался жилой зал, центральный пункт замка, в котором доминировал большой стенной камин. Здесь стены были оштукатурены или покрыты фресками. Гобелены служили одновременно украшением и защитой от холода, особо роскошные вывешивались лишь по праздничным дням. Рядом с камином на складных стульях или в креслах сидели хозяин и члены его семьи. Если следовать описаниям современников, то столы заносились в зал лишь на время еды, а потом сразу уносились. Сидели на табуретках или скамьях , а также на складных стульях и табуретках, кроме того на сундуках. Вдоль стен стояли скамьи, или это была одна скамья, шедшая по периметру. Над залом в жилой башне размещались спальные палаты господина и членов его семьи, под крышей - помещения прислуги. Для защиты от холода стены обшивали массивными, поначалу простыми досками, но чаще тканевой обшивкой. Спальное помещение, бывшее общим для всей прислуги вплоть до нового времени было неотапливаемым. В сундуках, редко в шкафах хранились ценные одежды и документы. Другие сундуки служили для хранения постельных принадлежностей. Если это было возможно, то господа пользовались кроватью с балдахином. Навес из ткани или дерева должен был задерживать вредных насекомых, кровати были короче, чем сегодня, так как спали полусидя. Слуги спали на соломе, часто рядом с конями. Служанки - на простых, сбитых из досок общих кроватях.
Старинный замок, стоящий на возвышенности, серые каменные стены, массивные кованые решётки на узких окнах пугают и манят. Замок тайн, хранящихся в его подвалах. Как когда-то ночью в них зажигается яркий, манящий свет. Днём его строения утопают в яркой зелени. С фасада простирается прекрасный розарий. В нём представлены розы различных цветов и сортов, есть даже редкие чёрные. Мало кто знает, что эти благородные цветы, служат не только украшением, но и для благоухания. Замок кажется загадочным и опасным в своём архитектурном величии, но если пройти по извилистой дороге, приблизимся к двери, ощущение опасности меняется благоговением к мощи каменных стен. От огромных каменных серых стен веет холодом. Замок кажется опасным и величественным. Скрип поднимаемой массивной решётки, гулкое эхо шагов. Коридоры, запутанные длинные и пустынные, ведут нам мимо бесчисленного множества комнат, путь освещают факелы, вознося неровные блики на стену. Старинные гобелены на них. В части из этих комнат - кельях - жили когда-то воспитанницы. Их скромные жилища приучают их к неприхотливости и покорности. Чуть попросторней комнаты для прислуги. Первый этаж - левое крыло отведено для воспитанниц замка. Справа для путников волею судьбы оказавшихся с ночлегом в замке. В центре же, соединяющем оба крыла - каминный зал. Огромная дверь с бронзовыми ручками. Стены, обитые тёмно-красным атласом с золотыми узорами, жарко пылающий камин, блики огня, отражённые на старинной мебели из красного дерева. Здесь же едва приметная, слева от камина, находится потайная дверь в самое сокровенное замка - его подвалы. Спускаясь в подвал замка, по узкой винтовой лестнице, где-то слышится как капля воды приземляется на пол, словно точит его своим холодным прозрачным плеском. А если проходить по полу босыми ногами, чувствуешь неровности и шершавость камней возложенных в основе. Серость, тёмные краски подвала, приводят все чувства в напряжение. Кажется, где-то здесь, сами стены отдают отголосками стонов.
— Принадлежит фирме «Шут Короля». — Замечает Ирина. — Шут? — Призадумалась девушка, смотря куда-то в правый верхний угол. — Может, Шутник?
Неожиданно светло-карие глаза опускаются чуть ниже, и мужчина замечает, что-то у старинных ворот в замок. Это что-то лежит неподалёку от самих ворот алого цвета, всего в нескольких шагах.
— Здесь надпись: «Воплощаем ваши фантазии в жизнь!». Это что, аттракцион какой-то? — Вертя в руках винтажный ключ, он немного рассматривает его, перевернув. Цвет: античная медь, двусторонний, размер 2,8х1 см.
— Мне такие фантазии не нравятся. — Негромко даёт знать Волкова, щурясь от палящего солнца. — Но теперь у нас есть ключ. Пора сделать следующий шаг.
В отделе. День 23.
— Похоже, здесь никого нет. — Смотря по сторонам, протянул капитан. Негромкие шаги и он проходит чуть дальше.
— Не спеши, Громов. — Окликает его девушка, идущая позади, при этом между ними соблюдается дистанция. — В каждом замке есть свой король! — С небольшой полуулыбкой добавляет она, идя следом.
Ухо различает в этом глухом солнечном свете пять клеток, которые — очень быстро, одна за другой — начинают сокращаться. Длинно ведущий коридор, впереди чернеющий проём в несущей стене, ложившиеся лучи света растекались по полу, образовывая собой, кривоватый по форме прямоугольник, и через щели в потолке уходят в высь. Слева от проёма высокий стул. Ярко-белый свет отливается от высоких решёточных окон, из-за чего, лучи на полу удлиняются. Прогретые за день своды исчезают, словно на их месте возникает провал. Там вдалеке, в тёмном проёме, можно разглядеть окно со шпросами, из которого льёт бледный свет, словно фонарь. Белое излучение прорывается, через заполняющее окно квадраты. Слева от окна, чуть поодаль, прорисовывается ещё один, одиноко стоящий стул. Невозможно было не заметить, что сверху, с перемычки из уголка в стене, свисала какая-то красная на вид вещь. Выглядело так, будто её намеренно туда повесили.
— Это часть костюма? — Недоверчиво оглядела часть одежды эксперт-криминалист.
На полу Сергеем был найден ещё один предмет: словно закрученный в клубок или в некую спираль.
— Интересно, какие же фантазии они тут воплощают в жизнь? — Бархатно произнёс он, выглядя очень заинтересованным в своём вопросе.
Впереди — как бесконечный коридор, походя на самую настоящую оптическую иллюзию. Это был длинный коридор перспектива. Лишь лучи света ложившиеся по полу, что отливались от окон, немного разрушали поглощающую тьму в этом помещении. Тёмный мрачный коридор засасывал - как фотообои с эффектом перспективы. Именно этот эффект и был в интерьере. Но в конечном итоге «мрак», просто ослаб, как глина, из которой лепят силуэты. Из широкого окна проникал мягкий солнечный свет, похожий на лучик ночника. Светились только несколько стеновых панелей. Пол и потолок были одинаковыми - широкими, казавшись угловатыми на вид. При каждом шаге, звук эхо расползался по сторонам, и казалось, что неведомый хозяин замка ходит прямо за спиной. Отделка арки декоративным камнем, с отколовшимся внизу уголком. Нижняя пята арки, напротив, расположена с явно искаженной вертикалью. Камень наполовину был отколот. Он отходит очень легко, как будто вы чистите им ноготь. Один из углов расплющен под давлением всей массы камня. На самом же деле, это была дверь справа, от главных ворот, в которой они потеряли большую часть времени, потратив на всё полдня. Старинная дверь, в тон главным воротам, такого же алого цвета.
— Завтра нам предстоит осмотр замка. — Решительно заявляет Ирина, выбираясь наружу.
В отделе. День 24.
— Посмотрим, что готовится на кухне. — Готов был приступить к осмотру следующей локации Громов.
