Страшные истории и мистические истории

- Я женат, - буркнул я, тем не менее, обрисовывая в голове соблазнительные формы японских блудниц.
- Да много, кто женат, - отмахнулся Митя. - Это все ерунда, правда. Ты, ежели моряк, то либо не женись совсем, либо женись на той, которая сама не загуляет, а на твои проделки глаза закроет. Вот был один мичман...
- Довольно, - отрезал я. - Что у вас произошло?
Митя, очевидно заметив, что разговорился, приосадил и снова стал серьезным. Он подошел к окну, взял ружье и долго смотрел на улицу, время от времени нервно подергивая рукой. Потом он, гораздо более серьезный, нежели минуту назад, повернулся ко мне.
- Потом я приехал домой. Повстречался с родней, отоспался, мамке купил, все, что нужно было. На свадьбу сходил, туда-сюда. Скучно стало, а работы пока нет. И денег вал, вот и решил съездить отдохнуть к двоюродному братцу.
- К Пласту?
- Ну, - кивнул толстяк. - Собрались со старыми друзьями и умотали. Отдохнули, блин...
- Что произошло?
- А хрен его знает, - сплюнул Митя. - Вроде все нормально было, в бане попарились, по полтинничку пропустили. Анекдоты, истории разные; повспоминали прошлое, опять же. Потом утром на охоту двинулись, а там... - он помолчал, не то, припоминая произошедшее, не то, заново переживая. Полные губы его без конца юлозили из стороны в сторону. - Я... Я целую ночь от них по лесу бегал. Сначала не понял что к чему, разговаривал с ними, ругался. Потом стало ясно, что что-то здесь попахивает ядреной трупниной. Один за другим все они обратились в уродов. Я носился, как угорелый, прятался, вжимался чуть ли не в кроличьи норы. Только под утро мне удалось укрыться здесь. Но я долго, слишком долго не решался выйти.
- С кого все началось?
- С Пласта, - уверенно кивнул Митя. - Я помню, как он рассказывал, что какой-то неведомый зверь обитает южнее, в одной из рощиц. Туда мы и двинули, хоть это и было далековато. Да разве Пласта переспоришь?
Я выглянул в окошко. Вечерело.
- А сколько вас было? - спросил я.
- Включая Пласта, пятеро, - ответил Митя. - Одного этого твари разорвали на куски: Санька, сослуживец мой, два раза в Чечню вместе ездили. Еще одному я голову разнес. Третий вместе с Пластом сейчас караулит нас в лесочке.
- Ты был в Чечне? - удивился я.
- А как же! Что может быть лучше, чем разнести паре чехов короткой очередью рыло?
- Ты не похож на нациста, - с сомнением протянул я.
- И ты не похож, - усмехнулся Митя. - Но станешь, если придется. Это война, а там любой научится ненавидеть. Да и любить по-настоящему можно научиться только на войне. Я воевал против них и я ненавижу и презираю их. Поверь, чеченцев там было немного. То есть много, но не большинство. Они вайнахи или, как иногда сами себя называют, нохчу. Но что же здесь делают арабы? Что здесь делают негры? Почему еще вчера вы работали на комбайнах, а сегодня стреляете нам по ногам, чтобы взять в плен и замучить? - я не думал, что одутловатое и обвисшее лицо Мити может принять такое выражение. - И они нас ненавидят. По телевизору только и кричат: "Что вы делаете на нашей земле?!". Но это чушь... Это кричат женщины и дети. Мужчины - все, включая юношей и стариков, - довольны. Их дело война и они всем довольны. Я считаю их собаками и они считают нас собаками, - Митя наклонился ко мне и в этот момент его лицо показалось мне безумным. - Без этого не было бы войны. Без ненависти. Ненависти не к человеку лично, а к целой общности людей.
- Но ведь это хорошо, - справедливо заметил я. - Нет ненависти, нет и войны.
- Это замкнутый круг, - зло усмехнулся толстяк. - Война есть и будет. А потому и ненависть прими, как данность. Вот так.
