Мы сидели на кухне. Это был добрейшей души человек. Всегда мог выслушать и дать дельный совет. Не такой, какой обычно дают люди: "Не кури и не пей - это вредно" или "Забудь ее, она тебя не достойна". Он мог сказать такое, от чего я готов был вскочить со стула и биться головой о бетонную стену пока мозги не вытекут через уши, ругая себя за то, что сам не додумался до такого, мысленно говоря себе: "Идиот этакий, сколько переживаний зря!".
Я познакомился с ним не так давно, но за довольно короткое время он успел стать мне лучшим другом. Я был искренен с ним и всегда открыт. Я часто жаловался ему, а он спокойно выслушивал глядя в глаза, кивал головой, а затем говорил: "Ты многого не понимаешь, ты родился, когда мир был грязным и ужасным. Тебя воспитывали так, что б ты был способен выжить, но мир не стоит на месте, он меняется. Все в нем изменчиво. Живи ты в то время, тебе было бы легко и просто с таким отношением ко всему. Но теперь мир стал намного красивее, люди добрее, ты свободнее. Мир стал прекрасным. И наша задача удержать эту красоту, не дать людям разрушить идеал, в котором мы живем". Почему-то от этих слов мне становилось спокойнее.
Мой друг был мал. Меньше меня на порядок лет, но его слова пронзали сознание, заставляя поверить в настоящее. Не смотря на свой возраст он был умен. Умнее многих, мудрее. Он родился в этой красоте, привык к ней и был счастлив от того, что живет сейчас. Ни когда не складывалось у него мнения, что он должен был родиться в каком-нибудь средневековье, где твою свободу способен был ограничить лишь острый меч в умелых руках врага.
Я познакомился с ним не так давно, но за довольно короткое время он успел стать мне лучшим другом. Я был искренен с ним и всегда открыт. Я часто жаловался ему, а он спокойно выслушивал глядя в глаза, кивал головой, а затем говорил: "Ты многого не понимаешь, ты родился, когда мир был грязным и ужасным. Тебя воспитывали так, что б ты был способен выжить, но мир не стоит на месте, он меняется. Все в нем изменчиво. Живи ты в то время, тебе было бы легко и просто с таким отношением ко всему. Но теперь мир стал намного красивее, люди добрее, ты свободнее. Мир стал прекрасным. И наша задача удержать эту красоту, не дать людям разрушить идеал, в котором мы живем". Почему-то от этих слов мне становилось спокойнее.
Мой друг был мал. Меньше меня на порядок лет, но его слова пронзали сознание, заставляя поверить в настоящее. Не смотря на свой возраст он был умен. Умнее многих, мудрее. Он родился в этой красоте, привык к ней и был счастлив от того, что живет сейчас. Ни когда не складывалось у него мнения, что он должен был родиться в каком-нибудь средневековье, где твою свободу способен был ограничить лишь острый меч в умелых руках врага.
Мы сидели на кухне, за окном солнце медленно заходило за горизонт и красная от него полоса расползалась вдоль неба. Он сидел за столом в метре или двух от меня. Безуспешно пытался отрезать правую руку возле локтя у умершей женщины. Ее голова безвольно свисала со стола. Стеклянные глаза смотрели на меня в немом ужасе, рот был приоткрыт. У нее не хватало пары зубов и лицо покрывало морщины. Я на взгляд попытался определить сколько ей лет, но у меня это выходило плохо. С возрастом людей я всегда ошибался. Длинные волосы заляпанные кровью лежали на столе, она придавила их своим телом. Кровь с изувеченного тела заполнила стол и уже медленной, казалось ленивой струйкой стекала на пол, заляпывая истоптанный ковер.
- Эх, жаль, что она умерла от боли, когда я ей отрезал левую руку - вытирая пот со лба и тем самым размазывая по своему лицу красную густую жидкость, сказал друг - когда человек жив, то мясо все же вкуснее выходит.
