- Мама, ну почему ты мне не веришь? Я видела все явственно, как сейчас. Это предсказание или, даже, предупреждение. Бабушка предупредила меня, что я заболею!.. И, вот... - надрывно хрипела Карина.
- Не выдумывай! Ты вчера явно переутомилась: мыла окна, вешала занавески, потом забыла на ночь закрыть окно. Вот и результат. Ты простудилась!
- При чем тут бабушка? - убеждала дочку мама, вынимая градусник из подмышки Каринки.
- Да, слышала уже: март - еще не май, - не могла угомониться девушка, - пойми, мама, это не просто сон, это вещий сон! Бабушка, зеркало... это все не просто так...
Каринка уже устала доказывать всем и вся, что бабуля, хоть и умерла, но остается рядом и будет помогать своим родным и всегда предупреждать об опасности.
Высокая температура будто сдавливала мозги. Девушка проваливалась в сон, но на грани сна и яви услышала странный разговор матери и сестры:
- Началось! Опять снова-здорово! Опять этот бред!
- Перестань, Регина, - взмолилась мать.
- Ну, что перестань. Неужели ты во все это веришь? Ну, бабуля! Ну, спасибо! Мне все мозги проела своими байками, теперь померла, да за Каринку взялась! Одно слово - ведьма!
- Как ты можешь так говорить о бабушке!? Она нас всех так любила. Так нам помогала... Ты при ней не была такой жестокой.
- Это все зеркало! Надо от него избавиться...
- Ты прекрасно знаешь, что нельзя и давай закончим этот бессмысленный разговор, - сказала как отрезала мать.
- Не выдумывай! Ты вчера явно переутомилась: мыла окна, вешала занавески, потом забыла на ночь закрыть окно. Вот и результат. Ты простудилась!
- При чем тут бабушка? - убеждала дочку мама, вынимая градусник из подмышки Каринки.
- Да, слышала уже: март - еще не май, - не могла угомониться девушка, - пойми, мама, это не просто сон, это вещий сон! Бабушка, зеркало... это все не просто так...
Каринка уже устала доказывать всем и вся, что бабуля, хоть и умерла, но остается рядом и будет помогать своим родным и всегда предупреждать об опасности.
Высокая температура будто сдавливала мозги. Девушка проваливалась в сон, но на грани сна и яви услышала странный разговор матери и сестры:
- Началось! Опять снова-здорово! Опять этот бред!
- Перестань, Регина, - взмолилась мать.
- Ну, что перестань. Неужели ты во все это веришь? Ну, бабуля! Ну, спасибо! Мне все мозги проела своими байками, теперь померла, да за Каринку взялась! Одно слово - ведьма!
- Как ты можешь так говорить о бабушке!? Она нас всех так любила. Так нам помогала... Ты при ней не была такой жестокой.
- Это все зеркало! Надо от него избавиться...
- Ты прекрасно знаешь, что нельзя и давай закончим этот бессмысленный разговор, - сказала как отрезала мать.
Мать, Вера Семеновна - была старшей дочерью Софьи Андреевны (бабушки Карины и Регины). Младшие двойняшки Люба и Надя жили со своими семьями в Тверской губернии и ведать не ведали, какую роль в их жизни занимает "антикварное наследство" - так они называли семейную реликвию.
Жили вполне гармонично и спокойно, без особой нужды. А если возникали какие-то трудности, то один звонок маме решал все их, казалось бы, неразрешимые проблемы. Мужья Нади и Любы только удивлялись житейской мудрости своей тещи. Все, конечно, знали о старинном зеркале, но никто и подумать не мог, что оно представляет собой на самом деле. И тем более никто не верил в легенду появления этого старинного предмета в семье...
Это было почти 200 лет назад. В Дубках померла повитуха и Макару пришлось везти беременную жену в соседнее село. Соседнее село располагалось в 27-ми милях от Дубков. Но, если ехать через лес, то можно сократить дорогу вдвое. И бывалый охотник решил так и поступить. Схватки начались после обедней трапезы и Макар рассчитал, что, потратив на дорогу часа 2-3 они доберутся до Тенякова засветло. Усадив жену на добротные сани и прикривнув на Воронка, покатил прямиком через лес. Уж и не понял, как случилось, но тьма внезапно просто обрушилась на лес. Воронок заржал и стал как вкопанный. И никакая плеть не могла сдвинуть его с места. Груня то и дело охала и постанывала, Макар уже отчаялся помочь жене. Как мог успокаивал, да где уж там...
