В конце 70-х годов я жил в небольшой деревне недалеко от областного центра. Все жители деревни были заняты в местном совхозе. Позже, с развалом Союза, совхоз был практически распущен и сейчас деревушка представляет собой жалкое зрелище.
Было мне тогда лет десять, я дружил с соседским мальчиком Васей. Однажды утром проснулся и, как всегда, пошёл к нему домой поиграть, а его мать мне сказала, мол, Вася заболел, поэтому играть не будет. Я воспринял это спокойно - никаких мыслей о том, что болезнь друга может быть серьёзной, не было, всё-таки я тогда был ребёнком. Пошёл к себе домой, а на следующее утром моя мать сообщила, что Вася умер...
Я не знаю, что у него была за хворь, но, как мне рассказали, у мальчика вдруг появилась страшная боль в голове. Родители Васи целый день пытались заниматься самолечением и лишь вечером послали за врачом в областной центр (в деревне была лишь одна женщина-врач, да и та могла заниматься только простудой и производственными травмами). К тому времени ребёнок уже был тяжёлом состоянии, местный врач запретила его в таком положении куда бы то ни было перевозить. Поэтому отец Васи выехал на своём "Жигули" в город, чтобы быстро привезти врача на своей машине, не дожидаясь, пока в областном центре освободится "скорая".
Было мне тогда лет десять, я дружил с соседским мальчиком Васей. Однажды утром проснулся и, как всегда, пошёл к нему домой поиграть, а его мать мне сказала, мол, Вася заболел, поэтому играть не будет. Я воспринял это спокойно - никаких мыслей о том, что болезнь друга может быть серьёзной, не было, всё-таки я тогда был ребёнком. Пошёл к себе домой, а на следующее утром моя мать сообщила, что Вася умер...
Я не знаю, что у него была за хворь, но, как мне рассказали, у мальчика вдруг появилась страшная боль в голове. Родители Васи целый день пытались заниматься самолечением и лишь вечером послали за врачом в областной центр (в деревне была лишь одна женщина-врач, да и та могла заниматься только простудой и производственными травмами). К тому времени ребёнок уже был тяжёлом состоянии, местный врач запретила его в таком положении куда бы то ни было перевозить. Поэтому отец Васи выехал на своём "Жигули" в город, чтобы быстро привезти врача на своей машине, не дожидаясь, пока в областном центре освободится "скорая".
Приехали они поздно ночью - оба белые, как мел. Оказалось, что когда ехали обратно через лес (километрах в пяти от нашей деревни), то заметили в зеркале заднего вида в лунном свете как в ста метрах от "Жигулей" за ними гонится человек без головы. Увидели его оба: и отец Васи и врач. С такого расстояния, да ещё ночью, никаких особенных деталей, конечно, разглядеть не могли, только оба утверждали, что он был ненормально высоким - даже без головы его рост достигал двух с половиной метров. Отец Васи дал по газам и жуткий преследователь вскоре отстал.
Успокоившись, врач поставил Васе какие-то уколы, капельницу, приказал соорудить носилки и на них очень осторожно отвезти его в областной центр. По пути мальчик скончался. Говорили, что на полпути к городу, перед тем, как умереть, он ненадолго пришёл в себя. Говорить не мог, но постоянно поднимал правую руку и указывал пальцем куда-то назад. Помня о недавнем видении, взрослые с опаской вглядывались в ночную дорогу за машиной, но ничего не увидели. Спустя несколько минут мой друг умер.
Успокоившись, врач поставил Васе какие-то уколы, капельницу, приказал соорудить носилки и на них очень осторожно отвезти его в областной центр. По пути мальчик скончался. Говорили, что на полпути к городу, перед тем, как умереть, он ненадолго пришёл в себя. Говорить не мог, но постоянно поднимал правую руку и указывал пальцем куда-то назад. Помня о недавнем видении, взрослые с опаской вглядывались в ночную дорогу за машиной, но ничего не увидели. Спустя несколько минут мой друг умер.
Настя Песикова