Жил в нашей деревне мужик один. Звали его Фома Никифорович. Было у него хозяйство и жена была работящая, и детишек полон дом, в общем, хорошо жил.
Да только вот однажды несчастье у них в семье приключилось - умерла у Фомы Никифоровича жена. Говорят, что в лес она пошла за грибами да ягодами, на болото забрела и утонула - уж больно оно глубокое было. Горько плакал Фома Никифорович, да делать нечего. Погоревал-погоревал и женился на другой, все-таки жаль жену, а в доме без женщины нельзя - обед готовить, да детям пеленки-распашенки менять - замучаешься.
И вот однажды, пошел Фома Никифорович в лес за хворостом. И набрел он случайно на болото, то самое, в котором его жена утонула. Идет он мимо этого болота и слышит, будто по имени его зовет кто-то. Огляделся Фома Никифорович вокруг и видит: сидит на камне болотном... Батюшки! Жена его.
Испугался сначала Фома, а потом обрадовался: "Танечка (так его жену звали), - говорит, - на что ж ты нас покинула?".
Да только вот однажды несчастье у них в семье приключилось - умерла у Фомы Никифоровича жена. Говорят, что в лес она пошла за грибами да ягодами, на болото забрела и утонула - уж больно оно глубокое было. Горько плакал Фома Никифорович, да делать нечего. Погоревал-погоревал и женился на другой, все-таки жаль жену, а в доме без женщины нельзя - обед готовить, да детям пеленки-распашенки менять - замучаешься.
И вот однажды, пошел Фома Никифорович в лес за хворостом. И набрел он случайно на болото, то самое, в котором его жена утонула. Идет он мимо этого болота и слышит, будто по имени его зовет кто-то. Огляделся Фома Никифорович вокруг и видит: сидит на камне болотном... Батюшки! Жена его.
Испугался сначала Фома, а потом обрадовался: "Танечка (так его жену звали), - говорит, - на что ж ты нас покинула?".
Подбежал к ней и давай слезы лить да причитать. А она сидит на камне, гладит его по голове и спокойно так говорит: "Я теперь во дворце живу у царя болотного в слугах".
Посмотрел вдруг Фома на ее ноги и ахнул - вместо ног у жены хвост рыбий плещется.
"Я когда утонула, - говорит, - да к царю пришла, русалкой сделалась".
Испугался Фома, хотел убежать, да не смог - ноги как-будто к земле приросли.
"А ты, - говорит ему жена-русалка, - почему на другой женился? Али я не люба тебе стала?".
А Фома ей отвечает: "Так ежели можно было бы, я бы с тобой на веки вечные остался. Только вот умерла ты и женился я на другой".
Говорит ему в ответ русалка: "Коль тебе со мной лучше, пойдешь со мной в мое болото, к царю. А царь у нас - сам Водяной!".
Хотел пуститься бежать Фома, да видит, ноги его водорослями и тиной болотной спутаны. Не выбраться никак. Стал кричать Фома, да голос у него пропал от страха.
Схватила русалка Фому Никифоровича и утащила с собой на дно болотное. Больше его никто и не видел.
Посмотрел вдруг Фома на ее ноги и ахнул - вместо ног у жены хвост рыбий плещется.
"Я когда утонула, - говорит, - да к царю пришла, русалкой сделалась".
Испугался Фома, хотел убежать, да не смог - ноги как-будто к земле приросли.
"А ты, - говорит ему жена-русалка, - почему на другой женился? Али я не люба тебе стала?".
А Фома ей отвечает: "Так ежели можно было бы, я бы с тобой на веки вечные остался. Только вот умерла ты и женился я на другой".
Говорит ему в ответ русалка: "Коль тебе со мной лучше, пойдешь со мной в мое болото, к царю. А царь у нас - сам Водяной!".
Хотел пуститься бежать Фома, да видит, ноги его водорослями и тиной болотной спутаны. Не выбраться никак. Стал кричать Фома, да голос у него пропал от страха.
Схватила русалка Фому Никифоровича и утащила с собой на дно болотное. Больше его никто и не видел.
Цунаде-сама