Случаем поделился бывший сослуживец Евгений.
Когда Женя демобилизовался из рядов Советской Армии, отслужив срочную на Дальнем Востоке, и вернулся на родной Урал, достался ему небольшой садовый участок от тёти Лиды. Сама тётушка была на тот момент, слава Богу, жива, но не очень здорова. Потому и передала любимому племяннику все права и, естественно, обязанности по распоряжению таким довольно хлопотным хозяйством.
После первого же лета, намахавшись лопатой на грядках, натаскавшись навоза, проиграв неравную битву с сорняками, Евгений решил от сада избавляться. Понял, что ещё не готов ни морально, ни аморально гробить молодость на сомнительные дачные радости. Особенно в условиях уральского «рискованного земледелия».
Тётка, за последнюю четверть века своей жизни полившая потом и кровью каждую пядь земли родного сада, конечно, была против, но видя, что кроме племянника некому больше передать бразды правления садово-огородным хозяйством, вскоре смирилась с неизбежным.
Когда Женя демобилизовался из рядов Советской Армии, отслужив срочную на Дальнем Востоке, и вернулся на родной Урал, достался ему небольшой садовый участок от тёти Лиды. Сама тётушка была на тот момент, слава Богу, жива, но не очень здорова. Потому и передала любимому племяннику все права и, естественно, обязанности по распоряжению таким довольно хлопотным хозяйством.
После первого же лета, намахавшись лопатой на грядках, натаскавшись навоза, проиграв неравную битву с сорняками, Евгений решил от сада избавляться. Понял, что ещё не готов ни морально, ни аморально гробить молодость на сомнительные дачные радости. Особенно в условиях уральского «рискованного земледелия».
Тётка, за последнюю четверть века своей жизни полившая потом и кровью каждую пядь земли родного сада, конечно, была против, но видя, что кроме племянника некому больше передать бразды правления садово-огородным хозяйством, вскоре смирилась с неизбежным.