— Пора разжечь огонь пожарче и накалить страсти докрасна! — Воодушевлённо произносится девушкой, с игривой улыбкой на устах.
В большинстве домовладений приготовление осуществлялось на открытом очаге посреди основной жилой площади для того, чтобы эффективно использовать тепло. Это было наиболее распространённой особенностью даже для богатых домов, где кухня была объединена со столовой. К Позднему Средневековью помещение кухни стало отделяться от основного жилья. Первым шагом было переместить камин к стенам главного зала, а позднее выстроить отдельное здание или крыло, в котором кухня и помещалась, часто отделяемая от главного зала крытой галереей. Таким путём дым, ароматы и суета кухни не тревожили гостей и уменьшалась пожароопасность. Множество основных вариаций кухонных принадлежностей, включая сковороды, кастрюли, чайники и вафельницы, уже существовали, хотя они часто были слишком дороги для бедных домовладений. Другие инструменты были более приспособлены для готовки на открытом огне, к примеру вертел различных размеров и материала исполнения, годный для разного спектра задач, начиная с того, чтобы проткнуть перепелов и вплоть до протыкания туши целого вола. Были в обиходе даже небольшие кухонные краны с настраиваемыми крючками, чтобы можно было быстро сдвинуть с огня котлы, чтобы не дать пище пригореть или жидкости перекипеть. Посуда нередко придерживалась над открытым огнём, или же удерживалась на треногах, под которыми были выложены раскалённые угли. В помощь поварам существовали различные ножи, ложки для помешивания, ковши и тёрки. В богатых домовладениях одними из наиболее распространённых инструментов были ступки и сито-ткань, потому как множество средневековых рецептов требовали тщательно измельчать пищу, протирать, процеживать до или после готовки. Это было основано на вере, внушаемой врачами, что чем лучше измельчена пища, тем эффективнее тело поглотит её. Это также давало возможность для умелых поваров свободно и более тщательно продумывать результаты. Пища с тонкозернистой структурой также ассоциировалась с богатством; к примеру, мука мелкого помола была дорогой, в то время как хлеб простого человека был обычно коричневым и грубым. Фаршировка тушек животных была весьма распространённым явлением (от латинского farcio, «наполнять»), с тушки животного снимали кожицу и наполняли её рубленым мясом со специями а также другими ингредиентами, из этого формировали тушку другого животного или надевали кожицу обратно на тушку, или же фаршировке подвергалась сама тушка, освобождённая от потрохов. Кухонный штат в аристократических домах и королевском дворе мог исчисляться сотнями людей: пекарями, вафельщиками, соусье (специалистами по готовке соусов и горячих закусок), кладовщиками, мясниками, нарезчиками мяса, мелкими служащими, доярками, официантами и бесчисленными поварятами. Тогда как обычное крестьянское домовладение часто могло обойтись дровами из ближайшего леса, придворные и королевские кухни должны были управляться с логистикой ежедневного обеспечения минимум двух приёмов пищи для нескольких сотен человек. Руководство по тому, как готовились двухдневные банкеты, можно найти в поваренной книге Du fait de cuisine, шефа-мастера Амадея VIII, созданной в 1420 году отчасти в целях судебной тяжбы в суде Бургундии. Он рекомендовал, чтобы под рукой у главного повара было по крайней мере около тысячи возов хороших сухих дров и большой запас угля.
Произведения эпохи Средних веков в описании пиров и трапез знатных особ по большей части обладают целым набором стереотипов. Рассказывается о сеньорах и их гостях, которых те с удовольствием балуют угощениями. Если мы говорим о классическом периоде, о Высоком Средневековье, то в западноевропейских странах на рубеже 12-13 столетий ни кулинария, ни столовый этикет ничем особо не выделялись. И только к концу 13-го века, во времена правления французского короля Филиппа IV Красивого, происходят значительные перемены: мода на куртуазные романы подталкивает средневековую аристократию к более вежливому отношению к посетителям своих поместий. Прибывших гостей хозяин принимал в соответствии с церемониалом. У въезда в свои владения сеньор встречал уважаемого посетителя, оказывал ему помощь в спешивании, а также отдавал приказ слугам принять оружие у гостя и следить за его лошадью. Далее одна из дочерей сеньора набрасывала на плечи визитёра плащ, и по звуку рога, в который трубил слуга, уважаемый гость отправлялся принимать водные процедуры перед трапезой. Руки мыли под умывальником или в большом тазу, который слуги приносили вместе с полотенцем в зал, где проходило пиршество. Все собравшиеся в зале замка сеньора садились за стол, покрытый белой скатертью. Посуда была из драгоценных металлов (как правило, золота и серебра). Принимающая сторона приглашала гостя сесть рядом с владельцем поместья и начать трапезничать и пить из одной посуды с хозяином. Стол ломился от количества блюд и напитков. Долгое застолье прерывалось «шоу-программой»: чтением стихов, песнями и плясками. По окончанию пира слуги занимались уборкой стола, а сытая и весёлая знать отправлялась либо на прогулку в сад, либо в покои для отдыха. Подобных описаний застолий герцогов и графов, баронов и рыцарей сохранилось огромное количество. Некоторые совсем не отличаются друг от друга. Но где заканчиваются типичные литературные приёмы и начинаются реальные свидетельства? Средневековый социум — явление очень динамичное. Долгое время даже королевский двор западноевропейского монарха не имел постоянной локации. Человек из благородного семейства, обладающий ценным имуществом, априори был гостеприимным: это было продиктовано обычаем, который являлся важным элементом идентичности сословной элиты.
Стол в огромном зале донжона замка собирали из досок, которые специально клали на козлы. Белая скатерть — редкость, её использовали исключительно в праздничные дни. О столовых полотенцах речи даже не шло. А золотая или серебряная посуда редко выставлялась — в основном графы и герцоги использовали оловянную или глиняную кухонную утварь. Вилки и ложки зачастую отсутствовали, а нож был один на пару, сидящую рядом. Супы, гуляш или каши ели из посуды с «ушками», которые также были рассчитаны на двух человек. Хлебали по очереди. Мясо, рыба и более твёрдая пища подавались на больших кусках хлеба, которые были пропитаны соусами или соками. Гости за столом разделывали их ножом, а потом с удовольствием поглощали яства без столовых приборов. Вино перед трапезой наливали в чаши на несколько человек: соседи за столом либо пили из одной емкости, либо использовали индивидуальные кубки (если таковые были у хозяина поместья). Виночерпий по требованию гостей обновлял сосуды с вином.
