Местному кладбищу было уже более двухсот лет. Это можно было понять по затертым надписям, которые едва ли можно было разглядеть на покрытых мхом надгробиях, которые с каждым днем беспощадно разрушало время.
В самой глубине этого кладбища стояла статуя. По её обветшалому виду и выцветшей облезлой краски, было видно, что она стоит здесь уже очень давно. Но никто из ныне живущих не знал, что именно эта статуя была самой первой из всех. Так же, никто не знал, для кого она была взведена. Рядом с ней не было ни чей-либо могилы, ни чьего-либо имени. Но не это отличало её ото всех остальных. Было в ней что-то... что-то особенное. Внутри неё. Что-то живое. В груди у статуи звонко колотилось сердце.
С самого начала, статуя не могла понять, что с ней происходит. Она боялась, что внутри неё живет какой-то зверь, который может съесть или разрушить её прямо изнутри. Но со временем её опасения угасли. Она привыкла к маленькому барабанчику у себя в груди, который ритмично отбивал всю одну и туже мелодию. И даже была рада ему, ведь это была единственная её часть, которая могла двигаться. Сама же статуя, всегда оставалась неподвижной, невзирая на все её многочисленные попытки сдвинуться с места.
В самой глубине этого кладбища стояла статуя. По её обветшалому виду и выцветшей облезлой краски, было видно, что она стоит здесь уже очень давно. Но никто из ныне живущих не знал, что именно эта статуя была самой первой из всех. Так же, никто не знал, для кого она была взведена. Рядом с ней не было ни чей-либо могилы, ни чьего-либо имени. Но не это отличало её ото всех остальных. Было в ней что-то... что-то особенное. Внутри неё. Что-то живое. В груди у статуи звонко колотилось сердце.
С самого начала, статуя не могла понять, что с ней происходит. Она боялась, что внутри неё живет какой-то зверь, который может съесть или разрушить её прямо изнутри. Но со временем её опасения угасли. Она привыкла к маленькому барабанчику у себя в груди, который ритмично отбивал всю одну и туже мелодию. И даже была рада ему, ведь это была единственная её часть, которая могла двигаться. Сама же статуя, всегда оставалась неподвижной, невзирая на все её многочисленные попытки сдвинуться с места.
Статую мучила жажда. Но нужна ей была вовсе не вода, а воздух. Даа... Глоток чистого свежего воздуха. Статуя не могла прожить и дня, чтобы не мечтать хоть раз почувствовать его прохладу внутри своих закаменелых легкий. Она задыхалась. Задыхалась, но не могла от этого умереть.
Умереть... Да, статуя повидала много умерших, которые были похоронены на этом кладбище. Сначала один человек. Потом второй. Третий. Четвертый... и так дальше. Ряды могил разрастались вокруг неё, как круги расходятся по воде от того места, в которое кидаешь камень. Сначала её взор падал на пустой участок с длинной густой травой, на месте которой вскоре похоронили одного юношу. Его похороны статуя запомнила лучше всех остальных. Столько слез... Столько трогательных речей... Всё это раздражало статую. Она не любила людей. Не любила, потому что страшно завидовала им. По её мнению, у них было всё, о чем только можно мечтать. Они могли двигаться, могли дышать, могли разговаривать. Статуя мечтала услышать собственный голос. Мечтала пошевельнуться. Повернуть бы голову хоть на полдюйма, сменив картинку перед глазами. Но сколько бы она не старалась, всё было напрасно. Моргнуть. Она бы все отдала, только чтобы моргнуть. Все. Даже свою жизнь. Хотя, ей жизнь и даром была не нужна. За это статуя завидовала людям больше всего: они все могли умереть.
Казалось бы, что может почувствовать камень? Каждый бы сказал, что ничего. Но статуя всё чувствовала. Чувствовала холод. Чувствовала зной. Чувствовала ледяные капли дождя, что били по её серой гранитной коже. Чувствовала жгучие лучи солнца, под которыми статуе казалось, будто она полыхает огнем. Чувствовала усталость. Её тело болело и ныло оттого, что ей приходилось постоянно стоять в одном и том же положении. Она чувствовала всё, но не могла от этого сбежать, спрятаться, скрыться... Её вид был тих и спокоен, но внутри она вопила, что есть мочи, хотя и знала, что её всё равно никто не услышит. Никто не услышит.
Это была холодная декабрьская ночь. Снег медленно падал с неба огромными пушистыми хлопьями, покрывая землю сверкающим белоснежным полотном. Свет дальнего фонаря едва ли доходил до места, где стояла статуя. Трескучий мороз насквозь пропитал её. Вплоть до самой души, если можно так выразиться. Ей казалось, что даже её мысли покрылись льдом и обросли сосульками. И у неё не было выбора, как просто стоять, "наслаждаясь" зимней стужей и слушая звенящую тишину.
