Страшные истории и мистические истории

– Прошу, уйди! Не тронь меня! Я не буду с тобой играть! Я никогда не играл!

Тяжёлое дыхание с хрипотцой вырывается из груди. В лёгкие словно впивается тысячи стеклянных осколков, а во рту стоят явственный привкус крови. И тем не менее жертва, гонимая страхом, не останавливается.

Марк не бежал, он летел. Кошмар не был осознанным, но он не подчинялся правилам обычных слов. Бег в этом мозговом мире вопреки обычаям не замедлялся неизвестными силами и ноги вполне слушались своего владельца. И тем не менее, карточное "зло" достигало его. Это не метафора проигрыша собственной жизни. Это силуэт, выступающий из темноты.

Нога зацепилась за предательский камушек - и парень рухнул на землю. Тело на секунду онемело, но вот онемение прошло и Марк почувствовал сильную боль в колене и распоротой об асфальт ладони.

Я спала. Было уже около двенадцати ночи. Вдруг меня разбудил какой-то звук. Он доносился с окна. Было такое чувство, будто в окно стучали майские жуки. Но был август!
Я подошла к окну и посмотрела, что там. Я никого не увидела, но звук всё равно не прекращался. Я позвала маму.
- Мам, иди сюда, пожалуйста!!!
- Ну что такое?! - сонным голосом откликнулась мать.
- Тут тако-о-о-о-ое!!!

Мама наконец пришла. Я ей сказала:
- Слышишь?
- Да.
- Видишь?
- Нет.
- Почему?
- Не знаю!
- Что происходит?
Вдруг мама ахнула, схватила меня за руку и мы вместе выбежали из комнаты.
- Что случилось?! Что ты увидела?! - закричала я.
Тут из комнаты донеслись шорохи. Я подумала: "Ну, всё. У меня, наверное, крыша поехала, раз уже настолько!!".

Дампир, словно поймав волну, скользила по узкой тропе, резко заканчивающейся и уходящей вниз, в темноту, сокрытой пеленой тумана. Рейн, оказавшись на самом краю, прыгнула в сторону, раскручиваясь в воздухе, приземляясь на небольшой островок – паразит-грибок вырос до небывалых размеров. Она осмотрелась, вглядываясь в неизвестность: даемиты, как и те, кого они взяли под свой контроль, нося их тела подобно куклам, уже ожидали её внизу, зловеще хохоча, клацая зубами, паля по всему живому вокруг; они решили пойти на радикальные меры: дампир вовремя пригнулась, и выпущенная ракета, словно комета, врезалась в стену, разрушая её огромными глыбами; пещера затряслась, а камни придавили собой парочку особо зазевавшихся монстров – это играло на руку, но Рейн не хотела так скоро спускаться вниз, ей казалось, что здесь ещё были незаконченные дела. Она повернула голову: подземное царство ярко освещалось фиолетовыми и оранжевыми породами, и те будто указывали путь дальше. Дампир прыгнула на одну из шляпок грибов, растущих вокруг огромного жилистого столба; даемиты, видевшие её снизу, ползли в ловушку, не жалея собственной жизни: они срывались с края, падая в бездну, и только их глухой смех эхом отражался от стен.

Джей резко дёрнулся на кровати, будто от толчка, и широко распахнул глаза, беглым, испуганным взглядом осматривая окружающее пространство. Сердце ещё с силой билось о грудную клетку, вместе с потоками крови разгоняя адреналин по всему телу, но уютная, тихая обстановка, царившая в комнате, оказывала успокаивающий эффект. Тёплые лучики утреннего ласкового солнца пробивались через неплотно задёрнутые занавески, оставляя на полу и мебели яркие лужицы света. Мальчик судорожно перевёл дыхание, с брезгливостью ощущая, как влажная от холодного пота ночная пижама неприятно липнет к спине. Взгляд Джея зацепился за его любимую игрушку — плюшевого зайца, одиноко валяющегося на полу рядом с кроватью. По всей вероятности, он случайно выпал из рук мальчика, пока его разум находился в плену жутких сновидений. Джей бережно взял зайца в руки, погладил по длинному ушку. Он совершенно не помнил что ему снилось. Любая попытка извлечь хоть какие-то воспоминания о ночной жути из закромов разума не увенчивалась успехом, только перед внутренним взором иногда что-то неуловимо проскальзывало, что-то чёрное и бесформенное.

