Страшные истории и мистические истории

Интересно, сколько я уже сплю? Знаете, мне сейчас так уютно и тепло, что из кровати выбираться я не собираюсь. Хотя нет, видимо придётся, я хочу пить. Я с трудом, присущим лентяем, не желающим вставать с кровати даже тогда, когда им это необходимо, открыла глаза. Я лежала на кровати в той комнате, где бросила рюкзак с вещами. В комнате было темно, шторы были задвинуты. Одно я поняла сразу: в кровати я не одна. Опомнившись ото сна так быстро, как только могла, я осторожно повернула голову. Так и есть, я не одна. Рядом со мной, обнимая меня, лежал Аластэйр. И всё бы ничего, но он был без рубашки. Кажется, он спал. Я, конечно же, не хотела нарушать такую идиллию, но я очень хотела пить. Я попыталась разомкнуть его объятия, но он, подобно удаву, сжал меня ещё сильней. Да что ж это такое? Надо его разбудить, а то это будет последним моментом моей жизни. Я, потихоньку высвободив руку, начала толкать его плечо. Сначала я попробовала делать это тихонько, но у меня не получалось. Ну, держись, я начинаю действовать. Я начала толкать его ещё сильнее. Вскоре, когда это бесполезное, по всей видимости, занятие, не приносящее пользы, мне надоело, Аластэйр проснулся:
- Кэти, - прошептал он сонным голосом, - ты уже проснулась? Как ты себя чувствуешь?
- Ннормально, - только и смогла выдавить я, мда, мой голос был таким, будто ещё вчера я перепила на шумной вечеринке, а теперь мучаюсь похмельем, - мне уже лучше, - более уверенно сказала я, - что-то произошло, пока я спала? Ты как-то странно на меня смотришь?
- Ты точно в порядке?
- Да, а что?
- Просто, когда я принёс тебя сюда, стоило твоей голове коснуться подушки, как всего через несколько минут у тебя начался жуткий озноб. Я укрывал тебя одеялом, но это не помогало. Мне даже на секунду показалось, что тебе стало ещё хуже. Тогда я, чтобы согреть тебя, лёг и обнял тебя. Через час ты больше не дрожала, а я, успокоившись, заснул.
- Правда? Я вообще ничего не чувствовала, - с этими словами я поднялась с кровати и достала из рюкзака бутылку воды, которую, не помню зачем, в впопыхах бросила в рюкзак, когда собиралась.

Аластэйр стоял на пороге моего дома, настойчиво стуча в дверь. Что он тут делает?
Я начала подходить к нему сзади, так тихо, как только могла:
- Привет! Что ты здесь делаешь, - спросила я, стараясь вести себя так, чтобы голос звучал спокойно.
- Я удивился тому, что ты не пришла сегодня в школу, вот и пришёл проведать тебя. Как мне кажется, я пришёл вовремя, - с этими словами он повернулся ко мне. Его лицо меня пугало. Не знаю почему, но сейчас он выглядел таким холодным, каким никогда не был, - Что произошло?
- Может, войдем в дом?
Он лишь кивнул. Тут я вспомнила о царапине на ноге. Она оказалась глубже, чем я думала. А теперь болела так сильно, что двигать ногой было мучительно больно. Я даже и слова сказать не успела, как оказалась на руках у Аластэйра:
- Эй, ты чего? Опусти меня!
- Нет, - твердо сказал он, - открывай дверь.
Дверь? Вот чёрт, когда я убегала, я не взяла ни ключей, ни телефона! Может, дверь открыта? Надо попробовать? Я просто потянула за ручку и дверь открылась! Ну, это как раз в моем духе, ведь выбежать из дома, даже не захлопнув за собой дверь, могу только я. Аластэйр ничего не сказал, это меня немного удивило, он, молча, положил меня на диван:
- Где тут у тебя аптечка?
Аптечка? Ах да, царапины.
- А, может не надо?
- Не бойся, я буду очень осторожен.
- Аптечка вон в той тумбочке.

Я не помню, сколько мне тогда точно было, не больше 14 по-моему. Я росла очень впечатлительным ребенком и любила чуть ли уже не с пяти лет смотреть страшные фильмы, от, которых бегут мурашки по коже и долго еще остаешься под впечатлением. Так вот, я хочу рассказать о паре ночных странников в моей комнате, которых я быть может и видела взапраду, а быть может это было моим детским воображением...

