Страшные истории и мистические истории

Он слишком часто моет машину, и обувь его тоже всегда блестит. Он подозрительно обворожителен и красив. Он умеет входить в доверие. Его манеры кажутся безупречными, он очень мил и сдержан. А ещё, выезжая по ночам из своего гаража, он не включает фары. И в городе орудует серийный маньяк.
Этого мало, чтобы в чём-то подозревать своего соседа. Но у Эми есть зацепка, и ей кажется, что это не может быть случайностью.

Часть 1. Знакомство с новыми соседями

— Спасибо, что помог донести коробки, Билл.
Я улыбнулась своему младшему брату и уже хотела потрепать его по голове, но тот отмахнулся.
— Сестра, я уже давно не маленький! Бросай эту дурную привычку, — но при этом он тоже улыбался.
Я хихикнула и подумала всего на миг о том, что брат вырос слишком быстро. Он младше меня на пять лет, и раньше эта разница казалась существенной. А теперь Биллу стукнуло девятнадцать лет, он стал выше меня на целую голову, и я порой чувствую себя даже младше него.
— Ладно, я пойду. Нужно ещё маме помочь.
И так он оставил меня одну наедине с коробками, на боку каждой из которой было написано чёрным маркером моё имя — Эми.

Юная Эйприл беззаботно гуляла возле школьной площадки. Был солнечный весенний вечер. Из плеера Эйприл доносилась любимая музыка. Дул лёгкий ветерок, навевающий приятные мысли о чудесных переменах в будущем, которые так часто лелеют нежные души и сердца. Эйприл переполняли мечты о новой, неизведанной жизни. И в то же время, она так остро ощущала свой настоящий момент. Вроде бы ничего удивительного пока не происходило, но ей казалось, что даже весенний воздух вокруг неё наполнен чем-то необычным и стоит его только вдохнуть, как в душе откроются сразу неизвестные горизонты и, словно сама весна бросит к ногам девушки праздничные ковры, усыпанные лепестками цветов, а ковры эти, словно вертолёты, поднимутся высоко над землёй и покажут ей самые яркие и запоминающиеся уголки всей окружающей земли, которые недоступны обычному взору. Немудрено, что она так сильно была предрасположена к весеннему обострению, ведь Эйприл совсем недавно исполнилось всего лишь семнадцать лет. А кто в юности не любил страстно предаваться мечтам о будущем, тем самым переполняя себя предвкушением счастья в настоящем?
Неожиданно, Эйприл остановилась... В нескольких десятках метров стоял незнакомец. Судя по всему, это был молодой человек, но точно определить его возраст было очень затруднительно. Кроме этого, лицо незнакомца было весьма странным. Оно было полностью белым. И только после того как Эйприл внимательно пригляделась, она поняла, что это стоит человек в белой маске.

Смска оказалась короткой, но беды предвещала немалые. Закусив губу, Вера опустила в Томкину ладонь матовый пенал «Моторолы». И Томка прочла вполголоса, холодея от ужаса, смешанного с любопытством: «Проблемы. Вышли триста т. главпочт. до востр. Жду там 7-го в три. Целую, Андрей».

– Триста чего, трусов? Седьмое, это же завтра? – Спросила Томка.
Вера ответила на оба вопроса твёрдо и невпопад:
– Тапочек, блин! Мне в город надо.
– Тогда я с тобой!
– Как хочешь...

Наутро две озябших фигурки – маленькая стройная Вера со стрижкой под мальчика и грудастая, смуглая Томка – коротали время на автобусной остановке. Верная своим привычкам, Томка спела частушку в тон подружкиным неприятностям: «Милый пишет, что в плену – значит, дело скверное! Чтобы не бросал одну, выкуплю, наверное».

Эту рукопись я увидел несколько лет назад во время ночных блужданий по сети.
Уже не помню, что она из себя представляла: не то чей-то перепост в блоге, с целью развлечь публику «забавным», не то раскиданный по комментариям текст, с той же целью.
Прочитав, я действительно нашёл это забавным и решил сохранить у себя.