Только что приготовленные блюда на стол приносили накрытыми полотенцем. Оно снималось в момент подачи гостю. Подобный обычай был введён не только для сохранения температуры блюда, но и в качестве меры безопасности: считалось, что таким образом можно помешать отравлению еды. Литература повествует также о специальных слугах, которые занимались дегустацией приготовленной пищи. Существуют и совершенно фантастические рассказы о профилактических свойствах зуба змеи и рога единорога, с помощью которых выявляли яд в блюде. Порядок подачи яств слабо освещён в источниках той поры. Хроники и литературные произведения рисуют совершенно полярную картину. Обед в замке гостеприимного сеньора открывали и пирогами, и супом, и сырами, и даже фруктами. Хотя пироги в отдельных случаях являлись финальным пунктом в банкете хозяина поместья и его гостей. Средневековые миниатюры изображают господский стол со всеми блюдами сразу: горячие и холодные закуски, дичь, соленья и сладости. Неудивительно предположение, что на подобной трапезе ели всё и сразу. Но если мы говорим о мясных и рыбных блюдах, то крупную дичь ели в первую очередь, а затем — птицу и рыбу. Употребление выпивки завершалось сладкими винами (ликёрами) или особой настойкой с пряностями. Продолжительность подобного мероприятия варьировалась от пяти до восьми часов. Обед длился около полутора часов, а ужин — два с половиной и более. Вечерняя трапеза затягивалась, ведь гостей ждала развлекательная секция — жонглёры, паломники с рассказами о путешествиях, труверы со стихами и музыкальное сопровождение. Придя в такое место, человек оставляет вагон и тележку своих забот за порогом заведения и позволяет себе пофантазировать о тех временах, когда рыцари спасали прекрасных дам, а знать была на широкой ноге с духовенством и закатывала огромные пиршества. Средневековые кухни зачастую показывают нам подвальные помещения, в которые можно попасть, спустившись вниз по каменной лестнице. Двери таких заведений украшаются ручками в виде львиной головы и заставляют впечатлительных людей трепетать в благоговейном восторге за счёт своей массивности. Реконструкция убранства британских замков на кухне в средневековом стиле включает в себя использование кованых канделябров, больших подсвечников, тяжёлых балок. Всё это должно вызывать трепет у любителей истории. Стулья-троны и столы с гранитными столешницами. Интерьер средневековой кухни получится наиболее выигрышным, если сочетать его с дорогой посудой и вышколенными "под прислугу" официантами. А блюда по рецептам средневековой еды, доведенные до совершенства, помогут посетителям почувствовать себя важными и знатными вельможами.
На длинном большом столе была ступка с пестиком, белая, и средняя по размеру, а напротив неё — плетёная корзина с ручкой для продуктов, тёмного цвета.
— Снова фальшивая улика? — Бросил свой взор на пол Сергей, узрев странный на свой взгляд вещдок. — Кто-то хочет, чтобы мы знали, кто здесь обедал. — Обведя кухню взглядом, он вдруг эмоционально бросает. — Это Китаев!
Девушка смотрит на него так, будто он произнёс что-то несусветное. Проходит несколько минут на изучение.
— Но тут написано... — Мужчина замолкает, опуская глаза ещё ниже, пройдясь без спешки по тексту. — Татьяна Поткина?! — Сильно дивясь, казалось, что он сам же не верил своим словам. Это всё возвращало их к предыдущему делу «Свидетель преступления 2: Гарантия жизни». Переплетаясь, тянущиеся нити образовывали логическую цепочку.
— Громов, здесь записка для нас. — Мужчина оборачивается, смотря на эксперта. Та тянется за прикреплённым за столом листочком. — В ней написано: «Давайте пройдём в спальню!».
Выйдя из кухни, по коридору гулко раздавались шаги.
— Ты слышала, что он сказал. Нам в спальню. Кажется, эта часть мне понравится... — Как-то многозначительно произнёс он.
В отделе. День 25.
— Пора в спальню. — Странный взгляд не ускользнул от её внимания. — Кажется, я смогу воплотить свои фантазии... — Загадочно начал он, томно прикрыв глаза.
— Не морочь мне голову, Громов. — Безэмоционально подала голос криминалист, не реагируя на его намёки или очередные шутейки. Что там это для него было. — Нам нужно найти твою сестру. — Уже более серьёзным тоном заканчивает свою мысль. Она была настроена решительно.
Ало-красный балдахин для кровати - как воздушный купол. Три подушки под стать в цвет балдахину, тёмная простынь с витиеватыми и извивающимися французскими узорами «Сатин-жаккард».
Слева от кровати — шкаф, а возле шкафа, ещё одна находка.
— У меня плохое предчувствие. — Заметно занервничав, проговорила Ирина, пытаясь подавить нарастающий комок внутри, который с каждым разом, так и норовил затянуться в узел.
— Похоже, не все участвовали в воплощении фантазий добровольно. — Приподняв глаза, он взглянул на свисающие с потолка цепи.
Негромкий щелчок и звук отъезжающей стены. Чуть сгорбленная фигура исчезает в захлёстывающей темноте, сделав шаг вперёд, и вдруг остановившись.
— Здесь потайной ход за камином! — Произносится из чернеющего входа. — Куда же он ведёт?
Голос затихает, отдаваясь уже небольшим эхом. Кажись, опера совсем затянуло в круговорот событий. Он доносится из глубины, ведь он проходит на несколько шагов вперёд. В современном варианте: дальше бы шёл короткий коридор, с тёмными деревянными панелями. За ними был лифт, ещё один коридор, по бокам которого имелись двери с номерами, но здесь же всё было не так. Этот замок имел свои тайны.
В отделе. День 26.
— За камином расположен зал охотничьих трофеев. Ещё одна фантазия? — Выгнув бровь, сыронизировал Громов.
— Жуть... давай осмотрим охотничьи трофеи. — Не явно радуясь этой затеи, тихо произнесла девушка. Ей всё это уже начинало не нравится.
Оконный деревянный блок и высокие окна, идущие в ряд. Длинный-длинный коридор, с жуткими изделиями на стене: рога животных. Трофейные рога оленей, сибирской косули, резная голова лося слева, рога барана на медальоне справа, несколько черепов муфлона, снова рога оленей и лося, справа на стене. Целая коллекция, эдакая презентация и выставка ужасов. Мрачные подвесные светильники, придавали готичности интерьеру, своим чёрным оттенком окутывая всё в тот же мрак. Между ними повисает долгая пауза.
— Возможно, тут не только на животных охотились... — Протягивает Сергей и отдаётся в его нотках мрачностью, такой гнетущей и даже безысходной в чём-то. Он указывает на череп. Человеческий череп справа на стене. Ещё один трофей? Ирину передёргивает от ужаса, но виду не подаёт. Старается. Проходя небольшими шажками дальше, этот коридор казался им бесконечным. В какой-то момент она не слышит собственных шагов. Голова повёрнута и девушка замирает. Всего миг, а глаз не оторвать. Она впадает в ступор, сглотнув ком в горле. Мир становится серым, контуры предметов – прозрачными, не то из-за воздействия «Эффекта перспективы», не то из-за того, что она видит. Мрачнеющая плёнка – яркая клякса на том месте, где прежде был мир. Смотрит, как по стенам исчезают тени, и остаётся только увиденное перед нею. Вся в мелких трещинах и точках. Весь зал в мигающих лампочках. Рефлекторно протягивает руку, чтобы прикоснуться, не веря увиденному.
— Громов, тебе лучше этого не видеть. — Негромко произносит Ирина, блуждающими глазами. Её взгляд блуждает по картине, и то, что на ней изображено, приводит в неистовый ужас. Она как похолодела, а по спине пробежал склизкий, неприятный до жути холодок. — Это твоя сестра. — Девушка выдыхает, смотря на женщину. Эта картина ужасна своей очаровательностью. Она словно заставляет смотреть, не отводя глаз. — В этом замке. — Ирина замолкает, сглотнув. — В цепях.