Наконец он сделал достаточно глубокий надрез, отложил кухонный нож в сторону и оторвал ей руку, приложив немало усилий. Кожа с не надрезанной стороны начала сопротивляться и тянуться, но дело было сделано, а все попытки мертвого тела сохранить целостность своей структуры, в прошлом. Улыбаясь тому, что не придется снова прилагать силу, мой друг открыл глубокую кастрюлю с кипящей в ней водой и плавающей по локоть левой рукой мертвой женщины, кинул туда только, что оторванную руку и снова опустил крышку на место.
- Нож затупился? - неохотно поддержал я, начатый им разговор.
- Ага, надо будет заточить, но позднее. Дел и так много - закуривая очередную сигарету, произнес он с весельем в голосе.
Густой дым от сигареты быстро окутал небольшую, но уютную кухню. Табачный запах проникал в легкие легко и приятно, что не хотелось покидать пригретого места. Было жарко и возможно спать хотелось именно от этого.
- Ты будешь это есть? У нас же вроде пельмени оставались - заметил я, глядя в окно на одинокую старуху, стоящую возле магазина, с протянутой рукой.
- Не я - таинственно, тоном подражающим на детективов из стареньких кинофильмов, ответил друг.
- Я тоже не буду.
- И не для тебя варю. Пусть покипит, мясо разварится и я его с кости обдеру, а потом сделаю холодец. У нас соседи новые, а в фильмах я видел, в Америке если кто-то заселяется в новый дом, то соседи несут им яблочный пирог. Но мы ж не в Америке, поэтому нашим "новосельцам" достанется холодец - он весело засмеялся и я поддержал его смех.
После выкуренной сигареты, на кухне стало слишком душно, еще и пар обильно начал рваться с кастрюли наружу. Я встал, еще раз взгляну на женщину, задался вопросом "кем она была при жизни?"
Выйдя в подъезд стало лучше, но от летней жары возможно укрыться только под прохладным душем.
Дорога в парк не принесла большого удовольствия. Все приходилось обходить широкие лужи крови, что б не запачкать свои новые шлепки, переступать через изуродованные тела. Пришлось даже увернуться от человека неаккуратно и небезопасно размахивающего своим ножом. Но я не обращал внимания и это было лучшим вариантов в данной ситуации. При мне были лишь мои кулаки, а они мало чем могли помочь. Вернее сказать, помочь ничем не могли.
С лавочки со всей стороны окруженной кустарниками открывался чудесный вид. Я всегда на ней сидел, когда становилось грустно. Дойдя до нее мне стало еще печальнее - на ней сидел старик с повязкой на один глаз. Старые штаны снизу были сильно дырявые. И никак было не разобрать его ли то кровь выступала на грязной рубашке или он просто был не аккуратен с кем-то? Я присел возле него, но все же сохраняя дистанцию. Человек опасен всегда. И лучше перестраховаться и соблюдать осторожность, чем оплошать и стать холодцом для новых соседей. Старик опасался меня не меньше чем я его. Это легко читалось в его взгляде, когда он подозрительно и насторожено посмотрел, кто присел рядом. Затем он отвернулся, видимо потеряв ко мне интерес и продолжил созерцать вид, открывающийся с этого места. Он был стар и опытен, возможно ему не нужно долго вглядываться в человека, что б определить кто опасен, а кто нет и что за мысли гуляют у меня в голове. Я последовал его примеру и рискнул отвернуться от него, лицо у старика было доброе и спокойное. Не думаю, что он набросится на меня. Пол-города как на ладони, что может быть красивее? Помню как увидел это в первый раз - у меня затаилось дыхание от восхищения. Но теперь возможно я привык? Человек ко всему привыкает. И плохому и хорошему.
- Вы родились таким или потеряли глаз при жизни? - неожиданно даже для себя спросил я, смотря на старика. Мне в тот миг действительно было интересно и что-то мне подсказывало, что у него есть история для моих ушей.
- Эх, жаль, что она умерла от боли, когда я ей отрезал левую руку - вытирая пот со лба и тем самым размазывая по своему лицу красную густую жидкость, сказал друг - когда человек жив, то мясо все же вкуснее выходит.