В дальнейшем я ни разу не встречал в интернете ни самого этого текста, ни каких-то ссылок на него, ни просто намёков. Поиск тоже не давал результатов. Не берусь судить, что произошло. Могу догадаться, но судить не берусь. Возможно, что и автора уже нет в живых.

Но как бы там ни было, но я решил опубликовать это здесь. Думаю, автор был бы не против.

Сам текст представляет собой историю, рассказанную неким лицом, ранее состоявшим на государственной службе. Установить истинный ранг этого чиновника или конкретное место его работы не представляется возможным: автор не вдаётся в подробности, а действующие лица скрыты под ничего не значащими инициалами.

«Я буду драться с вами всеми» – фраза, брошенная легендарным Брюсом Ли, долго будет будоражить воображение дворовых мальчишек. Кто не мечтал в одиночку расправиться с дюжиной негодников? А если ещё при очаровательных свидетельницах... Уж и не знаю почему, но чем сильнее было моё желание снискать славу непревзойдённого бойца, тем чаще жизнь ставила меня на место. На чьё место, вы спросите? Вот именно! На место одного из этих самых негодников.

«Дворовые паспорта» или прозвища, без которых и на улицу то было стыдно выйти, остались на расстоянии пятнадцати лет. Вы можете возразить, мол, в среде школьников и студентов всё ещё клеят друг другу ярлычки. Однако, всё это не то. Нежно-ласкательные псевдонимы, созданные на основе фамилии или внешности, осыпаются с их носителей сразу же после выпускного вечера. Уличное же «погоняло» даётся на всю жизнь, и его нужно заслужить. К слову, про мою семью, соседи даже сейчас за глаза говорят: «Это жена и ребёнок Комиссара».

А тогда, второе имя для его владельца было таким же атрибутом чести и достоинства, как перечисление имений и замков в титулах средневекового феодала. Но, в отличие от напыщенных предшественников, все мы: Комиссары, Метели, Клыки и Абреки, приходили домой и снова становились политкорректными Серёжами, Аликами и Колями, стараясь не светить перед предками синяками и сбитыми кулаками. И всё же, мифы о падении с лестницы любимого отпрыска, время от времени развенчивались сообщениями из милиции.

Отличный клуб, особенно летом, когда летняя площадка открыта, можно тусоваться внутри и снаружи. Персонал только очень часто забывает отдать сдачу и принести то, за что заплатили. А, в общем, всё неплохо. Кстати, фейсконтроль Митя молодец, хороший парень. Всегда хорошо встречает клиентов, всегда на позитиве. Только хотелось бы, чтоб контингент был «почище». Постоянный гость.

Не могу восстановить в памяти два момента:
1. Азиата, который вырубил меня на выходе из клуба. Этот пропущенный в солнышко удар и глубокий нокаут. Очень знакомое лицо.
2. Преследовавшую машину, от которой мне удалось оторваться. А теперь вот ещё заметил, что мои кроссовки густо окрашены кровью.

— Извини, брат. — Глупо улыбнулся я и протянул сторожу сотку.
— Во сколько я приехал?
— Часов в пять. А в шесть приехали они. — Сторож показал пальцем на бежавших к нам людей в камуфляжной форме.

Верно, я сошёл с ума. Сижу на кровати с гранёным стаканом в одной руке и двухкубовым шприцом в другой. То, что доктор прописал. Витамины группы В и какую-то хрень, расслабляющую кровеносные сосуды. Интересно - как алкоголь с этим уживётся? Нужно вогнать иглу в бедро на полную и не спеша выжать поршень. Иглу быстро, поршень медленно. В стакане умиротворяюще звенят четыре больших стекляшки льда, пенится виски с колой, а я сижу уже больше получаса и не смею посягнуть на целостность своей плоти. Видно я не из тех крутых парней, что могут с размаху сквозь камуфляжные штаны колоть себе в квадрицепс промедол. Я зажмуриваюсь и замахиваюсь шприцом в сотый раз, но на этом всё заканчивается. Я замираю и вновь примериваюсь. Что за мысли лезут в голову в такие мгновения? В мгновения, когда ты пожатием плеч отгоняешь чувство, что тебе не по зубам что-то очень простое. Особенно когда ты остался совсем один и пережил сильнейший нервный срыв. Невролог посчитал, что здесь поможет химия и криво начертал рецепт. А я поведал ему страшную тайну.