Мышцы продолжают сокращаться, но она хочет верить, что это всего лишь иллюзия. После недолгой паузы, всё вокруг затихает, даже дыхания не слышно. Они как манекены стоят, попросту замерев на месте. Он позади, чуть дальше от неё. Она увидела, как у него под кожей щёк заходили желваки, подчёркивая его острые скулы. Лицо вытянулось и он странно уставился на знакомого, вроде как, человека. До боли знакомое лицо. Он не хотел верить своим глазам, будто всё перевернулось с ног на голову. Просто не мог поверить, что это действительно была она. Уставился на картину, словно пытаясь припомнить, о чём только что шла речь. Снова принял свою обычную позу. Развернувшись спиной, подошёл к окну. Кончики рта опустились, его светло-карие глаза потемнели, словно угасающий огонь. На лбу вздулась жила, а сейчас желваки перекатываются от злости. Его черты напряглись. Девушка замерла, молча смотря ему в спину. Через несколько секунд тишину нарушил звук шагов. Если бы одно из окон было открыто, то его бы тихое дыхание слилось со звуком ветра в кронах деревьев. Он несколько раз глубоко вздохнул и сказал: «Помню», а потом отвернулся и стал глядеть в окно. Он, не отрываясь, глядел как на видневшийся за окном лес. Девушка отвернулась к стене, приложив указательный палец к подбородку, а другую руку использовала как подставку для локтя, и стала думать. Думать о чём-то своём. Он явно не был готов к этому, но естественно, он её узнал. Ещё бы. Не каждый день у него на глазах черепа, некогда живых людей, и картина без вести пропавшей сестры. На одной из оконных рам сидела небольшая ворона. Она уткнувшись, смотрела в окно, слева от них. Именно с этой стороны, из окон исходило странное голубоватое свечение, такоё лёгкое и нежное, напоминающий серебряный браслет с фианитами, топазами и алпанитом. Этот цвет словно действовал на птицу успокаивающе. Она была как неживая. Что, тоже чучело? Неподвижно сидя, смотрела в окно, казалось, даже не моргая. Окна с правой стороны отливали же белым светом, чистым и непорочным, как морская пена.
— Моя сестра... она жива? — Он словно вышел из транса. — Нужно обыскать замок!
Мужчина нервно сглотнул, и обернувшись, бросил краткий взгляд на криминалиста. Глаза были снова опущены. Кажется он погрузился в недры своей памяти. В голове мириады мыслей, проносящиеся скоростным потоком.
В отделе. День 27.
— Ещё одна потайная комната и ещё один труп. — Приглушённо говорит товарищ следователь. — Мне всё больше кажется, что сестру постигла та же судьба.
Его взгляд отведён в сторону. Кончики рта опустились, желваки натянули кожу на скулах. Было видно, что он уже терял пущую надежду.
— Боже, Сергей, мне так жаль. — Тихо произносит, стоящая напротив него Ирина, блуждая взглядом по полу. Её глаза опускаются. В попытках подобрать нужные слова, машинально поджимает губы. В такой момент в мире существует только игра света и тени на полу, кажется, что ты куда-то летишь, — но это обман зрения, поскольку тебе хотелось бы верить в лучшее, но сняв розовые очки, нужно принимать реальность такой, какая она есть, переставая полагаться на чудо или тешиться надеждой из раза в раз. Она проводит по нему взглядом, между ними минуты из затянувшейся тишины. Постепенно, голос её становится ровнее и уверенней:
— Но дело ещё не закончено.
Ветви обхватывали тело сестры, подобно лианам, и крепко цеплялись, словно не желая выпускать из своих объятий. Светло-бежевый жилет, тёмного цвета джинсы, чёрные замшевые босоножки и футболка в серо-белую полоску. Длинные шелковистые пряди спадали, чуть прикрывая левый глаз. Тёмные корни, наполнившие пространство, тянулись к ней, словно пытаясь задушить. Женщина лежала неподвижно. Её абсолютно безжизненный взгляд и стеклянные глаза, безмолвно смотрящие в один и тот же угол. Грудь не вздымалась, ни спокойного дыхания — ничего. Она продолжает смотреть в одну и ту же точку, не шевелясь. Длинные ветви с ярко-зелёными листьями - как скрученные пальцы зловещей карги. Но вместо пучков увядших веток, увитых поблёкшими розами - гнетущая тишина. Точно так же свисали над землёй мёртвые сухие стебли. Или это была высохшая листва, хранящая под собой мёртвые человеческие трупы. В этих узорах - отражения худого лица и пары тусклых зелёных глаз, выглядывающие откуда-то из ветвь, уставившихся в тебя сквозь листву. Но это было не так. Голова повёрнута чуть набок, глаза смотрели вправо, но их взгляд собою ничего не выражал. Совершенно пустой и бездушный. Здесь слышен запах мёртвой земли. Смятение, тревога и безысходность наполнили воздух. Когда-то в нём ещё сильнее запахло шалфеем. По бокам увенчан густой седой шевелюрой, обволакивающий туманный дымок, с веток капало что-то тёмное. Кровь? От всего этого веяло чем-то мрачно потусторонним. Так казалось на первый взгляд. В этот момент вместо надежды возникла какая-то глубокая пустота.
— Давай проверим её отпечатки и узнаем, кто она. — Сергей тут же изменился во взгляде. — Возможно, она знала мою сестру.
Девушка молча кивнула:
— Вернёмся в лабораторию и окончательно разберёмся с этим делом.
По эмоциям на его лице стало ясно, что здесь было что-то не так.
В отделе. День 28.
— Давай сопоставим имеющиеся улики. Пока это дело не будет закрыто, я себе места не найду! — Говорил, как заведённый. Происходящее нехило его так будоражило. Безумный взгляд, глазные яблоки чуть не выпадают из орбит, взъерошенный вид. Складывалось впечатление, что он не спал сутки.
— Громов, тебе не помешал бы отпуск. — Чуть ниже тоном произносит Ирина.
Женский атласный корсет красного цвета с задней шнуровкой, записка оставленная неизвестным, и чёрные босоножки.
— Её звали Ольга Стеценко. Она уже год считается пропавшей без вести. — Девушка ненадолго прерывает поток своих мыслей. — По крайней мере, теперь её семья узнает правду.
Цепи и найденный в спальне хлыст. И кое-что ещё.
— Этих женщин явно усыпили. — Взор падает на стеклянный пузырёк с странной жидкостью. — Мы обнаружили этот препарат и в крови жертвы, найденной в замке.
— У Китаева... точнее, у Поткиной есть влиятельные друзья. — Длительное время ушло на изучение записной книжки в кожаном переплёте. — Достаточно влиятельные, чтобы раздобыть новые документы. — Решил внести свою лепту Сергей.
Взгляд пал на человеческий череп.
— Под полом помещения, где мы нашли тело, обнаружено ещё несколько трупов. — Сообщила эксперт-криминалист. — Кто знает, сколько человек здесь было убито. — Качнула головой, когда её голос стал на одну октаву ниже среднего. — «Воплощаем ваши фантазии в жизнь!». — Девушка хмыкнула, скривившись лицом. — Они забыли добавить слово «безумные».
Мужчина взглянул на серо-белую картину, с позирующей на ней женщиной. Она, прислонившись к стене, чуть отклонила голову назад. Спадающие лямки на чёрном платье, томный взгляд и слегка приоткрытый рот. Всё это походило на пополнение коллекции в стиле «Ню-Арт».
