После смерти мамы случилось ужасное - на её теле нашли мой отпечаток пальцев. Я вынуждена была скитаться по пустынным улицам и жить там, где никого нет. Но вскоре я придумала план - я убивала людей и некоторое время жила в их доме. Мне это нравилось - жутко нравилось. Но и на их телах где-то нашли мой отпечаток. Меня объявили в розыск. И в один из прекрасных деньков случилось ужасное...
25 число. Август. 2013 год.
Я выхожу из квартиры моей последней жертвы и иду по улице. Иду спокойно и уверенно. Никто на меня и не смотрел. Но всё же чтобы меня никто не увидел и не узнал я зашла в пустынный тёмный переулок. Вдруг я почувствовала чужое дыхание, взгляд. Я не паниковала, потихоньку я достаю из моей сумочки ножик. "Аккуратно... Тихонько" - думаю я. И тут произошло то, чего я больше всего боялась. Мои руки сжали и вывернули так, что я вскрикнула от боли. Подбежали ещё двое, один закрыл мне рот, а другой стал бить меня дубинкой по спине. Я не устояла и упала...
Очнулась я в камере. Тусклый свет освещал мои окровавленные руки, на этот раз кровь была моя, а не моей жертвы.
- Подонки! Выпустите меня! - закричала я как только встала. И я тут же начала дубасить ногой дверь камеры.
- Эй, ты там! Потише, суд скажет выпустить, выпустим! - ответил мне один из милиционеров.
- Да, а когда суд? - Я понизила голос и усмирено села на стул.
- Скоро, скоро! - И он стал заниматься своими делами.
25 число. Август. 2013 год.
Я выхожу из квартиры моей последней жертвы и иду по улице. Иду спокойно и уверенно. Никто на меня и не смотрел. Но всё же чтобы меня никто не увидел и не узнал я зашла в пустынный тёмный переулок. Вдруг я почувствовала чужое дыхание, взгляд. Я не паниковала, потихоньку я достаю из моей сумочки ножик. "Аккуратно... Тихонько" - думаю я. И тут произошло то, чего я больше всего боялась. Мои руки сжали и вывернули так, что я вскрикнула от боли. Подбежали ещё двое, один закрыл мне рот, а другой стал бить меня дубинкой по спине. Я не устояла и упала...
Очнулась я в камере. Тусклый свет освещал мои окровавленные руки, на этот раз кровь была моя, а не моей жертвы.
- Подонки! Выпустите меня! - закричала я как только встала. И я тут же начала дубасить ногой дверь камеры.
- Эй, ты там! Потише, суд скажет выпустить, выпустим! - ответил мне один из милиционеров.
- Да, а когда суд? - Я понизила голос и усмирено села на стул.
- Скоро, скоро! - И он стал заниматься своими делами.
Мне стало жутко скучно и я решила пошутить над моим "телохранителем":
- У вас нет ручки? - спросила я
- Зачем вам?
- Да скучно что-то, глаза хочу выколоть себе.
- (...)
И я начала петь песню:
- Смерть, слаще вкуса просто нет, но увижу вскоре свет. Туннель, далеко ли он идёт? И скоро ль за мной смерть с косой придёт. Я хочу умереть, хочу умереть. Кто я? - Полицейский мне ответь. Тьма ли я? Зло ли я? Смерть одна судьба моя...
- Заткнись - он попытался сказать это как можно твёрже, но его голос срывался.
- Полицейский, а полицейский страшно тебе? - Спросила я.
- (...)
- Ха-ха-ха. - я засмеялась так, что у меня самой от такого смеха мурашки по коже пробежали...
Настало утро. Свет в мою камеру почти не проникал. На месте сидел уже другой полицейский и занимался своими бумагами.
- О, голубушка! Проснулись? Через час состоится суд, там уж решат, что с вами делать и как! - сказал он с фальшивой улыбочкой, которая меня взбесила, очень сильно...
Через час я уже сидела в специальной открытой камере. Собралось много людей, все они плакали над своими близкими и с презрением смотрели на меня. На секунду я задумалась, как было бы хорошо убить их всех... Всех...
- Итак, Диана Воронова, тысяче девятьсот девяносто четвёртого года рождения...
Меня бы признали виновной, если бы не сидел тот самый полицейский, он сказал кое-что судье в пол-голоса и судья одобрительно кивнул:
- Сергеевна Диана Воронова признана невменяемой и должна на 25 лет отправиться в психиатрическую больницу...
Это было худшее из того, что я могла представить. Но я поняла, что я не сдамся... И кажется это начало игры... Ужасной игры...
- У вас нет ручки? - спросила я
- Зачем вам?
- Да скучно что-то, глаза хочу выколоть себе.
- (...)
И я начала петь песню:
- Смерть, слаще вкуса просто нет, но увижу вскоре свет. Туннель, далеко ли он идёт? И скоро ль за мной смерть с косой придёт. Я хочу умереть, хочу умереть. Кто я? - Полицейский мне ответь. Тьма ли я? Зло ли я? Смерть одна судьба моя...
- Заткнись - он попытался сказать это как можно твёрже, но его голос срывался.
- Полицейский, а полицейский страшно тебе? - Спросила я.
- (...)
- Ха-ха-ха. - я засмеялась так, что у меня самой от такого смеха мурашки по коже пробежали...
Настало утро. Свет в мою камеру почти не проникал. На месте сидел уже другой полицейский и занимался своими бумагами.
- О, голубушка! Проснулись? Через час состоится суд, там уж решат, что с вами делать и как! - сказал он с фальшивой улыбочкой, которая меня взбесила, очень сильно...
Через час я уже сидела в специальной открытой камере. Собралось много людей, все они плакали над своими близкими и с презрением смотрели на меня. На секунду я задумалась, как было бы хорошо убить их всех... Всех...
- Итак, Диана Воронова, тысяче девятьсот девяносто четвёртого года рождения...
Меня бы признали виновной, если бы не сидел тот самый полицейский, он сказал кое-что судье в пол-голоса и судья одобрительно кивнул:
- Сергеевна Диана Воронова признана невменяемой и должна на 25 лет отправиться в психиатрическую больницу...
Это было худшее из того, что я могла представить. Но я поняла, что я не сдамся... И кажется это начало игры... Ужасной игры...
Katya_Josk