Страшные истории и мистические истории

Дело было в пятницу 13. Мы с подружками решили организовать пижамную вечеринку, рассказать страшилки и, как это обычно бывает, не спать всю ночь, но, увы, нашим планам могла помешать бабушка, которая осталась с нами, чтобы мы не натворили дел, и легли вовремя спать. Мы, конечно, не были рады такому повороту событий, но, увы, у нас не оставалось выбора.
Так вот, часы пробили 11 ночи, мы сделали огромное "убежище" из одеял, стульев и одного очень высокого стола, договорились кто за кем будет рассказывать истории и принялись с ужасом и хитризной в глазах, рассказывать, при этом очень сильно жестикулировать, чтобы было ещё страшнее. Первой рассказывала Юля, это было не очень страшная, но очень завораживающая история, так вот, она подходила к самому пику ужаса, как вдруг открывается дверь и заходит бабушка.
Она шёпотом спросила, чем мы тут занимается.
- Мы рассказываем страшилки, сказала я.
- Во, как вовремя я зашла, давайте я вам расскажу одну историю... любезно попросила она.
- Конечно, с нетерпением ответили девочки.

Жестокость, как всякое зло, не нуждается в мотивации; ей нужен лишь повод.
Джордж Элиот

Зимний вечер - прекрасное время суток. Именно вечером затихает шум города и вокруг начинает царить атмосфера умиротворенности и тишины. Вечера прекрасны в любое время года, но особенные они в зимнее время. Зимние вечера - они сказочные, белоснежные, загадочные. Появляется ощущение тихой тайны. Сразу появляется свободное время для давно накопившихся дел. И каждый проводит это время по-разному...

Молодая рыжеволосая девушка стояла в очереди у белоснежного киоска. Ее рыжеволосую шевелюру цвета апельсина добавляли яркие веснушки на белоснежном лице. Она время от времени куталась в легкую ветровку ярко-розовой расцветки, и топталась на месте от непривычного холода. Она и не думала, что очередь будет такой большой, поэтому и не одела зимней куртки. Девушка мельком взглянула на наручные часы. "Уже пятнадцать минут в очереди" - подумала она с огорчением.

Эта история произошла в городе Благовещенск, с девочкой по имени Алена.
Был обычный теплый день, на улице май месяц. Теплый ветер дул в лицо девочке, которая шла на праздник. Позвав по пути подруг, они двинулись в путь втроем. Предположим, что подруг звали Света и Настя. Улица, автобус, подземный переход - и они были на месте.
Природа ликовала, птицы пели, листья громко шелестели. Роса на травке, которую недавно смочил дождик, сверкала на солнце. На улице стояли клоуны и другие переодетые люди. Играла добрая и веселая музыка. И вот всех людей впустили вовнутрь.
Атмосфера праздника сохранилась даже в душном, наполненном людьми здании. Алена с подругами решили пойти ближе к фонтану, наполненному чистой водой. Они рассматривали старинное внутри здание, покрытое мрачными рисунками.
Девочки поняли, что дело плохо кончится, ведь праздник и здание превращаются во что-то мрачное и неизведанное. Они пошли к выходу, ускоряя шаг. Но двери захлопнулись. Оглянувшись, подруги увидели, что людей нет, а они сидят в мрачном темном подвале. Запах сырости ударил в носики, еще совсем невзрослых девочек. Квадратное помещение, из которого вверх шла лестница, закрытая дверью.

Когда убиваешь тех, кто не заслуживает на жизнь. Убийца или чистильщик? Казнить или помиловать?

Гусев Виктор Андреевич, 1965 года рождения, осуждённый по статье 115 - умышленное убийство трех лиц с особой жестокостью. Наказание - смертная казнь. Без возможности апелляции.
На осужденном закрылись наручники, он вытащил руки из окошка и отошел к дальней стенке, нагнулся и вытянул руки за спиной вверх. Дверь камеры открылась, конвоир скомандовал: Заключенный Гусев, на выход. Мужчина, не меняя позы, развернулся к двери и пошел к ней. Дверь захлопнули, мужчина стал лицом к стене. Конвоир обыскал заключённого, ощупав карманы, под мышками и штанины.
- Разжать пальцы и развернутся, - приказал конвоир. - Выпрямится, открыть рот! - Конвоир убедился, что посторонних предметов нет, и повел заключённого вглубь по коридору.

- Третий тост за любовь, - раздался звон рюмок.
- За любовь, - поддержали сидящие за столом и все выпили.
Пьянка была в самом разгаре. На обшарпанной без обоев кухне с запахом плесени сидело двое мужчин и одна женщина. Муж, жена и их кум.
Мужчинам было за тридцать лет, но выглядели они словно им за пятьдесят. Постоянное употребление алкоголя дало о себе знать. Морщинистые лица, по которым было видно, что из запоя они не выходили уже давно. Красные глаза, словно не спали трое суток. Желтые от табака зубы с множеством дырок. С короткими стрижками и худые как дистрофики.
Женщине было под тридцать. Короткие волосы неуклюже лежали на голове, макияжа не было. Видно было, что она не пытается за собой даже немного ухаживать. А если и пытается, то это у нее не получается. Ногти обгрызаные, губы треснутые, в ушах просто дырки от когда-то висевших сережек.