— Это дело рук Шутника. — Тихо отозвался он. — Неужели моя сестра тоже где-то в погребах замка? — Он ненадолго призадумался, смотря перед собой. — Или она в другом месте?
— Громов, я лично займусь анализом останков и узнаю, есть ли среди трупов твоя сестра. — Легонька коснувшись плеча, твёрдым тоном заявляет Ирина. — А пока тебе и впрямь не помешает отпуск.
Старинный замок, стоящий на возвышенности, серые каменные стены, массивные кованые решётки на узких окнах пугают и манят. Замок тайн, хранящихся в его подвалах. Как когда-то ночью в них зажигается яркий, манящий свет. Днём его строения утопают в яркой зелени. С фасада простирается прекрасный розарий. В нём представлены розы различных цветов и сортов, есть даже редкие чёрные. Мало кто знает, что эти благородные цветы, служат не только украшением, но и для благоухания. Замок кажется загадочным и опасным в своём архитектурном величии, но если пройти по извилистой дороге, приблизимся к двери, ощущение опасности меняется благоговением к мощи каменных стен. От огромных каменных серых стен веет холодом. Замок кажется опасным и величественным. Скрип поднимаемой массивной решётки, гулкое эхо шагов. Коридоры, запутанные длинные и пустынные, ведут нам мимо бесчисленного множества комнат, путь освещают факелы, вознося неровные блики на стену. Старинные гобелены на них. В части из этих комнат - кельях - жили когда-то воспитанницы. Их скромные жилища приучают их к неприхотливости и покорности. Чуть попросторней комнаты для прислуги. Первый этаж - левое крыло отведено для воспитанниц замка. Справа для путников волею судьбы оказавшихся с ночлегом в замке. В центре же, соединяющем оба крыла - каминный зал. Огромная дверь с бронзовыми ручками. Стены, обитые тёмно-красным атласом с золотыми узорами, жарко пылающий камин, блики огня, отражённые на старинной мебели из красного дерева. Здесь же едва приметная, слева от камина, находится потайная дверь в самое сокровенное замка - его подвалы. Спускаясь в подвал замка, по узкой винтовой лестнице, где-то слышится как капля воды приземляется на пол, словно точит его своим холодным прозрачным плеском. А если проходить по полу босыми ногами, чувствуешь неровности и шершавость камней возложенных в основе. Серость, тёмные краски подвала, приводят все чувства в напряжение. Кажется, где-то здесь, сами стены отдают отголосками стонов.
— Принадлежит фирме «Шут Короля». — Замечает Ирина. — Шут? — Призадумалась девушка, смотря куда-то в правый верхний угол. — Может, Шутник?
Неожиданно светло-карие глаза опускаются чуть ниже, и мужчина замечает, что-то у старинных ворот в замок. Это что-то лежит неподалёку от самих ворот алого цвета, всего в нескольких шагах.
— Здесь надпись: «Воплощаем ваши фантазии в жизнь!». Это что, аттракцион какой-то? — Вертя в руках винтажный ключ, он немного рассматривает его, перевернув. Цвет: античная медь, двусторонний, размер 2,8х1 см.
— Мне такие фантазии не нравятся. — Негромко даёт знать Волкова, щурясь от палящего солнца. — Но теперь у нас есть ключ. Пора сделать следующий шаг.
В отделе. День 23.
— Похоже, здесь никого нет. — Смотря по сторонам, протянул капитан. Негромкие шаги и он проходит чуть дальше.
— Не спеши, Громов. — Окликает его девушка, идущая позади, при этом между ними соблюдается дистанция. — В каждом замке есть свой король! — С небольшой полуулыбкой добавляет она, идя следом.
Ухо различает в этом глухом солнечном свете пять клеток, которые — очень быстро, одна за другой — начинают сокращаться. Длинно ведущий коридор, впереди чернеющий проём в несущей стене, ложившиеся лучи света растекались по полу, образовывая собой, кривоватый по форме прямоугольник, и через щели в потолке уходят в высь. Слева от проёма высокий стул. Ярко-белый свет отливается от высоких решёточных окон, из-за чего, лучи на полу удлиняются. Прогретые за день своды исчезают, словно на их месте возникает провал. Там вдалеке, в тёмном проёме, можно разглядеть окно со шпросами, из которого льёт бледный свет, словно фонарь. Белое излучение прорывается, через заполняющее окно квадраты. Слева от окна, чуть поодаль, прорисовывается ещё один, одиноко стоящий стул. Невозможно было не заметить, что сверху, с перемычки из уголка в стене, свисала какая-то красная на вид вещь. Выглядело так, будто её намеренно туда повесили.
— Это часть костюма? — Недоверчиво оглядела часть одежды эксперт-криминалист.
На полу Сергеем был найден ещё один предмет: словно закрученный в клубок или в некую спираль.
— Интересно, какие же фантазии они тут воплощают в жизнь? — Бархатно произнёс он, выглядя очень заинтересованным в своём вопросе.
Впереди — как бесконечный коридор, походя на самую настоящую оптическую иллюзию. Это был длинный коридор перспектива. Лишь лучи света ложившиеся по полу, что отливались от окон, немного разрушали поглощающую тьму в этом помещении. Тёмный мрачный коридор засасывал - как фотообои с эффектом перспективы. Именно этот эффект и был в интерьере. Но в конечном итоге «мрак», просто ослаб, как глина, из которой лепят силуэты. Из широкого окна проникал мягкий солнечный свет, похожий на лучик ночника. Светились только несколько стеновых панелей. Пол и потолок были одинаковыми - широкими, казавшись угловатыми на вид. При каждом шаге, звук эхо расползался по сторонам, и казалось, что неведомый хозяин замка ходит прямо за спиной. Отделка арки декоративным камнем, с отколовшимся внизу уголком. Нижняя пята арки, напротив, расположена с явно искаженной вертикалью. Камень наполовину был отколот. Он отходит очень легко, как будто вы чистите им ноготь. Один из углов расплющен под давлением всей массы камня. На самом же деле, это была дверь справа, от главных ворот, в которой они потеряли большую часть времени, потратив на всё полдня. Старинная дверь, в тон главным воротам, такого же алого цвета.
— Завтра нам предстоит осмотр замка. — Решительно заявляет Ирина, выбираясь наружу.
В отделе. День 24.
— Посмотрим, что готовится на кухне. — Готов был приступить к осмотру следующей локации Громов.
— Пора разжечь огонь пожарче и накалить страсти докрасна! — Воодушевлённо произносится девушкой, с игривой улыбкой на устах.