Попросту ради смеха, она вдруг снова решила попробовать шевельнуться. Полная скептицизма, она сделала шаг...
Статуя снова замерла, боясь двинутся. Неужели у неё получилось? Она не могла поверить своим глазам. Может быть, спустя столько времени она попросту сошла с ума? Но нет, не похоже. Всё было по-настоящему. Она медленно и аккуратно подняла вторую ногу и полностью сошла со своего пьедестала. Это было незабываемое ощущение. Самое лучшее, что она испытывала за всю свою жизнь. Статуя подняла руку и с интересом посмотрела на неё. На ладонь упала снежинка. Статуя еще никогда не видела их вблизи. Для неё это было что-то прекрасное, что-то невероятное, как произведение искусства.
Послышался треск. Треск трещин, которые начали появляться с кончика указательного пальца, разрастаясь всё дальше и дальше, полностью охватывая статую. Прошло еще одно мгновение, и статуя рассыпалась, превратившись с горстку пыли. И вскоре, ветер унес её глубоко в темную ночь, а на снегу осталась лишь пара следов.
Умереть... Да, статуя повидала много умерших, которые были похоронены на этом кладбище. Сначала один человек. Потом второй. Третий. Четвертый... и так дальше. Ряды могил разрастались вокруг неё, как круги расходятся по воде от того места, в которое кидаешь камень. Сначала её взор падал на пустой участок с длинной густой травой, на месте которой вскоре похоронили одного юношу. Его похороны статуя запомнила лучше всех остальных. Столько слез... Столько трогательных речей... Всё это раздражало статую. Она не любила людей. Не любила, потому что страшно завидовала им. По её мнению, у них было всё, о чем только можно мечтать. Они могли двигаться, могли дышать, могли разговаривать. Статуя мечтала услышать собственный голос. Мечтала пошевельнуться. Повернуть бы голову хоть на полдюйма, сменив картинку перед глазами. Но сколько бы она не старалась, всё было напрасно. Моргнуть. Она бы все отдала, только чтобы моргнуть. Все. Даже свою жизнь. Хотя, ей жизнь и даром была не нужна. За это статуя завидовала людям больше всего: они все могли умереть.
Казалось бы, что может почувствовать камень? Каждый бы сказал, что ничего. Но статуя всё чувствовала. Чувствовала холод. Чувствовала зной. Чувствовала ледяные капли дождя, что били по её серой гранитной коже. Чувствовала жгучие лучи солнца, под которыми статуе казалось, будто она полыхает огнем. Чувствовала усталость. Её тело болело и ныло оттого, что ей приходилось постоянно стоять в одном и том же положении. Она чувствовала всё, но не могла от этого сбежать, спрятаться, скрыться... Её вид был тих и спокоен, но внутри она вопила, что есть мочи, хотя и знала, что её всё равно никто не услышит. Никто не услышит.
Это была холодная декабрьская ночь. Снег медленно падал с неба огромными пушистыми хлопьями, покрывая землю сверкающим белоснежным полотном. Свет дальнего фонаря едва ли доходил до места, где стояла статуя. Трескучий мороз насквозь пропитал её. Вплоть до самой души, если можно так выразиться. Ей казалось, что даже её мысли покрылись льдом и обросли сосульками. И у неё не было выбора, как просто стоять, "наслаждаясь" зимней стужей и слушая звенящую тишину.
Попросту ради смеха, она вдруг снова решила попробовать шевельнуться. Полная скептицизма, она сделала шаг...
Статуя снова замерла, боясь двинутся. Неужели у неё получилось? Она не могла поверить своим глазам. Может быть, спустя столько времени она попросту сошла с ума? Но нет, не похоже. Всё было по-настоящему. Она медленно и аккуратно подняла вторую ногу и полностью сошла со своего пьедестала. Это было незабываемое ощущение. Самое лучшее, что она испытывала за всю свою жизнь. Статуя подняла руку и с интересом посмотрела на неё. На ладонь упала снежинка. Статуя еще никогда не видела их вблизи. Для неё это было что-то прекрасное, что-то невероятное, как произведение искусства.
Послышался треск. Треск трещин, которые начали появляться с кончика указательного пальца, разрастаясь всё дальше и дальше, полностью охватывая статую. Прошло еще одно мгновение, и статуя рассыпалась, превратившись с горстку пыли. И вскоре, ветер унес её глубоко в темную ночь, а на снегу осталась лишь пара следов.
Неизвестная Тень
Но, я думала будет больше жестокости. Ну к примеру-статую разобьют и т.д.
Удачи вам!
5!