Недавно я перешёл на новое место работы. Работаю теперь в психической больнице. Сразу не понравилось мне это место. Часто слышны крики, вопли... Вот не повезло мне. Я должен следить за состоянием больного, с самой последней стадией болезни. Кажется его звали Пашка. Как же он меня пугал. Ещё бы: постоянно разговаривает с каким-то Андреем. Я сразу понял, что этот Андрей вымышленный персонаж. Псих часто бубнил себе под нос отдельные отрывки фраз. Что-то типо "Сейчас я сверну тебе шею", "Если ты не уйдешь, я тебя расчленю на миллион кусочков". Эх, Пашка. Когда же ты прекратишь меня пугать, а?
Однажды, когда я зашёл к нему в палату, что бы всадить ему в зад два очередных укола, я увидел ужасную картину: в самом дальнем углу лежал окровавленный Павел. Он держал в одной руке нож, во второй не менее кровавой руке была кровавая ручка. На его коленях лежал дневник с чёрной обложкой, она была заляпана алой кровью и какой-то слизью. Я хотел убежать, но любопытство взяло верх. Мне до смерти захотелось знать, о чём думает псих с самой последней стадией шизофрении. Это же шанс один на миллион.
Так как человек я брезгливый первым делом надев резиновые перчатки, я протёр записную книжку. Что-то не хорошо мне стало. В присутствие психа, я не мог открыть его же дневник. Мёртвые глаза Пашки смотрели прямо на меня. Этот мертвый взгляд не давал мне открыть первые страницы, заляпанной кровью книжки. Я ринулся к врачу, что бы сказать смерти Павла. Через минут десять банда врачей была уже в палате. Завернув Пашку в черный пакет с молнией врачи вынесли его. "Покойся же с миром, псих" подумал я. Когда врачи скрылись за углом я ринулся к книге. Сев на пол, так как койка была в какой-то пене, я открыл первую страницу. Эх, Пашка, что ж ты так не аккуратно умираешь то, а? Посмотри, все страницы слиплись из-за твоей кровушки. Я разговариваю с мёртвым психом, неужто я сам с ума схожу? Нет, быть такого не может!
Нежно открыв книгу меня по приветствовал рисунок. На нём был нарисован человек, повешаный человек. Глаза его были выпучены, из руки, а конкретно из вены капала кровь. Мне кажется, что Паша свою кровь вместо красок использовал. Помню, как пришёл к нему, а он мне свой указательный палец показывает, мол перевяжи марлей, спиртом обработай. Так он мне потом сказал, что это Андрей его зарезать пытался. Ножом как махнул и по пальцу ударил, вот кровь и пошла. Рядом с повешаным человек на стуле танцевала балерина. Голая, живот разрезан, из него кишка выползает. Видимо Пашка против балета что-то имеет. А балерина как будто в движении застыла, до чего же реалистично нарисовано. Странно, что он так красиво рисует. Лучше меня, даже лучше некоторых художников. Такие таланты пропадают. Осмотрев рисунок глазами еще раз, я перевернул страницу. Там были Пашкины записи.
Однажды, когда я зашёл к нему в палату, что бы всадить ему в зад два очередных укола, я увидел ужасную картину: в самом дальнем углу лежал окровавленный Павел. Он держал в одной руке нож, во второй не менее кровавой руке была кровавая ручка. На его коленях лежал дневник с чёрной обложкой, она была заляпана алой кровью и какой-то слизью. Я хотел убежать, но любопытство взяло верх. Мне до смерти захотелось знать, о чём думает псих с самой последней стадией шизофрении. Это же шанс один на миллион.
Так как человек я брезгливый первым делом надев резиновые перчатки, я протёр записную книжку. Что-то не хорошо мне стало. В присутствие психа, я не мог открыть его же дневник. Мёртвые глаза Пашки смотрели прямо на меня. Этот мертвый взгляд не давал мне открыть первые страницы, заляпанной кровью книжки. Я ринулся к врачу, что бы сказать смерти Павла. Через минут десять банда врачей была уже в палате. Завернув Пашку в черный пакет с молнией врачи вынесли его. "Покойся же с миром, псих" подумал я. Когда врачи скрылись за углом я ринулся к книге. Сев на пол, так как койка была в какой-то пене, я открыл первую страницу. Эх, Пашка, что ж ты так не аккуратно умираешь то, а? Посмотри, все страницы слиплись из-за твоей кровушки. Я разговариваю с мёртвым психом, неужто я сам с ума схожу? Нет, быть такого не может!