- Огни, Макарушка, огни!..
- Ты бредишь что ли, Грушенька! - чуть не плакал охотник.
- Да, нет же! В уме я! Ты глянь только...
- А и вправду огни! Знать не одни мы тут! Знать помогут люди добрые... Аууууу!.. Аууууу!.. Сюдаааа!..
Послышался собачий лай. На дорогу вышли длинноволосые бородатые мужики. На них были длинные льняные робы, широкие штаны и лапти. Это зимой-то. Псина вилась возле их ног и уже не лаяла. "Староверы, - подумал Макар, - эти в беде не оставят, подсобят..." а вслух произнес:
- Мир вам, люди добрые! Не откажите в благости. Помогите. Баба моя вот-вот родит. Боюсь помрет голуба моя...
- Не бось не помрет! Видать Богу угодно, что б не померла, коль вы на нашу дорожку-то вышли. Держи правее, тут уж скоро, скоро. Держи на огонек.
Макар повернул Вронка на узкую тропу...
- А ты, знай, молись! Да пуще, пуще Бога проси, да Деву Пресвятую - нашу заступницу, - причитала баба в темно-сером балахоне и черном платке, толкая Макара на колени перед святыми иконами.
- Отче... Отче наш... - призывно шептал Макар, дабы облегчить жене страдания. Шептал и плакал, и потерял счет времени пока молился. Сколько так стоял он на коленях не знает, а только в чувство его привел детский крик.
- Плачет! Ребенок плачет! Знать разрешилась голуба моя... Слава те Господи, - крестился охотник, - чтой-то? Не один голосок-то кричит, не один... Знать двойня у меня че ли? Как есть двойня! - И опять перекрестился.
- Двойня! Девка и работник... - заходя в светелку оповестил седовласый старик, - баба твоя спит сейчас. Не ведает, что двумя разрешилась. Пусть ее, пусть отдыхает сердешная. А ты, мил человек, меня послушай. - Неспроста ты в нашей глуши объявился. Господь тебя к нам направил и жену твою спас. За то мальчонку свого нам оставь. Пусть Господу послужит за свое и ваше спасение. Жить будет, горя не узнает. Любить будет и любим будет... - Старик говорил как о давно решенном вопросе, не терпящем возражений. - А девку себе оставь. Мирославой назовешь. С ней весь род ваш крепко стоять будет. Долго стоять. Лютого горя не узнает. Любое лихо обойдет.
Возражать у Макара не было ни сил, ни желания. Да и поверил он в слова старца... Поверил.
- А пока, вот, возьми для дочки подарочек.
Макар развернул старенькую тряпицу и вынул из нее необыкновенной красоты маленькое, с два вершка, зеркальце. В обрамлении его едва были различимы фигурки ведомых и неведомых зверушек, и блестели, переливаясь всеми цветами радуги, яркие маленькие крапины.
- Береги сие зерцало, покуда дочке 7 лет не настанет. Там отдашь. Она будет знать, что с ним делать. А за мальчонку благодарствуем. Теперь ступай с миром, - напутствовал старик, перекрестив гостя двумя перстами.
Макар пришел в себя уже когда Воронок завез сани во двор дома. Как добрался не помнил. Окончательно очнулся от возгласа жены:
- Да, что с тобой, Макарушка, очнись! Воронка обиходить надо. Он поди тоже устал.
Счастливая Груня прижимала к себе толстый ватный сверток, из которого доносилось недовольное и требовательное вяканье.
- Ступай в дом, Груня! Поди, пора малютку кормить.
Жили вполне гармонично и спокойно, без особой нужды. А если возникали какие-то трудности, то один звонок маме решал все их, казалось бы, неразрешимые проблемы. Мужья Нади и Любы только удивлялись житейской мудрости своей тещи. Все, конечно, знали о старинном зеркале, но никто и подумать не мог, что оно представляет собой на самом деле. И тем более никто не верил в легенду появления этого старинного предмета в семье...