Захваченный воспоминаниями, Митя прошелся взад и вперед. Он перекидывал ружье из одной руки в другую, но при этом на лице его сохранялось спокойствие.
- Я работник спецвойск, - проговорил он. - Разберемся, дружище. Все, что происходит вокруг неестественно, но менее страшно, чем "там". Говори!
- Что говорить? - помедлив, спросил я.
- Все, - кивнул Митя. - Сперва нужно прикинуть все расклады и, исходя из данных, выработать стратегию. Давай, излагай. Только кратко, - предупредил он. - Дело к вечеру.
Я задумался, все еще переваривая неожиданную смену настроения своего спутника. Сейчас он выглядел, как мечущийся тигр в клетке. Возможно, он был безумцем, или стал им, но этот безумец был на моей стороне. И это успокаивало.
- Нас тоже было пятеро, - начал рассказывать я.
- Пять?! - изумился Митя.
- Да.
- Где остальные? - обеспокоился он.
- Двоих я завалил. Одного завалил ты, - я кивнул на окошко. - Еще один закрыт в погребе.
- Надежно закрыт?
- Да. Надеюсь, что да.
- Дай-то Бог, - вздохнул Митя. - А те двое? Они точно мертвы?
- Точно.
- Учти, что их убивает только точный выстрел в голову, - пояснил Митя. - Да и то не всякий. Нужно, чтобы голова разлетелась. Только тогда они подыхают.
Мне нечего было сказать. Я снова задумался о Тимуре, который, как выяснилось, теперь уже точно был мертв. Был убит мной. А теперь еще и Коля. Он, если верить Мите, лежал мертвым неподалеку от нашего убежища. Я сник.
- На, выпей немного, - Митя снова протянул фляжку со спиртом. - Давай прикинем, брат, все варианты. Пласт и Гоша в лесу, ждут нас. Плюс еще тот, с кого все это началось.
Я вопросительно глянул на мужчину, тот лишь развел руками.
- Я до сих пор не знаю, кто стал первым! Итак... В худшем случае, трое. У нас пять патронов. Ты хорошо стреляешь?
Я смущенно пожал плечами.
- Но ведь ты говоришь, что убил двоих?
- Я стрелял в упор.
- Ясно, - сморщился Митя. - Поднимайся, понемногу. Некогда тут разлеживаться. Я так понял, вы тоже на электричке прибыли?
- На ней.
- Значит путь нам до железки.
- Тимур так же говорил.
- Что?
- Нет. Ничего.
Митя задумался, поглядывая в окно.
- Значит трое, - проговорил он. - И пять патронов... Нормально, че, прорвемся! Бежать-то сможешь? - он обернулся на меня.
- Куда я денусь.
- Правильно, - кивнул он. - Ружье одно, значит, я пойду первым.
- А мне что делать? - я в последний раз отхлебнул из фляжки и вернул ее Мите.
- Оптимально было бы убить их всех, - задумчиво проговорил Митя. - И, как по бульвару, дойти до станции. Но это вряд ли получится.
- Почему?
- Да потому что мы не в тире, - пояснил Митя. - А эти, хоть и уроды, но не дураки. И не мишени.
- Что же делать?
- Их надо выманить, - Митя кивнул на окно. - На эту поляну.
- Как?
- А никак, - отрезал толстяк и поудобнее перехватил оружие. - Просто пойдем и все.

Вечернее солнце уходило за кроны вечно зеленых деревьев, озаряя их ласковым, местами бордовым, местами розовым цветом. Тишина и только где-то вдалеке запела птица. Голос ее был едва слышен, словно это было в параллельном, более знакомом нам мире.
- Ты готов? - спросил Митя.
Я держал в руках тяжеленную арматуру, что было непросто с тугой повязкой на груди. Митя уже откинул металлическую задвижку на двери и нервно поглядывал в крохотное оконце, находящееся в полуметре справа.
- Надо идти.
- Что мне делать с этой балкой? - спросил я, наверное, в сотый раз. - Я не добегу с ней.
- Просто защищай меня, когда они кинутся, - в сотый же раз пояснил Митя. - Отмахивайся, кричи, ори, бей всех, кого ни попадя...