Нежно открыв книгу меня по приветствовал рисунок. На нём был нарисован человек, повешаный человек. Глаза его были выпучены, из руки, а конкретно из вены капала кровь. Мне кажется, что Паша свою кровь вместо красок использовал. Помню, как пришёл к нему, а он мне свой указательный палец показывает, мол перевяжи марлей, спиртом обработай. Так он мне потом сказал, что это Андрей его зарезать пытался. Ножом как махнул и по пальцу ударил, вот кровь и пошла. Рядом с повешаным человек на стуле танцевала балерина. Голая, живот разрезан, из него кишка выползает. Видимо Пашка против балета что-то имеет. А балерина как будто в движении застыла, до чего же реалистично нарисовано. Странно, что он так красиво рисует. Лучше меня, даже лучше некоторых художников. Такие таланты пропадают. Осмотрев рисунок глазами еще раз, я перевернул страницу. Там были Пашкины записи.
17.09.14
С сегодняшнего дня я начинаю вести дневник. Мне грустно, скучно и одиноко. Меня никто не понимает... Хочется плакать. Плакать огнем, что бы это место сгорело вместе со мной. Что бы моя душа была свободна, а тело сгорело дотла. Они меня достали. Не понимаю, что я им сделал. Назвала меня психом...
Он все чаще стал приходить ко мне. Мы вместе разговариваем, пьём кровь. Ой то есть чай. Вместе с человеческой плотью. Точнее с булочками и печеньками. Андрей, мой единственный друг сказал мне, что бы я пролил свою кровь на пол...
23.09.14
Ночью он опять пришел ко мне с кусками кожи на острых зубах. Он сказал что хочет человеческого мяса, крови и плоти. Сказал, что не сдержался и убил девушку из этой псих больницы. Он сказал, что она была сладкая, местами кисленькая. Он принёс мне трофей. Это была её окровавленная голова. Её голову Андрей держал за волосы. Их было очень мало. Я положил почти лысую бошку в сохранное место. Никто не найдёт её голову. Даже я... Теперь я точно не одинок. У меня есть милая голова, которую перед сном, каждой ночью я буду целовать.
27.09.14
Она и правда очень вкусная... Плоть вкуснее всех блюд в мире. Андрей принёс мне в палату сырого человеческого мяса. Местами виднелась еще не сдернутая кожа, но это придавало еще большего вкуса плоти. Так приятно почувствовать вкус крови во рту.
29.09.14
Сегодня ко мне опять пришёл мой старый друг. Он был злой, он был подавлен. Я спросил, что с ним. В ответ он лишь задрал майку и показал разрез на животе. Андрей сказал, что хотел попробовать органы на вкус. Его кровь стекала по коже и капала на линолеум. Она была такая красивая, аж слюнки потекли. Я пополз к луже крови и обмакнул в нее лицо. Кровь оказалась на моих руках, ладонях, лице и губах. Я лег в эту лужу крови. Закрыв глаза, я облизнул кровавые губы и ладони. Обмакнув рот в густую красную жидкость, я стал пить эту кровь. Ах, как она была вкусна. Так сладка. Я посмотрел на Андрея. Кровь из его раны перестала течь. Я закричал. Я схватил своего друга за ноги со словами "Я хочу еще крови! Почему ты мне ее не даешь?!" В ответ Андрей лишь покачал головой и удалился из палаты...