В большинстве домовладений приготовление осуществлялось на открытом очаге посреди основной жилой площади для того, чтобы эффективно использовать тепло. Это было наиболее распространённой особенностью даже для богатых домов, где кухня была объединена со столовой. К Позднему Средневековью помещение кухни стало отделяться от основного жилья. Первым шагом было переместить камин к стенам главного зала, а позднее выстроить отдельное здание или крыло, в котором кухня и помещалась, часто отделяемая от главного зала крытой галереей. Таким путём дым, ароматы и суета кухни не тревожили гостей и уменьшалась пожароопасность. Множество основных вариаций кухонных принадлежностей, включая сковороды, кастрюли, чайники и вафельницы, уже существовали, хотя они часто были слишком дороги для бедных домовладений. Другие инструменты были более приспособлены для готовки на открытом огне, к примеру вертел различных размеров и материала исполнения, годный для разного спектра задач, начиная с того, чтобы проткнуть перепелов и вплоть до протыкания туши целого вола. Были в обиходе даже небольшие кухонные краны с настраиваемыми крючками, чтобы можно было быстро сдвинуть с огня котлы, чтобы не дать пище пригореть или жидкости перекипеть. Посуда нередко придерживалась над открытым огнём, или же удерживалась на треногах, под которыми были выложены раскалённые угли. В помощь поварам существовали различные ножи, ложки для помешивания, ковши и тёрки. В богатых домовладениях одними из наиболее распространённых инструментов были ступки и сито-ткань, потому как множество средневековых рецептов требовали тщательно измельчать пищу, протирать, процеживать до или после готовки. Это было основано на вере, внушаемой врачами, что чем лучше измельчена пища, тем эффективнее тело поглотит её. Это также давало возможность для умелых поваров свободно и более тщательно продумывать результаты. Пища с тонкозернистой структурой также ассоциировалась с богатством; к примеру, мука мелкого помола была дорогой, в то время как хлеб простого человека был обычно коричневым и грубым. Фаршировка тушек животных была весьма распространённым явлением (от латинского farcio, «наполнять»), с тушки животного снимали кожицу и наполняли её рубленым мясом со специями а также другими ингредиентами, из этого формировали тушку другого животного или надевали кожицу обратно на тушку, или же фаршировке подвергалась сама тушка, освобождённая от потрохов. Кухонный штат в аристократических домах и королевском дворе мог исчисляться сотнями людей: пекарями, вафельщиками, соусье (специалистами по готовке соусов и горячих закусок), кладовщиками, мясниками, нарезчиками мяса, мелкими служащими, доярками, официантами и бесчисленными поварятами. Тогда как обычное крестьянское домовладение часто могло обойтись дровами из ближайшего леса, придворные и королевские кухни должны были управляться с логистикой ежедневного обеспечения минимум двух приёмов пищи для нескольких сотен человек. Руководство по тому, как готовились двухдневные банкеты, можно найти в поваренной книге Du fait de cuisine, шефа-мастера Амадея VIII, созданной в 1420 году отчасти в целях судебной тяжбы в суде Бургундии. Он рекомендовал, чтобы под рукой у главного повара было по крайней мере около тысячи возов хороших сухих дров и большой запас угля.
Произведения эпохи Средних веков в описании пиров и трапез знатных особ по большей части обладают целым набором стереотипов. Рассказывается о сеньорах и их гостях, которых те с удовольствием балуют угощениями. Если мы говорим о классическом периоде, о Высоком Средневековье, то в западноевропейских странах на рубеже 12-13 столетий ни кулинария, ни столовый этикет ничем особо не выделялись. И только к концу 13-го века, во времена правления французского короля Филиппа IV Красивого, происходят значительные перемены: мода на куртуазные романы подталкивает средневековую аристократию к более вежливому отношению к посетителям своих поместий. Прибывших гостей хозяин принимал в соответствии с церемониалом. У въезда в свои владения сеньор встречал уважаемого посетителя, оказывал ему помощь в спешивании, а также отдавал приказ слугам принять оружие у гостя и следить за его лошадью. Далее одна из дочерей сеньора набрасывала на плечи визитёра плащ, и по звуку рога, в который трубил слуга, уважаемый гость отправлялся принимать водные процедуры перед трапезой. Руки мыли под умывальником или в большом тазу, который слуги приносили вместе с полотенцем в зал, где проходило пиршество. Все собравшиеся в зале замка сеньора садились за стол, покрытый белой скатертью. Посуда была из драгоценных металлов (как правило, золота и серебра). Принимающая сторона приглашала гостя сесть рядом с владельцем поместья и начать трапезничать и пить из одной посуды с хозяином. Стол ломился от количества блюд и напитков. Долгое застолье прерывалось «шоу-программой»: чтением стихов, песнями и плясками. По окончанию пира слуги занимались уборкой стола, а сытая и весёлая знать отправлялась либо на прогулку в сад, либо в покои для отдыха. Подобных описаний застолий герцогов и графов, баронов и рыцарей сохранилось огромное количество. Некоторые совсем не отличаются друг от друга. Но где заканчиваются типичные литературные приёмы и начинаются реальные свидетельства? Средневековый социум — явление очень динамичное. Долгое время даже королевский двор западноевропейского монарха не имел постоянной локации. Человек из благородного семейства, обладающий ценным имуществом, априори был гостеприимным: это было продиктовано обычаем, который являлся важным элементом идентичности сословной элиты.
Стол в огромном зале донжона замка собирали из досок, которые специально клали на козлы. Белая скатерть — редкость, её использовали исключительно в праздничные дни. О столовых полотенцах речи даже не шло. А золотая или серебряная посуда редко выставлялась — в основном графы и герцоги использовали оловянную или глиняную кухонную утварь. Вилки и ложки зачастую отсутствовали, а нож был один на пару, сидящую рядом. Супы, гуляш или каши ели из посуды с «ушками», которые также были рассчитаны на двух человек. Хлебали по очереди. Мясо, рыба и более твёрдая пища подавались на больших кусках хлеба, которые были пропитаны соусами или соками. Гости за столом разделывали их ножом, а потом с удовольствием поглощали яства без столовых приборов. Вино перед трапезой наливали в чаши на несколько человек: соседи за столом либо пили из одной емкости, либо использовали индивидуальные кубки (если таковые были у хозяина поместья). Виночерпий по требованию гостей обновлял сосуды с вином.
Только что приготовленные блюда на стол приносили накрытыми полотенцем. Оно снималось в момент подачи гостю. Подобный обычай был введён не только для сохранения температуры блюда, но и в качестве меры безопасности: считалось, что таким образом можно помешать отравлению еды. Литература повествует также о специальных слугах, которые занимались дегустацией приготовленной пищи. Существуют и совершенно фантастические рассказы о профилактических свойствах зуба змеи и рога единорога, с помощью которых выявляли яд в блюде. Порядок подачи яств слабо освещён в источниках той поры. Хроники и литературные произведения рисуют совершенно полярную картину. Обед в замке гостеприимного сеньора открывали и пирогами, и супом, и сырами, и даже фруктами. Хотя пироги в отдельных случаях являлись финальным пунктом в банкете хозяина поместья и его гостей. Средневековые миниатюры изображают господский стол со всеми блюдами сразу: горячие и холодные закуски, дичь, соленья и сладости. Неудивительно предположение, что на подобной трапезе ели всё и сразу. Но если мы говорим о мясных и рыбных блюдах, то крупную дичь ели в первую очередь, а затем — птицу и рыбу. Употребление выпивки завершалось сладкими винами (ликёрами) или особой настойкой с пряностями. Продолжительность подобного мероприятия варьировалась от пяти до восьми часов. Обед длился около полутора часов, а ужин — два с половиной и более. Вечерняя трапеза затягивалась, ведь гостей ждала развлекательная секция — жонглёры, паломники с рассказами о путешествиях, труверы со стихами и музыкальное сопровождение. Придя в такое место, человек оставляет вагон и тележку своих забот за порогом заведения и позволяет себе пофантазировать о тех временах, когда рыцари спасали прекрасных дам, а знать была на широкой ноге с духовенством и закатывала огромные пиршества. Средневековые кухни зачастую показывают нам подвальные помещения, в которые можно попасть, спустившись вниз по каменной лестнице. Двери таких заведений украшаются ручками в виде львиной головы и заставляют впечатлительных людей трепетать в благоговейном восторге за счёт своей массивности. Реконструкция убранства британских замков на кухне в средневековом стиле включает в себя использование кованых канделябров, больших подсвечников, тяжёлых балок. Всё это должно вызывать трепет у любителей истории. Стулья-троны и столы с гранитными столешницами. Интерьер средневековой кухни получится наиболее выигрышным, если сочетать его с дорогой посудой и вышколенными "под прислугу" официантами. А блюда по рецептам средневековой еды, доведенные до совершенства, помогут посетителям почувствовать себя важными и знатными вельможами.
