Страшные истории и мистические истории

Я - путешественник простой.
Приехал в затхлую деревню
И попросился на постой,
Зайдя в ближайшую харчевню.

Корчмарь недобро озирнулся,
Затем промолвил: "Комнат нет",
Но тут же мигом улыбнулся,
Когда услышал звон монет.

К: "Ты извини меня, парнишка,
Сегодня просто сам не свой.
Сейчас найдём тебе домишко,
Уж погоди часок-другой".

Я сплю. Мир меняется.

- Сжечь ведьму! – скандировала толпа. – Сжечь ведьму!
Но я не ведьма! Я - травница, мать моя была знахаркой и обучила меня собирать травы. Судья, добрый и разумный, говорил о важности чистосердечного признания. Пытая меня, он день ото дня повторял, что мне нечего бояться. Его задача, как слуги Господнего, есть вернуть меня к Церкви. Я должна раскаяться, тогда мои муки окончатся. И я раскаялась.
Экипаж остановился. Поездка на казнь – вот мое избавление. Слуги света выволокли меня на очи жаждущих. Зевак собралось столько, что площадь была не в силах вместить всех желающих увидеть очищение. Ведьм жгли чуть ли не каждый день, но люд только распылялся все больше.
- Подстилка дьявола! – кричит кто-то и в мое лицо летит гнилой помидор.
Камни попадают по не зажившим гниющим ранам, по синякам. Я падаю, и меня грубо ставят на ноги. Кандалы на руках, на ногах унизительно бередят сердце. Так страшно мне не было даже на дыбе. Полные ненависти лица, желание узреть мой конец, причинив мне хоть толику боли. Им было плевать на мою невиновность. Им было плевать, кого казнят. Они свято верили в слова епископа и правое решение суда. И я верила в правосудие. В свое время.

Эту историю я услышал от своего хорошего товарища. Вопреки сложившемуся мнению о бывших зэках, после отсидки он остался нормальным человеком и вернулся к обычной гражданской жизни.

В конце девяностых этот товарищ, отбывая срок в одной из уральских колоний, познакомился с парнем по кличке Лазарь. Было тому лет 35. Парень ничем особо не примечательный. Разве что весёлый и балагур больше, чем другие. Сел по мелочи: не то за карманную кражу, не то за драку.
Благодаря своему общительному характеру, Лазарь сдружился с дневальными при администрации (зэками, что использовались там в качестве обслуги). Через них и получил как-то несколько писем от девушек с воли. Послания были адресованы неизвестному заключённому, с целью знакомства и дальнейшей переписки. Такие письма от одиноких девчат в армию и на зону приходили пачками. И даже в нынешний век интернета ещё попадаются.
С тюремной скуки молодой мужик написал всем девахам. Язык у него был подвешен неплохо. Знать, и в письмах сумел вызвать к себе интерес. Четыре или пять подруг по переписке стали ему отвечать. Но потом постепенно одна за другой прекратили. Да и Лазарю поднадоело это занятие. Осталась только одна. «Моя Алёнушка», как он нежно её называл.

(В скобках написано, с какой интонацией надо читать абзац, чтобы более проникнутся историей)

«Диктофон и то, что на нем было записано»

Я живу в ужасном мире. В мироздании, котором вампиры, зомби, оборотни и вурдалаки стали настоящей реальностью. Они окружают меня повсюду. Но самое страшное то, что... Я тоже являюсь одним из них.
Я еще не завершил превращение полностью. Поэтому у меня еще есть шанс остаться человеком.

Это будет очень сложно, я это не только понимаю, но и осознаю. Ты улавливаешь разницу между пониманием и осознанием? Надеюсь что – да. Тогда у тебя тоже есть шанс остаться – ЧЕЛОВЕКОМ. Мы должны, обязательно с тобой встретится. Жду тебя завтра на улице ... возле дома номер ... в 7 утра. Не опаздывай. У нас будет всего пять минут, чтобы скрыться в моем убежище пока улицы не наполнят эти существа.

Мы с моей подругой Викой шли по бульвару. Цвела сирень, над нашими головами проносились стайки воробьёв. Только мне было не до природы.
- Маму отправляют в командировку на 3 недели. Она хочет взять меня с собой. В университете как раз каникулы, - сказала Вика.
- А куда вы едете? – Спросила я.
- В Германию. А я как-то не очень хочу. Когда маленькой была, намоталась с мамой. Ну, а ты сама знаешь, туда мы на самолёте, а я боюсь летать.
Не хотелось мне Вику отпускать в Германию. Да и подруга тоже особым желанием переться за тридевять земель не горит. Но её мама – железная женщина. Её попробуй уговори... Мы с Викой учились в школе в одном классе. Не крепко дружили. А вот в универе стали закадычными подружками. Отца у Вики нету. Он ушёл от её мамы, когда девчонке было 8 лет. Её мама работает в какой-то крутой фирме, её часто отправляют в командировки по разным странам. Вика уже давно не ездила с мамой куда-либо, да и не горела она особым желанием. Мама жила на окраине города, и Вике было удобнее жить в общаге, в двух шагах от университета. Деньги ей давала мать. Зарплата у неё неплохая, да на кого её тратить? Ни бабушки, ни дедушки нету… Поумирали все давно. Так и живут – Вика в общежитии, а мама в 2-комнатной квартире, в одной комнате она живёт, а в другой приезжий из Азербайджана, комнату снимает. Денюжки-то на частые командировки нужны… А у Вики ещё эта дурацкая фобия самолётов. И даже не знаю, почему она так боится. Постоянно в детстве летала, особенно в младших классах. Где она только не была. А вот сейчас как самолёт увидит - так всё, её трясёт.