Наконец он сделал достаточно глубокий надрез, отложил кухонный нож в сторону и оторвал ей руку, приложив немало усилий. Кожа с не надрезанной стороны начала сопротивляться и тянуться, но дело было сделано, а все попытки мертвого тела сохранить целостность своей структуры, в прошлом. Улыбаясь тому, что не придется снова прилагать силу, мой друг открыл глубокую кастрюлю с кипящей в ней водой и плавающей по локоть левой рукой мертвой женщины, кинул туда только, что оторванную руку и снова опустил крышку на место.
- Нож затупился? - неохотно поддержал я, начатый им разговор.
- Ага, надо будет заточить, но позднее. Дел и так много - закуривая очередную сигарету, произнес он с весельем в голосе.
Густой дым от сигареты быстро окутал небольшую, но уютную кухню. Табачный запах проникал в легкие легко и приятно, что не хотелось покидать пригретого места. Было жарко и возможно спать хотелось именно от этого.
- Ты будешь это есть? У нас же вроде пельмени оставались - заметил я, глядя в окно на одинокую старуху, стоящую возле магазина, с протянутой рукой.
- Не я - таинственно, тоном подражающим на детективов из стареньких кинофильмов, ответил друг.
- Я тоже не буду.
- И не для тебя варю. Пусть покипит, мясо разварится и я его с кости обдеру, а потом сделаю холодец. У нас соседи новые, а в фильмах я видел, в Америке если кто-то заселяется в новый дом, то соседи несут им яблочный пирог. Но мы ж не в Америке, поэтому нашим "новосельцам" достанется холодец - он весело засмеялся и я поддержал его смех.
После выкуренной сигареты, на кухне стало слишком душно, еще и пар обильно начал рваться с кастрюли наружу. Я встал, еще раз взгляну на женщину, задался вопросом "кем она была при жизни?"
Выйдя в подъезд стало лучше, но от летней жары возможно укрыться только под прохладным душем.
Дорога в парк не принесла большого удовольствия. Все приходилось обходить широкие лужи крови, что б не запачкать свои новые шлепки, переступать через изуродованные тела. Пришлось даже увернуться от человека неаккуратно и небезопасно размахивающего своим ножом. Но я не обращал внимания и это было лучшим вариантов в данной ситуации. При мне были лишь мои кулаки, а они мало чем могли помочь. Вернее сказать, помочь ничем не могли.
С лавочки со всей стороны окруженной кустарниками открывался чудесный вид. Я всегда на ней сидел, когда становилось грустно. Дойдя до нее мне стало еще печальнее - на ней сидел старик с повязкой на один глаз. Старые штаны снизу были сильно дырявые. И никак было не разобрать его ли то кровь выступала на грязной рубашке или он просто был не аккуратен с кем-то? Я присел возле него, но все же сохраняя дистанцию. Человек опасен всегда. И лучше перестраховаться и соблюдать осторожность, чем оплошать и стать холодцом для новых соседей. Старик опасался меня не меньше чем я его. Это легко читалось в его взгляде, когда он подозрительно и насторожено посмотрел, кто присел рядом. Затем он отвернулся, видимо потеряв ко мне интерес и продолжил созерцать вид, открывающийся с этого места. Он был стар и опытен, возможно ему не нужно долго вглядываться в человека, что б определить кто опасен, а кто нет и что за мысли гуляют у меня в голове. Я последовал его примеру и рискнул отвернуться от него, лицо у старика было доброе и спокойное. Не думаю, что он набросится на меня. Пол-города как на ладони, что может быть красивее? Помню как увидел это в первый раз - у меня затаилось дыхание от восхищения. Но теперь возможно я привык? Человек ко всему привыкает. И плохому и хорошему.
- Вы родились таким или потеряли глаз при жизни? - неожиданно даже для себя спросил я, смотря на старика. Мне в тот миг действительно было интересно и что-то мне подсказывало, что у него есть история для моих ушей.
EmFi