Впервые за одиннадцать лет эта девочка кого-то проклинала. Она именно себя. Проклинала за то, что не умерла в той бешеной толпе. Бегущие люди, не пропуская никого, повалили её вместе с мамой на асфальт. Девочке повезло, ведь мама прикрыла её собой, и она отделалась сломанной правой рукой. А вот маму раздавили. Её смерть не была напрасной, ведь она почти полностью прикрыла собой свою дочь. Девочка уже не помнила, как выбралась из глубин горы трупов. Она проклинала себя, ведь ей не стоило закрывать левый глаз рукой. Она шла, ведь выбора не было. Безнадёжно пытаясь покинуть горящее место. Горячо было везде, но она пыталась. Ошмёток мясо на её ноге болтался из стороны в сторону. Когда её с мамой придавили, она случайно прикусила язык и в итоге почти порвала его пополам, но он оставался на месте из-за маленькой нити мяса. Болевой шок не позволял ей закрыть левый глаз, и она бы закрыла его рукой, если бы эта самая рука не была занята тем, что держала глазницу, которая любезна вывалилась из орбиты.

В двадцати метрах слева рухнуло здание. Рядом с обгоревшими трупами ходила женщина с пятилетним ребёнком на руках: «Андрюша! Скажи что-нибудь! Кто-нибудь, помогите!» - Истерически кричала женщина, у которой были полностью сожжены глаза, а у ребёнка на её руках отсутствовала нога и отсечённая голова безжизненно болталась на маленьком кусочке мяса.

"Маленькие" странности

Рассказала пациентка, далее с ее слов.
У нас в соседнем доме жила семья: муж, жена и двое детей, жена была беременна третьим. Никто особо не замечал маленьких странностей жены: ну там, дети летом, в жару, могли ходить в колготках и куртках, всем говорила, что нянчила мою пациентку в детстве, хотя была лет на 15 младше и многое другое.
И вот в один летний день все во дворе заметили, что в их квартире окна нараспашку и шум какой-то, как будто пение. Внимания обращать особо не стали, пока с работы не пришёл ее муж и через минуту в истерике выбежал на улицу.
Оказалось, что она родила в доме, разрезала ребёнка, и частями его тела рисовала на стенах. Муж зашёл, когда она растирала по себе кровь и ножкой младенца чертила на стене кресты. Увезли в дурку.

Проснувшись, еще даже не открыв глаза, он почувствовал вкусный запах. Что-то мясное, горячее! В его доме уже лет 20 не бывало таких запахов! Перегар, сырость, часто запах мочи - вот ароматы, населявшие его жизнь.

В дальнем углу комнаты, у печи, сидела его жена, Вера, проклятая старая ведьма. Но не она сейчас интересовала Ивана Максимовича. Его интересовало то, что бурлило в кастрюле, на печи. Еда, наверное суп, и похоже, что с мясом! Он только сейчас осознал насколько соскучился по хорошей, вкусной еде!

Последние лет 20 он, да и вся его семья, беспробудно пили, разумеется и если что попало, а то и не ели вовсе.
- Проститутка! Проститутка, что там у тебя? Дай пожрать, сука!
Похоже, это ничуть не оскорбило Веру, в этой семье такие отношения что... За годы пьянства здесь установились эти "порядки". Он, Иван Максимович, бил жену Веру, пытался бить дочь, сорокалетнюю Светлану. Муж Светланы, зять Ивана Максимовича, бил его, бил его жену, бил его дочь, бил его внуков... Все били друг друга, на оскорбления здесь уже почти не обращали внимания.

Старуха подняла с пола мятую посудину, налила из кастрюли в нее суп.
- Жри, падла. Может подавишься.

Она была родом из высшего света Нового Орлеана и жила в первой половине XIX века. Ее дом был настоящей камерой ужасов, а о ее жестокости до сих пор ходят слухи.

В 1834 году ее жилище загорелось. На кухне пожарные нашли двух рабов, которые были прикованы к печке. Скорее всего, они подожгли свою тюрьму, чтобы таким образом привлечь внимание и позвать на помощь. После освобождения эти рабы отвели пожарных на чердак дома, где обнаружилась ужасная картина. Там было более десятка искалеченных и изуродованных людей, которых хозяйка дома приковала к полу и стенам. Некоторые жертвы были участниками неописуемых медицинских экспериментов. Один человек был своеобразным прибором для измерения пола.

Одна женщина была похожа на краба. Она сидела в клетке со сломанными руками и ногами таким образом, что своим видом напоминала ракообразного. Еще одна жертва была вообще без рук и ног, причем места, где были части тела, зашиты не были. Это инквизиторша сделала для того, чтобы в муках женщина оставляла следы, как гусеница.

Привет. Меня зовут Кетто. Я - обычная японская школьница, каких тысячи. Я учусь в средней школе, и как у каждой девочки, у меня есть возлюбленный. Вот только он меня совсем не любит. Очень часто к моему сенпаю подходят какие-то девочки, дарят ему подарки, обнимают. А потом сенпай так дико удивляется, когда они исчезают. Зато так приятно доставать их внутренние органы, медленно срезать им кожу, выкалывать глаза, отрывать ногти, да и просто сводить с ума различными пытками.

На этот раз идиллию нарушила некая Сэнсаина Хана, которая повторила ошибку тех мертвых девушек. Я лишь подкинула ей в шкафчик записку от имени сенпая. Какого было мое разочарование, когда эта дура мне не поверила. Поднялась на крышу и лично все узнала. Но потом я все же нашла ее слабое место. Утащив из кабинета медсестры шприц со снотворным, мне оставалось лишь якобы "показать ей подарок от сенпая, который он сделал ей". В этот раз она поверила. Я лишь усыпила ее и, скинув в ящик, забрала после уроков домой.