— Тебе кошмар приснился? — с верхнего ложа двухъярусной кровати вниз головой свесилась девочка лет пяти и, потерев кулачком сонные глаза, воззрилась на брата. — Я могу попросить маму заварить ромашковый чай.
Джей только одарил приставучую сестру неприязненным взглядом исподлобья.
— Сам как-нибудь разберусь, — грубо отрезал он.
— Но я ведь помочь хочу, — грустно прошептала девочка, наблюдая за тем, как Джей собирает нужные принадлежности для принятия душа. Впрочем, расстраиваться смысла не имело: давно пора было уже привыкнуть к тому факту, что её брат обладает скверным характером.

Когда была студенткой, то жила в общаге, в комнате, на свое счастье, одна жила, так мне все пять лет приходилось включать свет на ночь и под подушкой все время лежали живые помощи. Но все равно каждый месяц раза 2 или 3 ко мне приходило чудище и душило меня. Я лежала и пошевелиться даже не могла, лежала как вкопанная, жуткий испуг, в пот холодный бросало, жутко было, так тогда я про себя молитву "Отче наш" читала - и тогда все исчезало.

Еще, когда в общаге жила, очень часто, я думаю, что домовенок приходил и по ногам топтался, после этого ноги очень сильно болели, даже в больницу ходила, но там пожимали плечами, говорили, что все в порядке, в первое время я боялась, пошевелиться страшно было, а потом ребята в общаге посоветовали, чтобы я не боялась, а наоборот брыкаться начала и ругалась на него - и правда помогало.

Потом я после учебы квартиру снимала, там тоже меня душило что-то раза 4, а один раз так вообще был случай жуткий. Я вышла замуж, съехала со съемной квартиры к мужу, но в этой квартире осталась жить моя подруга, мы с ней вместе квартиру снимали. И вот как-то она меня позвала в гости с ночевкой, я приехала, все было хорошо, посидели, чайку попили, болтали, все было нормально, потом спать легли.

Я сидела прижавшись спиной к углу, по телу бегала дрожь. Вся трясясь от ужаса, я застыла в немом шоке. Оно снова здесь. Я не могла пошевелиться, единственное, что я могла это наблюдать, как оно ползёт ко мне, опираясь на локти и отталкиваясь своими изуродованными ногами. По щекам начали скатываться одна за другой горячие, обжигающие щеки, слезы.
Эти чёрные запутавшиеся волосы были все в грязи, вперемешку кровью, они закрывали этому чудищу все лицо.
Оно уже было прямо перед моим лицом, своим отвратительным дыханием оно дышало мне прямо в лицо. Оно отползло от меня на шаг и начало тянуть свои серые когтистые руки к своему лицу, оно начало раздвигать свои грязные окровавленные волосы. Его пасть была полна окровавленных острых как лезвие зубов, мои глаза были полны ужаса и страха, от одного воспоминания о том как он, этими зубами пару минут назад, перегрыз моей подруге горло. Его пасть расплылась в ехидной улыбке, которая все сильнее вселяла в меня чувство страха.
- Сестрёнка, я же выполняла твой приказ.
Может, когда-то это и была моя сестра, но не сейчас, это существо лишь притворяется ей, чтобы каждый раз заставлять меня выполнять его приказы, чтобы каждый раз я приводила в дом разных людей, чтобы эта тварь могла питаться. Несмотря на то, что я вижу это не впервые, мне всегда страшно, как тогда, в тот день, когда эта тварь пришла в обличии моей старшей сестры. Оно было одето в белую сорочку, перепачканную грязью, и смотрело на нас испуганным и невинным взглядом, а потом прямо на моих глазах оно сожрало моих родителей, помню как она срывала с них кожу и, ужасно смеясь, пожирала их. А ведь они считали, что это бог сжалился над ними и вернул им их покойную девочку, которая скончалась на операционном столе по ошибке хирурга, который её оперировал. Но нет это был настоящий демон в обличии Джейн. Я уверена, что если я перестану выполнять приказы, меня ждёт участь всех, кто становился жертвой этого монстра.