На длинном большом столе была ступка с пестиком, белая, и средняя по размеру, а напротив неё — плетёная корзина с ручкой для продуктов, тёмного цвета.
— Снова фальшивая улика? — Бросил свой взор на пол Сергей, узрев странный на свой взгляд вещдок. — Кто-то хочет, чтобы мы знали, кто здесь обедал. — Обведя кухню взглядом, он вдруг эмоционально бросает. — Это Китаев!
Девушка смотрит на него так, будто он произнёс что-то несусветное. Проходит несколько минут на изучение.
— Но тут написано... — Мужчина замолкает, опуская глаза ещё ниже, пройдясь без спешки по тексту. — Татьяна Поткина?! — Сильно дивясь, казалось, что он сам же не верил своим словам. Это всё возвращало их к предыдущему делу «Свидетель преступления 2: Гарантия жизни». Переплетаясь, тянущиеся нити образовывали логическую цепочку.
— Громов, здесь записка для нас. — Мужчина оборачивается, смотря на эксперта. Та тянется за прикреплённым за столом листочком. — В ней написано: «Давайте пройдём в спальню!».
Выйдя из кухни, по коридору гулко раздавались шаги.
— Ты слышала, что он сказал. Нам в спальню. Кажется, эта часть мне понравится... — Как-то многозначительно произнёс он.
В отделе. День 25.
— Пора в спальню. — Странный взгляд не ускользнул от её внимания. — Кажется, я смогу воплотить свои фантазии... — Загадочно начал он, томно прикрыв глаза.
— Не морочь мне голову, Громов. — Безэмоционально подала голос криминалист, не реагируя на его намёки или очередные шутейки. Что там это для него было. — Нам нужно найти твою сестру. — Уже более серьёзным тоном заканчивает свою мысль. Она была настроена решительно.
Ало-красный балдахин для кровати - как воздушный купол. Три подушки под стать в цвет балдахину, тёмная простынь с витиеватыми и извивающимися французскими узорами «Сатин-жаккард».
Слева от кровати — шкаф, а возле шкафа, ещё одна находка.
— У меня плохое предчувствие. — Заметно занервничав, проговорила Ирина, пытаясь подавить нарастающий комок внутри, который с каждым разом, так и норовил затянуться в узел.
— Похоже, не все участвовали в воплощении фантазий добровольно. — Приподняв глаза, он взглянул на свисающие с потолка цепи.
Негромкий щелчок и звук отъезжающей стены. Чуть сгорбленная фигура исчезает в захлёстывающей темноте, сделав шаг вперёд, и вдруг остановившись.
— Здесь потайной ход за камином! — Произносится из чернеющего входа. — Куда же он ведёт?
Голос затихает, отдаваясь уже небольшим эхом. Кажись, опера совсем затянуло в круговорот событий. Он доносится из глубины, ведь он проходит на несколько шагов вперёд. В современном варианте: дальше бы шёл короткий коридор, с тёмными деревянными панелями. За ними был лифт, ещё один коридор, по бокам которого имелись двери с номерами, но здесь же всё было не так. Этот замок имел свои тайны.
В отделе. День 26.
— За камином расположен зал охотничьих трофеев. Ещё одна фантазия? — Выгнув бровь, сыронизировал Громов.
— Жуть... давай осмотрим охотничьи трофеи. — Не явно радуясь этой затеи, тихо произнесла девушка. Ей всё это уже начинало не нравится.
Оконный деревянный блок и высокие окна, идущие в ряд. Длинный-длинный коридор, с жуткими изделиями на стене: рога животных. Трофейные рога оленей, сибирской косули, резная голова лося слева, рога барана на медальоне справа, несколько черепов муфлона, снова рога оленей и лося, справа на стене. Целая коллекция, эдакая презентация и выставка ужасов. Мрачные подвесные светильники, придавали готичности интерьеру, своим чёрным оттенком окутывая всё в тот же мрак. Между ними повисает долгая пауза.
— Возможно, тут не только на животных охотились... — Протягивает Сергей и отдаётся в его нотках мрачностью, такой гнетущей и даже безысходной в чём-то. Он указывает на череп. Человеческий череп справа на стене. Ещё один трофей? Ирину передёргивает от ужаса, но виду не подаёт. Старается. Проходя небольшими шажками дальше, этот коридор казался им бесконечным. В какой-то момент она не слышит собственных шагов. Голова повёрнута и девушка замирает. Всего миг, а глаз не оторвать. Она впадает в ступор, сглотнув ком в горле. Мир становится серым, контуры предметов – прозрачными, не то из-за воздействия «Эффекта перспективы», не то из-за того, что она видит. Мрачнеющая плёнка – яркая клякса на том месте, где прежде был мир. Смотрит, как по стенам исчезают тени, и остаётся только увиденное перед нею. Вся в мелких трещинах и точках. Весь зал в мигающих лампочках. Рефлекторно протягивает руку, чтобы прикоснуться, не веря увиденному.
— Громов, тебе лучше этого не видеть. — Негромко произносит Ирина, блуждающими глазами. Её взгляд блуждает по картине, и то, что на ней изображено, приводит в неистовый ужас. Она как похолодела, а по спине пробежал склизкий, неприятный до жути холодок. — Это твоя сестра. — Девушка выдыхает, смотря на женщину. Эта картина ужасна своей очаровательностью. Она словно заставляет смотреть, не отводя глаз. — В этом замке. — Ирина замолкает, сглотнув. — В цепях.