Если вы будете ехать с моего города во Львов, то при выезде из Червонограда вы заметите старую девятиэтажку. Она довольно большая, в ней нет окон, и залезть в нее не так уж и просто.

Помню, мне было тогда лет десять-одиннадцать, я и моя подруга решили пойти туда ночью. Мои и её родители поехали вместе по работе, а мы сидели у меня, играя в приставку. Когда мы убедились, что мы можем выйти из дома незамеченными, то быстро оделись и пошли туда. Дорога долгая, где-то около сорока минут нужно идти, ко всему около польского кладбища, но там постоянно патруль ездит, пройти будет не так страшно. Дойдя до заброшки, мы по очереди залезли через балкон на второй этаж и поднимались наверх. Было слышно со всех сторон завывания ветра, шуршание отошедших от стен обоев, скрип где-то оставшийся двери. Мы решили остановиться на шестом этаже и рассмотреть его.

Это была обычная среда, всего лишь день недели, но именно он запомнился мне надолго... Как и все будние дни, я училась. После школы я прекрасно помню, как отчитывалась перед матерью за тройку по литературе. Сделав все уроки, я вышла и комнаты, выключила свет. Зашла в комнату сестры, она лежала на кровати и сидела в телефоне. Свет в ее комнате был выключен.

Я села за компьютер и начала писать в Word реферат по информатике, все же любимый предмет, да и есть идеи пойти на IT-специалиста. И вот минут через 20 я нашла всю нужную информацию, оформила и поставила распечатываться, как услышала слова сестры

Сестра ~ Ир, хватит а?
Я ~ Что я такого сделала?
Сестра ~ Ну, я же вижу...
Я ~ Я сижу жду реферат пока распечатается.

«Проблема в том, что вы думаете, будто у вас есть время».
Будда.

Я сидела перед зеркалом, и как обычно чистила пёрышки, когда из кухни заиграло тошнотворным маршем. Не мелодия – бред какой-то. Я нехотя встала и босиком прошлёпала за телефоном, торчавшим на зарядке.
- Привет Танюсик, как поживаешь? Цветёшь и пахнешь как всегда? – Никитос приветствовал меня бодреньким тоном.
- Не строй из себя добрячка. Какого чёрта тебе надо? Я же сегодня выходная.
- Тань, ну понимаешь, тут работка подвернулась очень даже непыльная. Я хотел Наталью напрячь, но она с клиентами умотала в Сочи. Остальные тоже заняты. Выручай, двойной тариф обещаю. Делов на час всего-то. А потом свободна. Олды? Якши?
Он любил говорить непонятными иностранными словечками и это меня бесило. Выучит из разных языков по парочке фраз, а потом корчит из себя умника-полиглота.
- Ладно, уломал, благодетель.
- Дзенкуе, Танюсик. Через пару минут подгребу.

- Вера? Вера!
Вера очнулась ото сна. Перед ней стоял её отец. Отец... Сколько любви было в этом слове... Для Веры эта любовь была ещё в два раза больше, чем любовь других детей. Отец всегда помогал ей после смерти матери...
- Вера, собирай вещи!
Сон девочки как рукой сняло.
- К... Куда мы едем? - спросила она
- Узнаешь.
Вера начала собирать вещи. Но её не покидала мысль. Куда её папа, который не делал ей вреда, собрался отвести её - девочку, которой нету даже 12? Девочку, которая всю жизнь жила в страхе после того, как её мать пропала без вести? Но Вера продолжала собирать одежду.

Глава 4

Марцелл огляделся. На плоской вершине холма никого не было. Кельты, с перекошенными от страха лицами, наперегонки бежали в сторону леса. Что же произошло? Таинственный дольмен, вдруг ни с того, ни с сего, сам по себе исчез, оставив после себя квадрат из примятой травы. Осторожно ступая, центурион с опаской спустился к подножию. Опять никого. Беспрепятственно добравшись до крепостных ворот, Марцелл юркнул в приоткрывшиеся ворота сторожевого укрепления.
- Командир, что это было на той вершине? Полыхнуло так, будто сам Юпитер коснулся земли своей колесницей, - Марк стоял перед ним каланчой, и сбивчиво тараторил.
- Я был у подножия и ничего не заметил, - Марцелл врал, пожалуй, впервые за всю жизнь.
Он и сам не понимал, что произошло, а вдаваться в необъяснимые подробности не хотелось. Какого чёрта туда попёрся? Древних могильников что ли не видел? И всё же, куда подевался дольмен? А вспышка? Всё, хватит туда ходить. Трибун прав. Это чужое святилище, чуждая вера.