Дальше страницы были слеплены из-за крови. Прошло уже около часа, как я торчу здесь. Прошел час, как умер Пашка. Я попытался разлепить страницы, но успеха в моем деле не прибавилось. "Что б тебя, Паша. Аккуратно сдохнуть не судьба, да?" Что-то я тут засиделся. Я положил дневник, встал и подошел к двери. Я хотел было уже выйти из палаты, но что-то меня останавливало. В моей голове появились голоса. Это был шипящий звук. Они говорили мне взять книжку. А-а-а!.. Они становились все громче и громче. Я закрыл уши руками, я не хотел слышать этот ужасный голос. Странно, что он напоминал голос покойника, который можно сказать только что умер. Думаю вы догадались о ком я сейчас говорю. Я упал. Упал на колени, все также закрывая уши руками. Голоса не оставляли меня в покое. Я заорал. Упав лицом на пол я пополз к записной книжке. Крепко взяв ее в руку, я встал на ноги. Голоса не уходили, но стали не намного тише. Я пьяной походкой вышел из палаты, все также крепко сжимая книгу. Глаза стали мутно видеть. Я покачиваясь шел по коридору. Я не заметил как наступил а кровавую лужу, которая по всей видимости вытекла из Пашкиной перерезанной вены и упал на пол. Сильно ударившись головой, я потерял сознание.
Очнулся я в медицинском кабинете, все так же держа в руке книгу. Прямо мне в глаза светила тусклая, излучающая холодный свет лампочка. Почесав голову, я нащупал огромную шишку от удара. То место сильно болело. Ура, голоса надеюсь навсегда ушли из моей головы. Но радовался я недолго. Через минут десять, после моего пробуждения я услышал тот же шипящий голос, чем-то напоминавший то ли Пашкин, то ли какой-то змеиный. Я сел на койку. Встал. Ходить тоже было больно. Копчик отбил как никак. Конечно, на кафельный пол упасть со всего размаху. Я вышел из мед. кабинета. За углом стоял парень. На вид слабенький, худенький, кожа бледная. Паренек на столько худой, что казалось это просто скелет обтянули кожей. Он протянул в мою сторону свою худощавую рученку. Сначала я не понял, чего он хочет. Потом я наконец таки врубился - он хочет поздороваться. Я протянул ему свою руку и пожал его худенькую ручку. Она была такая холодная, как у покойника. Я спросил у паренька, как его зовут. Он ответил, что звать его Андрей. Что-то знакомое. Ах да! Так же звали друга, вымышленного друга психа Пашки.
Какой же он худой. Щеки впалые, глаза на выкате. Он улыбнулся мне. О, Господи! На его остреньких зубах застряли куски кожи, но я как-то не придал этому значения. Я спросил у него, что он тут делает. Он ответил, что провожал своего друга. Он сказал, что теперь я его новый друг. Он сказал, что мы вместе будем разговаривать, пить кровь. Ой то есть чай. Вместе с человеческой плотью. Точнее с булочками и печеньками.
С сегодняшнего дня я начинаю вести дневник. Мне грустно, скучно и одиноко. Меня никто не понимает... Хочется плакать. Плакать огнем, что бы это место сгорело вместе со мной. Что бы моя душа была свободна, а тело сгорело дотла. Они меня достали. Не понимаю, что я им сделал. Назвала меня психом...
Он все чаще стал приходить ко мне. Мы вместе разговариваем, пьём кровь. Ой то есть чай. Вместе с человеческой плотью. Точнее с булочками и печеньками. Андрей, мой единственный друг сказал мне, что бы я пролил свою кровь на пол...
23.09.14
Ночью он опять пришел ко мне с кусками кожи на острых зубах. Он сказал что хочет человеческого мяса, крови и плоти. Сказал, что не сдержался и убил девушку из этой псих больницы. Он сказал, что она была сладкая, местами кисленькая. Он принёс мне трофей. Это была её окровавленная голова. Её голову Андрей держал за волосы. Их было очень мало. Я положил почти лысую бошку в сохранное место. Никто не найдёт её голову. Даже я... Теперь я точно не одинок. У меня есть милая голова, которую перед сном, каждой ночью я буду целовать.
27.09.14
Она и правда очень вкусная... Плоть вкуснее всех блюд в мире. Андрей принёс мне в палату сырого человеческого мяса. Местами виднелась еще не сдернутая кожа, но это придавало еще большего вкуса плоти. Так приятно почувствовать вкус крови во рту.