Это было почти 200 лет назад. В Дубках померла повитуха и Макару пришлось везти беременную жену в соседнее село. Соседнее село располагалось в 27-ми милях от Дубков. Но, если ехать через лес, то можно сократить дорогу вдвое. И бывалый охотник решил так и поступить. Схватки начались после обедней трапезы и Макар рассчитал, что, потратив на дорогу часа 2-3 они доберутся до Тенякова засветло. Усадив жену на добротные сани и прикривнув на Воронка, покатил прямиком через лес. Уж и не понял, как случилось, но тьма внезапно просто обрушилась на лес. Воронок заржал и стал как вкопанный. И никакая плеть не могла сдвинуть его с места. Груня то и дело охала и постанывала, Макар уже отчаялся помочь жене. Как мог успокаивал, да где уж там...
- Огни, Макарушка, огни!..
- Ты бредишь что ли, Грушенька! - чуть не плакал охотник.
- Да, нет же! В уме я! Ты глянь только...
- А и вправду огни! Знать не одни мы тут! Знать помогут люди добрые... Аууууу!.. Аууууу!.. Сюдаааа!..
Послышался собачий лай. На дорогу вышли длинноволосые бородатые мужики. На них были длинные льняные робы, широкие штаны и лапти. Это зимой-то. Псина вилась возле их ног и уже не лаяла. "Староверы, - подумал Макар, - эти в беде не оставят, подсобят..." а вслух произнес:
- Мир вам, люди добрые! Не откажите в благости. Помогите. Баба моя вот-вот родит. Боюсь помрет голуба моя...
- Не бось не помрет! Видать Богу угодно, что б не померла, коль вы на нашу дорожку-то вышли. Держи правее, тут уж скоро, скоро. Держи на огонек.
Макар повернул Вронка на узкую тропу...
- А ты, знай, молись! Да пуще, пуще Бога проси, да Деву Пресвятую - нашу заступницу, - причитала баба в темно-сером балахоне и черном платке, толкая Макара на колени перед святыми иконами.
- Отче... Отче наш... - призывно шептал Макар, дабы облегчить жене страдания. Шептал и плакал, и потерял счет времени пока молился. Сколько так стоял он на коленях не знает, а только в чувство его привел детский крик.
- Плачет! Ребенок плачет! Знать разрешилась голуба моя... Слава те Господи, - крестился охотник, - чтой-то? Не один голосок-то кричит, не один... Знать двойня у меня че ли? Как есть двойня! - И опять перекрестился.
- Двойня! Девка и работник... - заходя в светелку оповестил седовласый старик, - баба твоя спит сейчас. Не ведает, что двумя разрешилась. Пусть ее, пусть отдыхает сердешная. А ты, мил человек, меня послушай. - Неспроста ты в нашей глуши объявился. Господь тебя к нам направил и жену твою спас. За то мальчонку свого нам оставь. Пусть Господу послужит за свое и ваше спасение. Жить будет, горя не узнает. Любить будет и любим будет... - Старик говорил как о давно решенном вопросе, не терпящем возражений. - А девку себе оставь. Мирославой назовешь. С ней весь род ваш крепко стоять будет. Долго стоять. Лютого горя не узнает. Любое лихо обойдет.
Возражать у Макара не было ни сил, ни желания. Да и поверил он в слова старца... Поверил.
- А пока, вот, возьми для дочки подарочек.
Макар развернул старенькую тряпицу и вынул из нее необыкновенной красоты маленькое, с два вершка, зеркальце. В обрамлении его едва были различимы фигурки ведомых и неведомых зверушек, и блестели, переливаясь всеми цветами радуги, яркие маленькие крапины.
- Береги сие зерцало, покуда дочке 7 лет не настанет. Там отдашь. Она будет знать, что с ним делать. А за мальчонку благодарствуем. Теперь ступай с миром, - напутствовал старик, перекрестив гостя двумя перстами.
Макар пришел в себя уже когда Воронок завез сани во двор дома. Как добрался не помнил. Окончательно очнулся от возгласа жены:
- Да, что с тобой, Макарушка, очнись! Воронка обиходить надо. Он поди тоже устал.
Счастливая Груня прижимала к себе толстый ватный сверток, из которого доносилось недовольное и требовательное вяканье.
- Ступай в дом, Груня! Поди, пора малютку кормить.
VERUYU