Страшные истории и мистические истории

Виолетта сидела на газоне в пустынном сквере. Рваные джинсы с абстрактной вышивкой на правом бедре, татуировка Анкх на шее, тёмные очки... Солнце в небесах, даже после полудня норовившее превратить окружающих в негров, щедро дарило свои лучи. Но в душе Виолетты царила совсем иная погода. В мыслях она снова пряталась в чёрном замке своей печали. Воображение (а может быть это была память прошлых жизней?) рисовало всегда одну и ту же картину. Она, одетая в фиолетовый шёлк и чёрные кружева, спускается по лестнице. Длинный шлейф, словно хвост рептилии, тихо шурша, ползёт за ней по ступеням. Иссиня-чёрные волосы, уложенные в немыслимой причёске, как выстрел навылет, пронзает белая прядь. Аквамарины, оправленные в серебро, приятно холодят шею. Звук шагов тонет в мягком кроваво-красном ковре. Она выходит на балкон без перил, как на площадку для взлёта и протягивает руку вперёд, вдаль. Туда, где в тёмном клубящемся мареве изрыгают лаву вулканы...

- Здарова! - голос Майи вырвал её из чёрного замка снова на солнечный свет.
Подруга, как обычно, светилась весельем, словно сверхновая звезда.
- Здоровей видали! - мрачно усмехнулась Виолетта.
- Посмотри какая погода, Вио!!! - обняла её Майя. - Пойдём, устроим девичник под девизом: все мужики козлы - один уходит, встречу другого! "Другого козла" - пронеслось в голове у Виолетты. Она усмехнулась и потащилась в кафе с неугомонной подругой. Майя много и возбуждённо говорила. Иногда Виолетте хотелось заклеить её маленький ротик скотчем и посидеть в тишине, но она просто всё дальше уходила в свой замок.

Мартини Rosso, словно вторая кровь, разливался по жилам, окутывая налётом эйфории. Как в старые времена... Виолетте всё больше казалось, что эти мысли не просто бред сумасшедшей студентки, а память, которая вот-вот подскажет ей правильный путь. Она словно слепая, медленно обретающая зрение, шла по грани острия, но туман над дорогой вот-вот должен был рассеяться.

Меня зовут СлендерМен! И я расскажу Вам историю, которая произошла со мной еще до того, как я начал убивать людей.

Все начиналось с яркого дня, когда я блуждал по лесу в поисках тьмы и раздумий. Внезапно, проходя мимо я увидел здание, около которого играли маленькие дети, среди них была маленькая девочка, с которой никто не играл, у нее не было друзей и она была одинока. Её звали Милли. Она не была красива собой, её лицо было покрыто ярко выраженными веснушками, волос был очень редкий и короткий. Все свое свободное время она проводила около книг или смотрела на своих сверстников. Когда она возвращалась домой, я решил за ней проследить.

Но вышло так, что Милли оборачиваясь назад, увидела меня. Девочка не чуточки не испугалась, а наоборот подошла ко мне и улыбнулась. Я немного был удивлен этому, каждый раз когда у нее было время, она приходила ко мне, улыбалась и стремилась помочь мне не быть одиноким. Но я не особо переживал ей помочь и практически не заботиться о ней, я чувствовал некую подавленность и враждебность.

Вдруг родители начали замечать, что Милли начала часто ходить в лес и проводить там долгое время. Они решили, что это может быть опасно для их дочери, закрывая девочку постоянно в своей комнате и не давая ей никаких шансов прийти ко мне. Тогда я решил убить ее родителей, чтобы дать ей возможность приходить ко мне и проводить со мной время.

Всем здрасте. Сегодня мне приснилось, что я умерла. Просто так. Встаю я значит, оглядываюсь. Оказалось, я в художественной школе (я там учусь). Захожу в наш класс, спрашиваю у первой попавшейся девочки: ты тоже сразу же появилась здесь? Она ответила, что да (несмотря на то, что мой вопрос был не совсем понятным). Я немного не смело спросила: я умерла?.. На это мне ответила уже наша учительница Екатерина Витальевна: мы все здесь умерли - и ты, и я, все, кто здесь. Я в шоке оглянулась, ведь в классе находились все одноклассники из художки. Получается, они все умерли? - поражаясь, спросила я. - Все...

