Страшные истории и мистические истории

Сквозь помехи проступили очертания моей комнаты, только вид был из дальнего левого угла прямо из-под кровати. Люстра ярко освещала помещение, хотя обычно в ней горит всего одна лампочка. Кадр пришел в движение, змеясь, выбрался из-под кровати и поднялся на уровень чуть ниже моего роста, и двинулся дальше в сторону двери, миновав трельяж и стол, который перегораживает комнату пополам, и остановился в дверях, прямо напротив зеркала висящего в коридоре.

В зеркале отразилась Лиля, в руках у нее была видеокамера, на которую она хмуро смотрела. Сзади к ней подошел светловолосый парень, они разговаривали и смеялись, из всех звуков было слышно только странный механический смех. Видео закончилось и экран телефона погас, а вместе с ним и свет в комнате, сестра испуганно вскрикнула...

Нажав на одну из кнопок телефона, бледным светом от экрана высветил в дверях комнаты силуэт похожий на Лилю, который стал двигаться ко мне медленно и угловато, как сломанная кукла. Свет от экрана стал краснеть и стало видно ее лицо, два черных провала вместо глаз и еще один вместо рта...

Ведьма, ведьма в дом вошла.
Чаю ведьма налила.
Захотелось ведьме спать,
И пошла она в кровать.
Снится ведьме сон хороший,
Про тех маленьких детей,
Что сегодня съесть успела.
И наевшись до отвала,
Надо спать, она устала!
Рядом с нею черный кот,
Чью-то жизнь он заберёт!
Завтра, завтра заберет!
А сегодня спать идет!

Однажды, моя сестра и её подруга Оля гуляли по улице. Там не было домов, но рядом было шоссе. Вдруг, началась гроза. Она была очень сильной, поэтому оставаться на улице было опасно. Девочки стали искать укрытие. И тут они увидели маленький домик. Рядом с ним стояла девочка, примерно их возраста, махала им рукой и что-то кричала. Они подошли к ней и услышали: "Заходите. Гроза сильная. Нельзя на улице оставаться". Конечно же, они зашли...

Через 2 дня, Оля добралась до города. Она была очень испугана и нечленораздельно говорила. Мне удалось поговорить с ней. Она рассказала обо всём. Но когда рассказ подошёл к точке: "Мы зашли и...", она вдруг замолчала и зарыдала. Мне сказали, чтобы я оставила её в покое с расспросами... Но ведь моя сестра всё так же не появлялась...

Через ещё один день мне сообщили, что Оля умерла. У неё случился сердечный приступ, когда её опять пытались расспросить, но на сей раз полицейские. Я не могла это терпеть и пошла к тому самому дому...

Отдыхали как-то в одной школе дети на перемене. Занимались кто чем. А несколько мальчиков стояли у медицинского кабинета и пытались вспомнить, видели ли они хотя бы раз медсестру из этого кабинета или нет. Как они не напрягали память, но не могли вспомнить такого раза.

Они даже не видели чтобы дверь медкабинета вообще открывалась. На следующей перемене они стали спрашивать одноклассников и детей из других классов, тех, кого они знали. У всех спрашивали: видел ли кто-нибудь медсестру из школы или то, как открывалась дверь в медкабинет. Но никто этого вспомнить тоже не мог. Начался урок, один мальчик прямо на уроке спросил учительницу, видела ли она хотя бы раз медсестру. Та пыталась вспомнить, но не вспомнила. Вместе с тем она была уверена в том, что медсестра в их школе работает. Она не раз слышала про это от директора. Учительница обещала, что выяснит этот вопрос, ну а пока надо заняться уроками.

Эта учительница очень ответственно относилась к своей работе. Она понимала, что школа не может быть без медицинского работника. Вдруг кто-нибудь из детей сломает нос или съест мыло из туалета. Или вдруг у кого-нибудь подскачет температура или ребёнок вывалится из окна. Что тогда делать? Поэтому на следующей же перемене учительница подошла к директору и спросила, почему не видно медсестры и работает ли вообще медкабинет.

Лёша и Варя уже отметили первую годовщину свадьбы. Семейная жизнь под родительским крылом не складывалась, и молодые решили съехать на съемную квартиру.

Все как обычно: одинокая старушка сдавала пустующую квартирку за весьма скромную плату. Заселились. Отметили это событие. Вначале было все спокойно. Потом Лёшу среди ночи будили подозрительные шумы в прихожей, будто дверь входную открывают. И так несколько раз с полуночи до рассвета. Не стал он заморачиваться, списал все на соседей. Когда не было шумов, снились кошмары, да такие реалистичные, что проснешься - и еще целый час в себя приходишь.

Лёша работал сменами. Уходил рано, еще до шести утра. И раза два за неделю дежурил в ночь. Варя мне рассказала, как Лёшенька проснулся и стал тихо собираться. Он у меня слоненок, топает, шуршит и шмыгает носом - аллергия на что-то. Зашел ко мне попрощаться, поцеловал, сказал, что с работы напишет смс. На часах - без десяти шесть. Самое время досмотреть сон.

Я психиатр, работаю в центре адаптации и социализации детей, переживших насилие в семье. Мои случаи - это не просто забитые дети алкашей и наркоманов. Это дети и подростки, так или иначе вовлеченные в насилие, совершаемое их родственниками, в качестве соучастников или безмолвных свидетелей. Вернуть к нормальной жизни ребенка, который несколько лет наблюдал, как его отец насилует и душит молодых девушек, или ребенка, который знает, где во дворе закопан труп его матери, ничуть не легче, чем если бы он сам был жертвой преступления.