29.09.14
Сегодня ко мне опять пришёл мой старый друг. Он был злой, он был подавлен. Я спросил, что с ним. В ответ он лишь задрал майку и показал разрез на животе. Андрей сказал, что хотел попробовать органы на вкус. Его кровь стекала по коже и капала на линолеум. Она была такая красивая, аж слюнки потекли. Я пополз к луже крови и обмакнул в нее лицо. Кровь оказалась на моих руках, ладонях, лице и губах. Я лег в эту лужу крови. Закрыв глаза, я облизнул кровавые губы и ладони. Обмакнув рот в густую красную жидкость, я стал пить эту кровь. Ах, как она была вкусна. Так сладка. Я посмотрел на Андрея. Кровь из его раны перестала течь. Я закричал. Я схватил своего друга за ноги со словами "Я хочу еще крови! Почему ты мне ее не даешь?!" В ответ Андрей лишь покачал головой и удалился из палаты...
Дальше страницы были слеплены из-за крови. Прошло уже около часа, как я торчу здесь. Прошел час, как умер Пашка. Я попытался разлепить страницы, но успеха в моем деле не прибавилось. "Что б тебя, Паша. Аккуратно сдохнуть не судьба, да?" Что-то я тут засиделся. Я положил дневник, встал и подошел к двери. Я хотел было уже выйти из палаты, но что-то меня останавливало. В моей голове появились голоса. Это был шипящий звук. Они говорили мне взять книжку. А-а-а!.. Они становились все громче и громче. Я закрыл уши руками, я не хотел слышать этот ужасный голос. Странно, что он напоминал голос покойника, который можно сказать только что умер. Думаю вы догадались о ком я сейчас говорю. Я упал. Упал на колени, все также закрывая уши руками. Голоса не оставляли меня в покое. Я заорал. Упав лицом на пол я пополз к записной книжке. Крепко взяв ее в руку, я встал на ноги. Голоса не уходили, но стали не намного тише. Я пьяной походкой вышел из палаты, все также крепко сжимая книгу. Глаза стали мутно видеть. Я покачиваясь шел по коридору. Я не заметил как наступил а кровавую лужу, которая по всей видимости вытекла из Пашкиной перерезанной вены и упал на пол. Сильно ударившись головой, я потерял сознание.
Очнулся я в медицинском кабинете, все так же держа в руке книгу. Прямо мне в глаза светила тусклая, излучающая холодный свет лампочка. Почесав голову, я нащупал огромную шишку от удара. То место сильно болело. Ура, голоса надеюсь навсегда ушли из моей головы. Но радовался я недолго. Через минут десять, после моего пробуждения я услышал тот же шипящий голос, чем-то напоминавший то ли Пашкин, то ли какой-то змеиный. Я сел на койку. Встал. Ходить тоже было больно. Копчик отбил как никак. Конечно, на кафельный пол упасть со всего размаху. Я вышел из мед. кабинета. За углом стоял парень. На вид слабенький, худенький, кожа бледная. Паренек на столько худой, что казалось это просто скелет обтянули кожей. Он протянул в мою сторону свою худощавую рученку. Сначала я не понял, чего он хочет. Потом я наконец таки врубился - он хочет поздороваться. Я протянул ему свою руку и пожал его худенькую ручку. Она была такая холодная, как у покойника. Я спросил у паренька, как его зовут. Он ответил, что звать его Андрей. Что-то знакомое. Ах да! Так же звали друга, вымышленного друга психа Пашки.
Какой же он худой. Щеки впалые, глаза на выкате. Он улыбнулся мне. О, Господи! На его остреньких зубах застряли куски кожи, но я как-то не придал этому значения. Я спросил у него, что он тут делает. Он ответил, что провожал своего друга. Он сказал, что теперь я его новый друг. Он сказал, что мы вместе будем разговаривать, пить кровь. Ой то есть чай. Вместе с человеческой плотью. Точнее с булочками и печеньками.
markiz de Zuzak