Я мигом достала свой телефон из кармана джинсов и стала названивать сначала маме, потом папе. Ответом мне послужила эта ненавистная речь: извините, но вы не можете позвонить этому абоненту, т.к. он находится вне сети. Я начала расспрашивать подругу: как?! Неужели, я не смогу с ними поговорить?! Я даже не по прощалась с ними! - я села на пол, из глаз покатились слезы...

Открываю двери, бегу... бегу дальше... еще дальше... открываю дверь ключом, поднимаюсь, открываю еще одну - вбегаю в квартиру. Вижу мою маму - лежит в кровати, но не спит. Я улыбаюсь, говорю маме: мама! Я так рада, что вижу тебя! - Ноль внимания. Через секунды до меня дошло, что она меня не видит. Тогда я решила взять карандаш и листок бумаги. Написала на листке: мама! Я умерла. Я люблю вас, пусть с вами все будет хорошо! - И кинула со стола (он стоял рядом с кроватью) ее косметичку. Дальше следовало мамино удивление, она взяла ниоткуда взявшийся листок бумаги, начала читать. Мама улыбнулась, сказала: "Я тоже люблю тебя" и я начала беседовать с ней через листок. Закончилось все тем, что папа очень сильно расстроился и поехал назначать похороны, а брат впервые был настолько огорчен, что ничего не делал. Просто сидел и смотрел в стену, уже где-то 2 часа. В тот момент я поняла, как дорога мне жизнь, как сильно я жажду ее, как сильно я люблю свою семью и больше мне совсем ничего не нужно.

У одной девочки было две бабушки, одна очень добрая, а другая очень злая. Когда девочку отправляли в гости к доброй бабушке погостить на несколько дней, то там каждый день на столе были конфеты, тортики, шоколадки и другие сладости. Девочка могла целый день валяться на диване, есть сладкое и смотреть телевизор. Бабушка только бегала туда-сюда, приносила еду и уносила грязные тарелки, обертки от шоколадок и конфет, пакетики из-под чипсов.

А когда девочку отправляли в гости к злой бабушке, то там она постоянно была голодная. На завтрак была невкусная каша. На обед суп, немного курицы и много стручковой фасоли. На ужин - салат с маленьким кусочком хлеба. Из сладкого было только компот и кисель. Злая бабушка запрещала девочке лежать на диване. Гоняла ее в магазин за покупками, заставляла помогать делать уборку. А еще они вместе вставали в шесть утра, шли на бульвар, где занимались бегом. Это был просто ад какой-то.

Девочку заставляли родители гостить и у доброй и у злой бабушки. Если бы девочка гостила только у доброй бабушки, то было бы обидно злой бабушке, а также маме, потому что злая бабушка была мама маме.

Эту историю рассказала мне бабушка моей двоюродной сестры - Вера Александровна. Каждое лето мы с сестрой ссылались нашими родителями к ней в Диевку, под Днепропетровском. Бабушка с утра выдавала нам с сестрой по ведру и мы лезли на вишневые деревья, где зачастую сидели до вечера, собирая сочные большие ягоды в банки, висящие на шее, ссыпая урожай в ведра под деревьями. А вечером, уплетая вареники с собранными вишнями, слушали нескончаемые рассказы бабы Веры. Жизнь у нее была интересная. Родилась она за год до революции, пережила Гражданскую и Великую Отечественную, перестройку и незалежнiсть. Но самое страшное, что ей пришлось пережить - это Голодомор, который был на Украине в начале тридцатых годов прошлого столетия. Рассказывала она и то, как обезумевшие от голода люди ели своих детей. И как убивали за плошку муки... Эта история тоже как раз из того времени.