Хотите статистику? Пожалуйста: из 100 таких детей примерно 45 совершают тяжкие преступления еще до своего тридцатилетия. И это с учетом проводимого лечения.

Мальчика, о котором я хочу написать, зовут Пашка. Или Генка. Или Женька. Свидетельства о его рождении мы не нашли, записей о нем в ЗАГСе нет. Кто его мать - неизвестно. Известно только, что он действительно является биологическим сыном людоеда Н. Виртоносова. Публикаций в СМИ о его задержании и суде вы не найдете, потому что не было ни задержания, ни суда. Милиционеры, выследившие его «пряничный домик», забили его до смерти и дело разбирали в строго закрытом порядке. Мальчика передали нам.

Я проснулась от дикого ржания. Да да именно ржания. Моя первая мысль: "Что за?" Мда, я плохо спала этой ночью, еще и они меня разбудили. Я открываю глаза и вижу ужасную картину. Лика и Игорь лежат в огромной луже крови. Следы наших "психов" уходят глубоко в лес. Так, надо посмотреть, вдруг они еще живы? Ура! Они живы, но без сознания. Мне так страшно в жизни никогда еще не было. О боже, за что? Я перетащила их по отдельности к реке и промыла раны. Раны неглубокие. Это хорошо. Очнулись они быстро. Это тоже хорошо. Все обошлось.

Я начала наш общий диалог:
- Что произошло? Что за веселье я пропустила?
- На нас напали.
- Опять эти мохнатые твари?

- Да... Они увели наших лошадей, украли весь запас еды.
- Еда это пол-беды. Тут в этом дурацком лесу можно сожрать, а точнее выпить кровь любого мелкого существа. А вот средство передвижения - это реально проблема.
- Я согласна с Настей!
- Я вас понял. Надо поесть потом выдвигаемся.

В ужасе я стояла возле Вадика, не зная что мне делать. Он все еще продолжал бормотать про его Господина, который запрещает ему говорить с незнакомыми людьми. Он явно меня не узнавал. Хотелось крикнуть ему на ухо, напомнить кто я, но подсознание удерживало меня от этого. Не понимая почему, я медленно развернулась и ушла.

Очнулась я уже на пороге своей квартиры. Все тело ныло, я прерывисто дышала, словно бегом бежала до своего дома. Вдобавок хотелось кричать от досады, потому что ничего не вышло. Я не смогла не только убедить Вадика, но даже просто поговорить с ним. Я дошла до кровати и бессильно рухнула на нее. Не было сил даже встать. Стоило мне закрыть глаза - и я провалилась в забытье.

Проснулась я, прекрасно отдохнувшей и свеженькой, как огурчик. Я была полна энергии, но ей некуда было выплеснуться. К моему удивлению, часы показывали десять часов вечера. Странно. Я думала, что сейчас около трех. Глянула на экран телефона, потому что подумала, что настенные часы остановились. Стояло 22.06, а дата показывала, что я проспала несколько дней. Странное стало еще страннее. Все еще удивленная, я поплелась на кухню. Мой живот неприятно бурчал, требуя еды.

Несколько лет назад, накануне Дня знаний, когда любые, даже полевые цветы, пользуются повышенным спросом, на рынке ко мне подошла девочка лет десяти с огромным букетом. Цветочную композицию, состоявшую из традиционных осенних астр и георгин, венчали две шикарные розы. Мило улыбаясь, ребенок протянул мне букет и ангельским голосом произнес: «Вы такая красивая! Возьмите, пожалуйста, цветы».

Я уже протянула руку за неожиданным подарком, но знакомая, с которой мы бродили по вещевым рядам, оттолкнула меня и разразилась бранью в адрес девочки. Гневный монолог звучал примерно так: «Немедленно пошла отсюда! Я знаю, что это за цветы! Слишком мала такой дрянью заниматься!»

От неожиданности и хамского тона всегда вежливой и предупредительной знакомой, я слегка опешила. Мое состояние резко ухудшилось, когда увидела перемену в поведении ребенка, который превратился в полную противоположность ангела. Минуту назад казавшаяся милейшим созданием девочка, отвечала взрослой женщине в том же тоне и с не меньшей агрессией.

Желание продолжить шопинг исчезло, настроение омрачилось случившимся инцидентом, мы направились в ближайшее кафе, где Ирина (так зовут мою знакомую) провела ликбез на тему наведения порчи. Верить подобным вещам я была совсем не склонна, поэтому, в очередной раз пожалела, что с ребенком обошлись несправедливо, списав агрессию девочки на обиду.

С 17 лет за мной ухаживал парень Миша. Он мне не нравился совсем: был маленького роста, да и вообще не очень красив. К тому же он был неинтересным собеседником, можно даже сказать, что он был глупым. А почему я пишу был? Он есть...

Мне было 18, когда я начала с ним встречаться. Повторяю, мне он не нравился, я его не любила. Это было... ну, не знаю, как наваждение какое-то. На меня он почти не обращал внимание, постоянно сидел в аське. Когда я на него обижалась или мы просто ссорились, мне было настолько плохо. Я целыми днями ревела. До сих пор помню слова, которые мне сказал папа: "Калерия! Если ты сейчас не прекратишь реветь, то я... Не стоит он слез твоих! Вот что".

Ничего мистического в наших отношениях не было? Ну тогда я буду рассказывать по порядку...

Первое. Это какая то зависимость от отношений. Меня как будто приворожили. Я не могла находиться с ним, но мне было очень плохо без него.