Точно сказать не могу, но мои друзья, раз услышав об этом, до сих пор вспоминают с легкой дрожью, все это происходило обычно, когда я просыпалась. В те моменты особо не задумываешься о чем-то страшном, просто либо захотел в туалет, либо из-за того, что я чутко сплю и просыпаюсь от каждого шороха. Так вот... Я просыпаюсь, значит, открываю глаза и думаю уже сходить в туалет, как прямо перед моей кроватью застыл на четвереньках абсолютно голый мальчик, я помню, его кожа была белая и, так как свет луны от окна падал как раз на его силуэт, то он четко и ясно предстал передо мной. Лица его не успела разглядеть, так как просто словами не описать как я тогда испугалась и мигом скрылась под одеялом, тихо всхлипывая. Во время сильнейшего испуга кричать словно не хватает сил и тебе ничего другого не остается, как только ждать, пока не уснешь, либо пока не рискнешь вылезти из-под одеяла, убедиться, что тебе померещилось и попробовать вновь заснуть. Я, пока лежала с закрытыми глазами, чувствовала еще минут пять чье-то присутствие, потом конечно выглянула, дабы убедиться что все в порядке. Конечно же его уже и след простыл, вот только я еще долго потом отходила...

Будь проклят тот день, когда я ступил
В заброшенный дом, где запрятался призрак...
Мелькнула лишь тень. Я взгляд навострил
Во тьму, за окно, сквозь реальности призму.

Поверить глазам не так уж легко
В чернеющем свете немых ожиданий,
Взывать к образам, чтя Божий закон,
Дождаться рассвета святых подаяний.

С ветрами навзрыд, сгущая вокруг
Движением рук энергетику смерти,
Он разум накрыл, вселяя испуг,
На тысячи мук обрекая безмерных.

Я понял одно: зовёт за собой
Меня в мир иной разделить эту участь.
Всё предрешено. Закончился бой
Единой волной против совести жгучей.

- Надюша, дочка, ты откуда? Мы тебя обыскались - всю-то ночь по лесу шныряли. Звали-звали... Только час назад домой воротились. Смотрим, лошадь твоя, Марта, у ворот стоит, а тебя нет, как нет.
- Надежда Михайловна и правда, где вы были, ночь-то?
- Тебе ли, Викентий, не знать, прохвост эдакий. Ты ж в круп Марте пристроился и тут понесла она. Чем ты ее так, а? Булавкой?
- Что вы, Надежда Михайловна! Я? Да ни в жисть! - Глаза Викентия стали большими, в пол-лица, зато глаза отца, Михаила Прохоровича, сузились до щелочек.
- Что знаешь, голуба моя, про Викентия-то? Скажи отцу, не убойся.
- Папенька, я устала сейчас, пойду, прилягу. Все потом, после. - Коснувшись губами жесткой щетины на отцовской щеке, бледная Надя поднялась в свои покои. Анька, горничная, помогла барышне умыться, раздеться и спать лечь.
- Занавеси опусти, чтоб свет не мешал. - Попросила молодая хозяйка усадьбы и провалилась в сон.

Внизу, в парадной, барин сверлил взглядом Викентия:
- Что сделал ты? Признавайся, запорю!
Камердинер пал ниц:
- Не знаю, батюшка, не ведаю. Пощади, отец родимый...
- Зря я, видать, тебя на охоту с собой взял. Смотри, как проснется дочь, да расскажет мне про тебя... А пока пошел вон с глаз моих!

В 1779 году в Англии, а именно в городе Дерби, жила маленькая и бедная семья состоящая из матери и её дочери. Мать звали Миранда, а дочь Джерардин. Джерардин было 16 лет, а матери... в общем, Миранда не знала в каком году родилась и поэтому никто не знал сколько ей лет. Жили они в небольшом старом доме на окраине города рядом с лесом, поэтому Миранда часто ходила туда собирать ягоды, травы и какие-нибудь фрукты (яблоки и груши). У мамы Джерардин, как выражалась сама девушка, была мания ко всяким зельям, заговорам и гаданиям. Но она не догадывалась, что её мать самая настоящая ведьма...
Ах, да... забыла сказать, что у Джерардин была лучшая подруга Кэтрин. Кэтрин жила в верующей семье и каждый день ходила в храм. Джерардин же ни разу в жизни не была в храме, да и не мечтала туда попасть т.к. ей с детства нравилась мистика, неопознанное... она верила в привидений и всё прочее что связано с мистикой.

5 июля 1779 год.
Джерардин собиралась на прогулку с Кэтрин. Когда Джерардин была готова и уже собиралась уходить, мать её остановила.
- До свидания матушка!
Весело протараторила девушка.
- Погоди... Мне нужно кое-что тебе рассказать...
- Ну матушка, - начала упрашивать Джерардин, чтобы мама отложила разговор на вечер...
- Джерардин, доченька, я... я чувствую, что скоро умру... не сама, а мне помогут и поэтому мне нужно тебе рассказать одну очень важную вещь... Выслушай меня, пожалуйста...
- Мамочка! Да что ты такое говоришь?! Кто тебе, в чём поможет?!.. - начала было расспрашивать Джерардин, но тут в дом ворвалась разъярённая толпа и они схватили Миранду. В этой толпе то и дело были слышны слова: "На костёр её! Сжечь! Сжечь ведьму!".