Было Вере Александровне тогда лет 15, жила она в одной из деревень нынешней Днепропетровской области и называли ее просто Веркой. Отца ее не стало за год до описанных в истории событий. Старший брат женился и уехал в другую деревню. Веркина мама сутками пропадала в колхозном коровнике, тогда все строили коммунистическую модель счастливой жизни. На износ, до седьмого пота строили. Верка была на хозяйстве и следила за двумя младшими братьями и сестрой. В начале забрали корову, неслыханную роскошь по тем временам для деревенской семьи. За счет молока, сметаны и масла семья жила даже лучше некоторых соседей. Потом выгребли из сарая и подвалов все подчистую, даже то, что было отложено на посев в своем огороде у дома. Еды, которую приносила мать из колхоза, становилось все меньше. Еще вчера добрые соседи стали воровать друг у друга кур, картошку.

Я нашел этот текст в кладовке квартиры, купленной не для себя. Тридцать восемь листов, вырванных из разных тетрадей: в клеточку, в линейку, с перфорацией и без оной, мятые и ровные - всякие. Они были завернуты в "Литературную газету": профиль Пушкина - словно портрет на суперобложке.
Литературка-то меня и привлекла - я люблю читать старые газеты. Я развернул ее - и увидел эту стопку. Начал просматривать - и уже не мог оторваться.
Это был дневник.
Очень странный дневник.
Странный дневник странного человека.
Да и человека ли?..
Вот пишу - и понимаю, что выгляжу сейчас дико неоригинальным. Как можно начинать повествование с такого стандартного хода? Избитый прием, заезженный штамп, пошлятина - где только литераторы не находили чужие рукописи: и в бутылке и в ванне и в кармане.
У меня вот - в кладовке, на полке, заваленной старыми ботинками, заставленной пыльными банками и бутылками.
Но что делать, если всё, что я рассказываю - правда?!
Вернее, почти всё.
Что-то - совсем немногое - я домыслил. Многое поправил. Еще больше выкинул.
Но суть не изменилась.
Вот эти листы. Сейчас я смотрю на них, я касаюсь их. Они лежат возле клавиатуры компьютера и мне хочется отодвинуть их подальше, придавить чем-нибудь тяжелым. А лучше - убрать в ящик стола - на самое дно. И забыть об их существовании.
Я так и сделаю - но лишь после того, как закончу этот рассказ.
Мне жутко. Очень жутко.
Потому, что я верю: в этих бумагах - правда.

- Т-с-с!
- Да что?
- Да тихо ты, дура!
Я замолкла. По коже вновь и вновь пробегали мурашки.
Я и Юля затаились с большим пропахшим гнилью шкафом, я очень жалела что пришла сюда.
- Пожалуйста, пожалуйста пошли отсюда! - Уговаривала я Юлю.
- Да ты можешь заткнуться?! Нет, мы будем ждать его!
- О ком ты вообще говоришь?! - Подруга хотела что-то сказать но тут послышались тяжелые шаги рослого мужчины.
- Мамочки... - Пролепетала я. Мы прижались к друг - другу, он кажется что-то заподозрил.
Все началось вчера вечером...
Я и Юля как всегда гуляли в ящике (ящиком мы называли небольшой квадратный участок на котором почти никто не ходил), мы как всегда садились на развалившиеся доски и начинали пугать друг друга. Конечно, Юлю было очень сложно напугать, а вот меня как раз таки легче всего. После ее рассказов я боялась каждого шороха, пугалась даже завывания ветра.
- Хахахаха! Умора! - Засмеялась та.
- Ничего смешного! Я, между прочим, могла и пораниться. - Отряхиваясь от пыли, буркнула я.
- Упасть из-за того что я сказала "Бу", это что-то с чем-то!
- Не смешно!
- Смотри, - она повернула голову налево, я за ней.

