Если честно, мне уже порядком надоело терять сознание, а тем более мне надоело то, что каждый раз все происходит одинаково: сначала плотная тьма, начинает становиться слегка сероватой и ты думаешь: «Зачем? Здесь же так уютно и хорошо, зачем просыпаться». Потом медленно, словно по крохотным кусочкам, перед глазами начинает собираться картина того момента, после которого ты и потеряла чувства боли, которое, обычно мучило тебя перед этой потерей сознания. Так вот, просыпаться, таким образом, мне надоело, и я решила просто встать и пойти.
Дернувшись, я резко села, но моим мышцам видимо больше нравился старый способ пробуждения и они совсем отказались меня слушаться. Я снова упала на спину и ощутила под затылком больничную подушку. Это очень меня удивило, ведь я помнила, что упала на кафельный пол, а сейчас лежу в своей же кровати, в той же самой палате. Но тут я вспомнила еще кое-что: тонкую иглу, вонзившуюся в кожу, так близко от моей сонной артерии.
Я потрогала шею. Слева остался крошечный шрамик, который почти не чувствовался. Занимаясь изучением своей шеи, я не заметила самого важного. Несмотря на не послушность мышц, шея все-таки смогла повернуться немного вправо и я увидела девушку.
Она сидела, откинувшись на спинку кресла, и с озабоченным видом разглядывала какие-то склянки, каждая из которых была заполнена до половины какой-то зеленоватой жидкостью. Повернув голову еще немного, я смогла рассмотреть ее получше. Она была в коротких серых шортах, мятой белой футболке, и грязных больничных шлепанцах. Короткие русые волосы, были заколоты набок ржавой «невидимкой».
Дернувшись, я резко села, но моим мышцам видимо больше нравился старый способ пробуждения и они совсем отказались меня слушаться. Я снова упала на спину и ощутила под затылком больничную подушку. Это очень меня удивило, ведь я помнила, что упала на кафельный пол, а сейчас лежу в своей же кровати, в той же самой палате. Но тут я вспомнила еще кое-что: тонкую иглу, вонзившуюся в кожу, так близко от моей сонной артерии.
Я потрогала шею. Слева остался крошечный шрамик, который почти не чувствовался. Занимаясь изучением своей шеи, я не заметила самого важного. Несмотря на не послушность мышц, шея все-таки смогла повернуться немного вправо и я увидела девушку.
Она сидела, откинувшись на спинку кресла, и с озабоченным видом разглядывала какие-то склянки, каждая из которых была заполнена до половины какой-то зеленоватой жидкостью. Повернув голову еще немного, я смогла рассмотреть ее получше. Она была в коротких серых шортах, мятой белой футболке, и грязных больничных шлепанцах. Короткие русые волосы, были заколоты набок ржавой «невидимкой».
Тут она заметила, что я на нее смотрю, улыбнулась, и сказала:
- Ну, здравствуй, сестренка. Ты не могла бы объяснить, какого черта, ты разгуливаешь по нашей психушке одна, да еще и заходишь к «бешеным». Могла бы дождаться меня.
Я, конечно, знаю, что потеряла память, но эту девушку я ТОЧНО видела впервые. С какой стати она разговаривает со мной в таком тоне? Я села на кушетке, и ответила:
- А откуда я должна была узнать, что ты придешь? И кто ты вообще? Почему я открываю глаза, и вижу себя в каком-то незнакомом месте, неизвестно с кем?! Мне надоело, что меня используют как куклу - усыпляют, будят, куда-то перетаскивают! Я даже не знаю кто я, а еще ты тут...
В ее глазах появились искорки гнева. Она тоже встала, подошла ко мне и сказала:
- Да ты даже этого не знаешь? Видно сильно ты головой стукнулась. После того, как я спасла тебя от Лейлы, израсходовав последнюю ампулу снотворного, ты грубишь и говоришь, что не знаешь меня? Как ты могла забыть свою родную сестру?!
Она снова опустилась в кресло и закрыла лицо руками. Мне вдруг стало нестерпимо жаль её. Хоть я и понятия не имела как очутилась в этой «психушке», как выразилась эта девушка, кто такая эта Лейла. Но человек, который называет меня сестрой, и так остро реагирует на мое равнодушие, не мог быть тем, кого следовало бы бояться. Я наклонилась, положила руку ей на плечо, и тихо проговорила:
- Ну что ты... не плачь... я же не хотела тебя обидеть. Но ты пойми, я правда не помню, но я постараюсь вспомнить.
Она подняла глаза, и совсем по - детски спросила:
- Обещаешь?
- Да. - Твердо ответила я.
Она снова вскочила с кресла, и кинулась мне на шею с криком:
- Правда? Я так рада! Ты не представляешь, как мне было одиноко...