Тогда, небо было чистым. Как всегда в начале июля. Часовня отбивала полдень, а мы сидели на старой детской площадке. Монашки не искали нас - мы сами предупредили, что пойдем сюда смотреть за птицами и тихой городской жизнью. Ты сидел на качелях и жевал карамель, которую делают в монастыре. Тебе она нравилась, а по мне она была очень приторно-згоревшей застывшей массой на палочке. Слева в нескольких десятках метров уже шумело море, и мы пошли туда насобирать ракушек. Вернулись мы уже вечером, и нас отругали за столь долгое отсутствие. От этих воспоминаний начинает болеть спина, не находишь? Ведь тот пастор-педофил бил не жалея. А ты помнишь этого гада? А вот я помню. А ещё я помню как вытаскивал тебя из его комнаты. Ты весь был в синяках и в странной жиже, которая неприятно пахла. Мы были детьми тогда, мы не понимали, что он с тобой делал. Но я рад, что он сдох, а ты? Ведь именно ты подсыпал ему цианид, смешанный с отравой для крыс. Сколько нам тогда было? Десять или одиннадцать? Ай, не важно.

Сильный, пронизывающий до костей северный ветер нёс на бешеной скорости тысячи, миллионы снежинок, закручивая их в вихре безумного танца, отчего те просачивались под куртку даже сквозь плотно прилегающий к голове капюшон и застёгнутый воротник. Чтобы хоть как-то защитить лицо от яростной метели, я прикрыл его насквозь промокшим рукавом, но едва ли это помогало, - метель лишь набирала обороты, с каждой секундой всё сильнее и сильнее задувая мне под верхнюю одежду.

На несколько секунд я открыл глаза и взглянул вдаль, надеясь разглядеть какие-нибудь строения, ориентиры, либо хотя бы дорогу, но проклятая снежная мгла закрыла собой обзор дальше, чем на сотню ярдов, заставляя меня брести по сугробам наугад.

Но, несмотря на эту очевидную проблему, от которой зависело моё выживание, мои мысли были заняты другим: на автопилоте преодолевая снежный плен, норовящий похоронить меня под слоем осадков, я вспоминал события прошедшего боя, из которого живым удалось выбраться только мне.

Ночные улицы большого города навевают разные мысли. Кого-то восхищают мириады огней и яркие вывески, которые не ускользнут от взглядов даже самых мрачных личностей. Кто-то впадает в уныние от постоянной рутины и уже надоевшего до тошноты блеска магазинных витрин. Да, ночной город живёт своей жизнью - загадочной и при этом до жути пугающей. Пока кто-то мирно гуляет, стараясь рассмотреть среди высоченных небоскребов свою путеводную звезду, на другом конце города совсем другой человек умирает от предательского ножа в спину. Весьма мучительно захлёбываясь в собственной крови, он жалостливо или же злобно смотрит вслед своему убийце не понимая - за что же он заслужил такую участь. Может, он перешёл дорогу местной бандитской группировке или же его бизнес помешал конкурентам. Но, вероятно, он просто оказался там в неподходящее время. Просто, гуляя по освещённой улице, он вдруг решил сократить свой путь сквозь мрачный проулок, за что и заплатил своей жизнью. Ведь сколько есть причин для убийства? Их просто не счесть...
Но давайте продолжим нашу экскурсию по ночному городу и оставим нашего доходягу умирать в одиночестве. Не беспокойтесь - ещё до утра его найдёт местная гопота и, обобрав до липки, осведомит про труп проходящих мимо жителей. В следующем проулке несколько парней решили немного развлечься с молодой студенткой. Наивные глупцы не учли только одного - эта студентка уже человек десять отправила на тот свет. И здесь она не сама.

Мишка обнаружил Чудище, когда решил помыть сетку вытяжки, которая уже покрылась толстым слоем жира. Оно смотрело на него своими огромными глазами и скалилось, но делало это как-то неумело и даже немного виновато.
- Это еще что за?.. - Мишка выронил из рук сетку и она с громким звуком ударилась об пол.
- Я - Чудище, - произнесло оно, - из вытяжки.
- Мать честная, ты еще и разговаривать умеешь? - немного придя в себя, произнес Мишка.
- Как и все остальные чудища, - кивнуло оно и как-то стеснительно выглянуло из своего убежища.
- А... А почему из вытяжки? Тебе что, жить больше негде?
- Почему это сразу негде? - Чудище насупилось и даже прижало мохнатые уши к не менее лохматой голове, - вытяжка - это разве негде? Очень даже неплохое место, на мой взгляд.
- Просто я думал, что чудища живут где-нибудь... Ну, к примеру, под кроватью.
- Заезженный стереотип, - деловито махнуло оно лапой и, зацепившись за край вытяжки, спрыгнуло на столешницу.