Как-то раз на летних каникулах, когда я днями сидела дома и скучала, мне позвонила подруга Маша и пригласила погостить в домике её бабушки. Маша была глупенькой девочкой - иногда, когда мы находились вместе в большой компании, я буквально закрывала лицо руками. Но время с ней проводить было весело и беззаботно. Домик её бабушки стоял в глухом лесу - ветхий, старый, но уютный. Я уже была в этом доме пару раз по приглашению Маши.

Дорога была длинная - мы ехали почти пять часов. Место, где жила бабушка Маши, деревней или дачей нельзя было назвать - так, пара домов в нескольких десятках метров друг от друга. Меня разместили на втором этаже в отдельной комнате, хотя я предпочла бы жить в одной комнате с подругой. Комната была темноватая и не очень уютная.

Когда я разбирала вещи, подруга стояла рядом и ворчала:
- Нет, ну что это за дела? Я что, одна буду страшилки всю ночь смотреть?
- Да ладно, ничего страшного, - ответила я. - Когда бабушка уснёт, я прибегу к тебе. Договорились?
- Ладно, - с облегчением сказала Маша.

Стою на Владимирском Тракте,
И вдруг из туманной дали
Рокот неясный - как трактор,
И люди куда-то пошли.

Исчезли громады строений,
И грязью растекся асфальт.
Стою, рот раскрыв в изумленьи -
То время двинулось вспять!

Неспешным и немощным шагом
Крестьяне бредут на восток.
Печальны их лица и страхом
Горит в их глазах огонек.

Многие люди узнают, что скоро умрут, по вестникам смерти.
Некоторые говорят: я на днях умру и действительно так и бывает.
Евгения (назовем ее так) болела долго и вот как-то, проснувшись, она вдруг сказала:
- Через две недели, в Новый год, 31 декабря, я умру. - При этом, как рассказывала ее дочь Рима (придуманное имя), Евгения улыбалась. Лицо ее светилась тем светом радости, какое бывает у очень счастливых людей. Рима очень удивилась этому, так как ее мать всю жизнь панически боялась смерти. Если узнавала, что кто-то умер, спала, не выключая свет.
- С чего ты взяла, мама, что умрешь, да еще 31 декабря? - спросила ее дочь.
- Знаю, ко мне сегодня во сне мама-покойница приходила и мне это сказала.
- Но ведь ты всегда так боялась смерти, а улыбаешься. Да в Бога ты не веришь.
- Нет, Бог есть. Мама меня во сне водила и все показала, но не все велела рассказывать. А не верила я, дура была. - И стала рассказывать то, что показала ей ее мать: ее же похороны. Сказала, что на похороны приедет из затона баба Клава, но она тоже через недельку умрет и засмеялась.
- Почему же ты смеешься над этим? - спросила ее дочь.
- Да смешно стало, меня схоронит, а потом сама умрет. Слушай, мне мать вроде не велела этого говорить.

Рима решила, что это сон или же действие наркотических болеутоляющих уколов, которые ей кололи, так как у нее был рак.

В то время, я жила у бабушки и деда (так получилось, что время от времени, я переезжала к ним от мамы), поэтому о произошедшем, узнала со слов мамы и младшего брата.

Мамина квартира находилась на четвёртом этаже, девятиэтажного дома. В аналогичной по расположению квартире на пятом этаже проживали женщина, на вид ей было лет сорок пять и её сын. Соседи, сверху, были нелюдимы, видели мы их редко. В то время население ещё не было оснащено мобильными средствами связи, а стационарного телефона у нас не было, иногда, мы ходили к ним позвонить.

Однажды, вечером, когда мама, отчим и мой младший брат были дома, случилось нечто, заставившее их всех серьёзно поволноваться. Мама хлопотала на кухне, как вдруг услышала, как что-то в зале упало на пол. Находившийся там отчим описывает это как какую-то тёмную массу, не имеющую конкретных очертаний, похожую на груду тряпок, сброшенную с высоты. По его словам, это нечто было трудно рассмотреть, но приземлилось оно с таким звуком, будто бы имело материальную природу. Отчим подскочил на месте и инстинктивно отпрянул назад. Находившийся рядом младший брат тоже это видел и был сильно напуган. Не успел никто из них вымолвить и слова, как существо (будем называть его так) кинулось в коридор, а через него - в кухню.