Но заглянув мне в глаза и увидев в них легкий испуг и удивление, поспешно отстранилась и сказала:
- Прости... Просто, здесь так трудно. Я очень скучала. Кстати, я - Саша.
- А я... - Начала я и осеклась.
- Да знаю. Ты опять забыла? - сказала она, и усмехнулась. Но тут её глаза будто ожили. - А хочешь посмотреть на мою палату? Это недалеко. Там девчонки, познакомишься. Я им про тебя рассказывала. Ты у нас местная знаменитость. - Сказала Саша, и снова улыбнулась. Но в тот же миг на ее лицо легла легкая тень печали. - Только это довольно опасно, ты наверно не пойдешь. Ну, я тебя понимаю. Я раньше боялась того, что ты побоишься мне довериться. - Сказала она и сделала шаг к выходу.
Но тут я словно воспряла. Еще пять минут назад я бы ни за что не согласилась. Но тогда я уже понимала, что эта странноватая, но сильная девушка - моя последняя надежда. Ниточка, ведущая по зыбкой тропинке в прошлое. Я в первый раз улыбнулась ей, и сказала:
- Нет. Я пойду с тобой. Сестры должны держаться вместе. Особенно здесь.
Она благодарно кивнула. Мы взялись за руки, Саша толкнула дверь и перед нами предстал черный больничный коридор. Пока мы стояли, вглядываясь в темноту, я думала о том, что ещё ждет меня в этом непонятном и жутком месте.
- Ну, здравствуй, сестренка. Ты не могла бы объяснить, какого черта, ты разгуливаешь по нашей психушке одна, да еще и заходишь к «бешеным». Могла бы дождаться меня.
Я, конечно, знаю, что потеряла память, но эту девушку я ТОЧНО видела впервые. С какой стати она разговаривает со мной в таком тоне? Я села на кушетке, и ответила:
- А откуда я должна была узнать, что ты придешь? И кто ты вообще? Почему я открываю глаза, и вижу себя в каком-то незнакомом месте, неизвестно с кем?! Мне надоело, что меня используют как куклу - усыпляют, будят, куда-то перетаскивают! Я даже не знаю кто я, а еще ты тут...
В ее глазах появились искорки гнева. Она тоже встала, подошла ко мне и сказала:
- Да ты даже этого не знаешь? Видно сильно ты головой стукнулась. После того, как я спасла тебя от Лейлы, израсходовав последнюю ампулу снотворного, ты грубишь и говоришь, что не знаешь меня? Как ты могла забыть свою родную сестру?!
Она снова опустилась в кресло и закрыла лицо руками. Мне вдруг стало нестерпимо жаль её. Хоть я и понятия не имела как очутилась в этой «психушке», как выразилась эта девушка, кто такая эта Лейла. Но человек, который называет меня сестрой, и так остро реагирует на мое равнодушие, не мог быть тем, кого следовало бы бояться. Я наклонилась, положила руку ей на плечо, и тихо проговорила:
- Ну что ты... не плачь... я же не хотела тебя обидеть. Но ты пойми, я правда не помню, но я постараюсь вспомнить.
Она подняла глаза, и совсем по - детски спросила:
- Обещаешь?
- Да. - Твердо ответила я.
Она снова вскочила с кресла, и кинулась мне на шею с криком:
- Правда? Я так рада! Ты не представляешь, как мне было одиноко...
Но заглянув мне в глаза и увидев в них легкий испуг и удивление, поспешно отстранилась и сказала:
- Прости... Просто, здесь так трудно. Я очень скучала. Кстати, я - Саша.
- А я... - Начала я и осеклась.
- Да знаю. Ты опять забыла? - сказала она, и усмехнулась. Но тут её глаза будто ожили. - А хочешь посмотреть на мою палату? Это недалеко. Там девчонки, познакомишься. Я им про тебя рассказывала. Ты у нас местная знаменитость. - Сказала Саша, и снова улыбнулась. Но в тот же миг на ее лицо легла легкая тень печали. - Только это довольно опасно, ты наверно не пойдешь. Ну, я тебя понимаю. Я раньше боялась того, что ты побоишься мне довериться. - Сказала она и сделала шаг к выходу.
Но тут я словно воспряла. Еще пять минут назад я бы ни за что не согласилась. Но тогда я уже понимала, что эта странноватая, но сильная девушка - моя последняя надежда. Ниточка, ведущая по зыбкой тропинке в прошлое. Я в первый раз улыбнулась ей, и сказала:
- Нет. Я пойду с тобой. Сестры должны держаться вместе. Особенно здесь.
Она благодарно кивнула. Мы взялись за руки, Саша толкнула дверь и перед нами предстал черный больничный коридор. Пока мы стояли, вглядываясь в темноту, я думала о том, что ещё ждет меня в этом непонятном и жутком месте.
Странница