Мышцы продолжают сокращаться, но она хочет верить, что это всего лишь иллюзия. После недолгой паузы, всё вокруг затихает, даже дыхания не слышно. Они как манекены стоят, попросту замерев на месте. Он позади, чуть дальше от неё. Она увидела, как у него под кожей щёк заходили желваки, подчёркивая его острые скулы. Лицо вытянулось и он странно уставился на знакомого, вроде как, человека. До боли знакомое лицо. Он не хотел верить своим глазам, будто всё перевернулось с ног на голову. Просто не мог поверить, что это действительно была она. Уставился на картину, словно пытаясь припомнить, о чём только что шла речь. Снова принял свою обычную позу. Развернувшись спиной, подошёл к окну. Кончики рта опустились, его светло-карие глаза потемнели, словно угасающий огонь. На лбу вздулась жила, а сейчас желваки перекатываются от злости. Его черты напряглись. Девушка замерла, молча смотря ему в спину. Через несколько секунд тишину нарушил звук шагов. Если бы одно из окон было открыто, то его бы тихое дыхание слилось со звуком ветра в кронах деревьев. Он несколько раз глубоко вздохнул и сказал: «Помню», а потом отвернулся и стал глядеть в окно. Он, не отрываясь, глядел как на видневшийся за окном лес. Девушка отвернулась к стене, приложив указательный палец к подбородку, а другую руку использовала как подставку для локтя, и стала думать. Думать о чём-то своём. Он явно не был готов к этому, но естественно, он её узнал. Ещё бы. Не каждый день у него на глазах черепа, некогда живых людей, и картина без вести пропавшей сестры. На одной из оконных рам сидела небольшая ворона. Она уткнувшись, смотрела в окно, слева от них. Именно с этой стороны, из окон исходило странное голубоватое свечение, такоё лёгкое и нежное, напоминающий серебряный браслет с фианитами, топазами и алпанитом. Этот цвет словно действовал на птицу успокаивающе. Она была как неживая. Что, тоже чучело? Неподвижно сидя, смотрела в окно, казалось, даже не моргая. Окна с правой стороны отливали же белым светом, чистым и непорочным, как морская пена.
— Моя сестра... она жива? — Он словно вышел из транса. — Нужно обыскать замок!
Мужчина нервно сглотнул, и обернувшись, бросил краткий взгляд на криминалиста. Глаза были снова опущены. Кажется он погрузился в недры своей памяти. В голове мириады мыслей, проносящиеся скоростным потоком.
В отделе. День 27.
— Ещё одна потайная комната и ещё один труп. — Приглушённо говорит товарищ следователь. — Мне всё больше кажется, что сестру постигла та же судьба.
Его взгляд отведён в сторону. Кончики рта опустились, желваки натянули кожу на скулах. Было видно, что он уже терял пущую надежду.
— Боже, Сергей, мне так жаль. — Тихо произносит, стоящая напротив него Ирина, блуждая взглядом по полу. Её глаза опускаются. В попытках подобрать нужные слова, машинально поджимает губы. В такой момент в мире существует только игра света и тени на полу, кажется, что ты куда-то летишь, — но это обман зрения, поскольку тебе хотелось бы верить в лучшее, но сняв розовые очки, нужно принимать реальность такой, какая она есть, переставая полагаться на чудо или тешиться надеждой из раза в раз. Она проводит по нему взглядом, между ними минуты из затянувшейся тишины. Постепенно, голос её становится ровнее и уверенней:
— Но дело ещё не закончено.
Ветви обхватывали тело сестры, подобно лианам, и крепко цеплялись, словно не желая выпускать из своих объятий. Светло-бежевый жилет, тёмного цвета джинсы, чёрные замшевые босоножки и футболка в серо-белую полоску. Длинные шелковистые пряди спадали, чуть прикрывая левый глаз. Тёмные корни, наполнившие пространство, тянулись к ней, словно пытаясь задушить. Женщина лежала неподвижно. Её абсолютно безжизненный взгляд и стеклянные глаза, безмолвно смотрящие в один и тот же угол. Грудь не вздымалась, ни спокойного дыхания — ничего. Она продолжает смотреть в одну и ту же точку, не шевелясь. Длинные ветви с ярко-зелёными листьями - как скрученные пальцы зловещей карги. Но вместо пучков увядших веток, увитых поблёкшими розами - гнетущая тишина. Точно так же свисали над землёй мёртвые сухие стебли. Или это была высохшая листва, хранящая под собой мёртвые человеческие трупы. В этих узорах - отражения худого лица и пары тусклых зелёных глаз, выглядывающие откуда-то из ветвь, уставившихся в тебя сквозь листву. Но это было не так. Голова повёрнута чуть набок, глаза смотрели вправо, но их взгляд собою ничего не выражал. Совершенно пустой и бездушный. Здесь слышен запах мёртвой земли. Смятение, тревога и безысходность наполнили воздух. Когда-то в нём ещё сильнее запахло шалфеем. По бокам увенчан густой седой шевелюрой, обволакивающий туманный дымок, с веток капало что-то тёмное. Кровь? От всего этого веяло чем-то мрачно потусторонним. Так казалось на первый взгляд. В этот момент вместо надежды возникла какая-то глубокая пустота.
— Давай проверим её отпечатки и узнаем, кто она. — Сергей тут же изменился во взгляде. — Возможно, она знала мою сестру.
Девушка молча кивнула:
— Вернёмся в лабораторию и окончательно разберёмся с этим делом.
По эмоциям на его лице стало ясно, что здесь было что-то не так.
В отделе. День 28.
— Давай сопоставим имеющиеся улики. Пока это дело не будет закрыто, я себе места не найду! — Говорил, как заведённый. Происходящее нехило его так будоражило. Безумный взгляд, глазные яблоки чуть не выпадают из орбит, взъерошенный вид. Складывалось впечатление, что он не спал сутки.
— Громов, тебе не помешал бы отпуск. — Чуть ниже тоном произносит Ирина.
Женский атласный корсет красного цвета с задней шнуровкой, записка оставленная неизвестным, и чёрные босоножки.
— Её звали Ольга Стеценко. Она уже год считается пропавшей без вести. — Девушка ненадолго прерывает поток своих мыслей. — По крайней мере, теперь её семья узнает правду.
Цепи и найденный в спальне хлыст. И кое-что ещё.
— Этих женщин явно усыпили. — Взор падает на стеклянный пузырёк с странной жидкостью. — Мы обнаружили этот препарат и в крови жертвы, найденной в замке.
— У Китаева... точнее, у Поткиной есть влиятельные друзья. — Длительное время ушло на изучение записной книжки в кожаном переплёте. — Достаточно влиятельные, чтобы раздобыть новые документы. — Решил внести свою лепту Сергей.
Взгляд пал на человеческий череп.
— Под полом помещения, где мы нашли тело, обнаружено ещё несколько трупов. — Сообщила эксперт-криминалист. — Кто знает, сколько человек здесь было убито. — Качнула головой, когда её голос стал на одну октаву ниже среднего. — «Воплощаем ваши фантазии в жизнь!». — Девушка хмыкнула, скривившись лицом. — Они забыли добавить слово «безумные».
Мужчина взглянул на серо-белую картину, с позирующей на ней женщиной. Она, прислонившись к стене, чуть отклонила голову назад. Спадающие лямки на чёрном платье, томный взгляд и слегка приоткрытый рот. Всё это походило на пополнение коллекции в стиле «Ню-Арт».
— Это дело рук Шутника. — Тихо отозвался он. — Неужели моя сестра тоже где-то в погребах замка? — Он ненадолго призадумался, смотря перед собой. — Или она в другом месте?
— Громов, я лично займусь анализом останков и узнаю, есть ли среди трупов твоя сестра. — Легонька коснувшись плеча, твёрдым тоном заявляет Ирина. — А пока тебе и впрямь не помешает отпуск.
Alonso
Так же выходит, что кто-то намеренно подкидывал им улики, ведя с ними свою игру, при этом сам игрок оставался в тени, подставляя других. Вышло два сезона. Четыре недели, четыре дела.