Как вспоминаю эту историю, так мне становится страшно, я не могу уснуть и всё думаю о нём... Это было летом, я точно помню. Мы с братом поехали на дачу, а мама и папа остались дома. Я с подругами сразу начала разговаривать, мальчикам мы пудрили мозги, ну и конечно, провели время весело. Среди нас было 5 ребят и 3 девочки, но они тут не причём.

Поехали на дачу мы на неделю. И вот был последний шестой день (7 утром мы уезжали). Я легла спать и закрыла дверь на ключ. Окна не были закрыты, так как я ночевала на третьем этаже. Дул прохладный ветерок, всё было нормально, но вдруг в мою дверь начал кто-то ломиться. Я подумала, что это ребята прикалываются. Ну ладно, пускай ломают, будут платить за дверь они. Легла на кровать, но глаза не закрыли. И тишина.

Я на секунду закрыла глаза и открыла. И увидела человека. Живого. Не похожего ни на тех ребят, которые с нами поехали, ни на переодевшихся девочек. Я захотела убежать, как вдруг вспомнила, что дверь закрыта. Через окно я выпрыгивать не собиралась, я не больная. А он смотрел на меня и улыбка становилась всё шире...

Однажды по пути домой купила журнал. Не помню точно, что на нём было нарисовано, но что-то тёмное, странное... А я люблю страшилки. И он меня привлёк. Ну так вот, купила, дошла до дома и начала читать. Всё нормально, как в обычном журнале - почти все начальные страницы заняты рекламой, а дальше было содержание. Начала читать. Содержание было примерно такое:

10-30 - как сделать куклу Вуду;
30-50 - как вызвать призраков;
50-80 - как овладеть тёмной магией;

А дальше не помню. Но помню, что привлекла меня какая-то статья про куклу Вуду. Там было написано, что враг 100% исчезнет с лица земли. Ну, были у меня враги, решила сделать им больно. Но было слишком поздно, чтобы что-то сделать и я легла спать.

Проснулась, рядом журнал. Включила телевизор, чтобы не было так страшно, начала читать журнал. Подготовила солому, сделала куклу. Ну, окей, всё сделала, положила её на полку, назвала куклу "Юлей", в честь моего злейшего врага. Но я человек добрый, всего лишь отрезала волосы.

Я гнал машину по шоссе навстречу дождливой осенней ночи. Осень в этом году выдалась жутко холодной, дороги уже покрылись наледью, поэтому ехать я старался как можно осторожнее, хоть и торопился домой. Шоссе на редкость было пустым, лишь отблески фар сверкали где-то вдали. Я прибавил скорость, наивно думая, что обойдется без происшествий. Это было моей фатальной ошибкой...

Группа подростков выскочила на дорогу словно из ниоткуда. Я заметил их, когда до столкновения оставались считанные секунды и их силуэты четко вырисовывались из пелены дождя. Но было слишком поздно. Я вывернул руль в отчаянной попытке никого не задеть, но не справился с управлением, машину занесло, я ничего не видел, весь мир крутился, как в калейдоскопе... В памяти моей навсегда отпечатался стремительно приближающийся бетонный столб и последующий за ним страшный удар, погрузивший меня в непроглядную тьму...

Когда я пришел в себя, я почувствовал под собой твердую и холодную поверхность. Я лежал на спине и на лицо мое, ничем не прикрытое, падали сотни мелких, колючих капелек воды. Я медленно открыл на глаза и увидел над собой темное ночное небо, заволоченное тучами. С неба лился дождь, тот самый дождь, ставший причиной аварии...

Авария! Меня словно током ударило от нахлынувших воспоминаний. Я помнил все, до мельчайших деталей, но совершенно не понимал, как я оказался здесь. В попытке встать я оперся на руки и ладонями почувствовал шероховатую поверхность асфальта. Неужели меня выбросило из машины через лобовое стекло? Но я не чувствовал боли. Я осмотрел свое тело, но на нем не было ни царапины, я был цел и невредим. А когда я поднялся на ноги в поисках своей машины, я не увидел ничего. Ничего, кроме плотной пелены дождя, скрывающей все вокруг.