Я бросил пить, когда мне было 30. Я иду по улице, проходя насквозь тяжёлый свет жёлтых фонарей. Я пьян, хотя и не пил. Я пьян от смертельной тоски. Одиночество, резко ударив меня своим локомотивом, на всех парах унеслось вперёд. Но тело, ещё живое и тёплое, зацепившись за хвостовой вагон, бьётся о шпалы и острые камни, разбивая всё то, что когда-то дышало да любило, стремилось к эфемерному бытию, оказавшемуся пустым фальшивым звуком. Но каким красивым звуком. Я задеваю плечом встречную пару, слышу позади себя неодобрительный лай — мне всё равно. Вы через минуту забудете, легко да беззаботно полетите на крыльях вперёд.

1:24.
Не хочется возвращаться. Моя комната, в стенах которой навеки застрял табачный дым вызывает лишь одно желание, позаимствованное из головы Курта Кобейна, или из того, что от неё осталось. Дни, проходящие в мелкой суете офиса-зоопарка, беспонтовые, как снег вместо кокаина, чужие мысли, дорожная грязь, да на весёлые буквы никому не нужная весна – всё, что нам осталось. Летать на обгоревших крыльях не просто. То, о чём не успел написать Экзюпери.

— Вам один? — Спросил контролёр.
— А я на двоих тяну? — Ухмыльнулся пассажир.
«Да ты даже на троих потянешь» — Подумал про себя контролёр, отрывая билетик и исподтишка разглядывая двухметрового детину с наглой ухмылкой на лице.
Было уже около полуночи — рабочий день контролёра закончился и он, как всегда, шёл к себе домой, в хрущёвку, как внезапно вспомнился тот здоровенный пассажир, которому он отрывал билет. Контролёр думал о нём с завистью. Сам он был щуплым, в очках, малым двадцати пяти лет от роду. Он размышлял не столько о здоровенном детине и его достоинствах, сколько о милицейской сводке в новостях — сообщали, что в городе орудуют грабители. В своих самых смелых грёзах он представлял себя в чёрном костюме за валюту, с фотомоделью, опять же за валюту, и бандой крепких троглодито-образных друзей за спиной. На чёрном мерседесе с неиссякаемым запасом капусты в обеих карманах и всеми прилагающимися аксессуарами. Он круче всех в городе, все боятся его и уважают, все ищут его дружбы, но никто — вражды. Он сильный и красивый. Он любим женщ...
— Эй, придурок! Ты какого в нашем районе делаешь? — Раздался злой голос сзади, оборвав его мысли.

Двое молодых парней едут по лесу, дорогу освещает только свет автомобильных фар. В ходе этой поездки они сбивают девушку. Судьба к ним явно не благосклонна, ведь случившееся в этот вечер разрубило их жизнь на "до" и "после".

Глава 1. Трагедия

Ночные пейзажи меланхолично плывут в окне. Каждое пробегающее мимо дерево режет взгляд Эрика. Молодой парень, сидящий по правую руку водителя, устало закрывает глаза. На землю падает бледный свет фар, рассекая тьму. Только их огни не дают темноте проникать в салон автомобиля. Эрику хочется спать, проводить время с такой крупной компанией было довольно утомительное занятие. Услышав бодрый голос слева, глаза парня отворили свой взор, глядя на товарища.
— На славу погуляли, — Выпитый Марком алкоголь не просвечивался в его интонациях. Мастер своего дела, не иначе. Он поглядел на выражение лица Эрика, тени придавали шарм его черным глазам. — Разве нет? — Брови его дрогнули, но уверенная полуулыбка продолжала сиять.
— Конечно на славу. Просто устал, настолько было весело. — Резвая интонация в голосе Эрика была напущена, только на нее парень за рулем и обратил внимание.