Страшные истории и мистические истории

Глава 2. Вероломный план

- Александр Дмитриевич, у меня к вам экстренная новость!
Тот, кого назвали Александром Дмитриевичем, повернулся к двери. Его взору предался молоденький паренек лет так 20-ти. Одет он был в белую рубашку, с элегантным воротничком, и черные брюки со стрелками. Пока Александр Дмитриевич вспоминал кто это, паренек вновь заговорил.
- Ну так можно или нет, товарищ инспектор? - спросил он.
"А вспомнил, это же Аркаша, наш новичок", подумал Александр Дмитриевич, но виду не подал.
- Чего тебе? - пробасил он.
- У меня к вам экстренная новость! - повторился Аркаша.
- Ну так быстрее говори в чем дело, не мямли. - С ноткой раздражительности сказал инспектор полиции.

Мрачные, серые тучи нависали над городом. Заброшенным, разрушенным, навсегда утихшим городом. Я шёл по улице, пытаясь найти хоть что-то съедобное, но на глаза не попадалось ничего. Я рыскал по бесконечным переулкам, у которых, как казалось, нет ни конца, ни края. Не было звуков, не было движения, были лишь эти чёртовы переулки и тускло горящие фонари, которые были здесь единственным освещением. Окончательно оголодав, мой желудок протестующе рыкнул, но ничего с этим поделать я не мог. Голод. Этот чёртов голод. Жутко хотелось есть, но нигде не было и намёка на что-то съедобное, но вдруг где-то поблизости раздался шорох. Из переулка выбежала заплаканная девочка в белом (по крайней мере, оно когда-то было белым) пальто. Оно было перепачкано грязью и чем-то бурым. Пальто было разодрано, а её рыжие волосы, были растрёпаны так, будто это были и не волосы вовсе, а птичье гнездо. Серые, словно серебро, глаза выражали отчаяние и ужас. Чёрные туфельки были побиты, а носы давно стёрлись. Она посмотрела на меня, и казалось бы, вот он я, её единственное спасение, но девочка только вскрикнула от испуга, и снова рванула куда-то дальше. Я с недоумением посмотрел ей вслед и, недолго думая, последовал за ней.

В поселке жила одна старуха вся округа её боялась, так как считали ведьмой. Когда бабка скончалась никто об этом и не знал, так и сгнила она в своем доме на окраине поселка.

Вскоре в тот дом переехала семья с маленьким ребенком, сделали ремонт и стали жить. Только ребенок стал лапочить что-то на своём, да в углы пальчиком показывать. Мать до поры до времени была спокойна. Мало что ребенок может придумать. Пока однажды ей не стали сны мерзкие снится, до того дошло, что женщина в поту и с криком просыпаться стала. Решив, что так продолжаться больше не может, мать освятила дом. Авось поможет. На следующую ночь сквозь сон женщина услышала чьё-то пение, похоже, что пели колыбельную. Мать пошла в комнату к сыну. Увиденное повергло её в шок.

Разрезая плоть под светом лунным,
Не гнушаясь боли и обид,
Обретешь лишь силу в полнолунье,
Твой инстинкт покорным быть велит.

Зов души противен осязанью,
Находясь во власти мирозданья,
Разум твой навеки замолчит.

Тьмою неминуемой пленённый,
Злобой и обидой порождённый,
Ты давно безжалостно убит.

– Встали. Поклон. Всем хорошего дня. – закончил учитель свой урок, как только послышался шум звонка, и в классе сразу стало очень оживлённо. Ученики переговаривались, смеялись, собирали вещи. Лаура уже не в первый и не во второй раз за день была окружена одноклассниками, которые всё не могли наговориться на прощание. Сегодня девушка училась в этой школе последний день и поздно вечером уже должна была вылететь в Англию. По некоторым причинам последние три года ей пришлось пожить у бабушки в Японии, и теперь она с нетерпением ждала возвращения домой. На пороге класса Лаура бросила прощальный взгляд на свою уютную парту у окна, и, в окружении подруг, вышла в школьный коридор.

Путь домой обычно не занимал много времени. Купив по дороге любимых клёцок бабушки и немного окономияки на ужин, девушка, весело помахивая пакетом с едой, шла по тихой улице мимо ряда похожих друг на друга домиков. Вдруг в пустом промежутке между двумя домами, где когда-то по странным мистическим причинам случился пожар, и с тех пор ничего не строилось, она заметила человека. Какой-то мужчина лежал возле стены каменного забора на спине. Внешне он не был похож на пьяницу или на какого-нибудь бомжа. Было видно, что человеку плохо или же с ним что-то случилось. Немного поколебавшись, Лаура всё-таки ступила на выжженный участок и осторожно приблизилась к незнакомцу.

И снова здравствуй, мой дорогой дневник. Сегодня мне очень трудно писать, и пальцы совсем меня не слушаются, но я хочу рассказать тебе...

Знаешь, прошла уже неделя, как не стало моей дорогой и горячо любимой мамы. Последнее время она так болела, что не смогла выдержать наступившие холода. Она совсем не вставала, но пошла к знакомой попросить пустого ведра для воды. Она так и не пришла. Теперь у меня никого нет, кроме тебя. Мне так холодно и так хочется есть. Мамина большая и серая пушистая шаль совсем не греет. Сегодня мне кажется, что если я усну, то уже не смогу встать. Никогда. Я поняла это еще вчера. Поэтому изо всех сил я стараюсь что-то делать, хотя двигаться с каждым разом все тяжелей, и мне ничего не остается, как писать тебе.

За окном время от времени раздается протяжный гул самолетов. Он очень страшный, как протяжный вой голодных шакалов. Когда я слышу этот звук, то понимаю, что сейчас будут бомбить. Наш дом разрушен снарядами уже давно. Наших соседей нет в живых. Никого. От нашей квартиры осталась только библиотека - маленький угол под завалинами, в котором мне приходится ютиться. За последний год жители Ленинграда сильно изменились. Когда я стою в очереди, прижимая карточку к груди, то не вижу в этой очереди людей. В их пустых глазах не осталось жизни. Многие из них утратили свой моральный облик, желая только одного - утолить свой голод. А голод был повсюду. Он проникал в самые потаенные уголки домов, просачивался сквозь выбитые окна, скользкой змеёй забирался в постели и медленно убивал. Все это печально, но жаловаться и плакаться нельзя, мы должны быть сильными. Нельзя поддаваться панике, а высказаться всегда можно тебе.

Сегодня тёмное время суток, полная луна освещает тёмный лес своими лучами. Среди этих лучей я могу разглядеть только деревья, камни и траву. Хочется есть. Я заметил что-то не так ещё тогда в переулке. Ладно, расскажу всё с самого начала.

Мы с женой очень радовались пополнением в семье и, чтобы прокормить трое ртов, я устроился на престижную работу. Из меня вышел хороший работяга и уже буквально через год меня повысили. Мне пришлось ехать в командировку в Америку. После я вернулся на родину и когда я уже подходил к дому, на меня напали в переулке. Это оказались какие-то отморозки, они меня избили, а потом вывезли в лес. Там они меня ширнули ножом и бросили умирать... Странно, я плохо помню своё имя... Но вскоре я оклемался, видимо, рана была не очень глубокой, я смог встать и пойти куда глаза глядят.

И вот я уже хожу по этому лесу несколько часов, не могу передвигаться быстрее, так как ноги сами не превышают скорость... Хочется есть... Кровь давно свернулась от жажды... Стоп... Я вижу свет - это горит костер. И вот я, радостный, счастливый, прибавляю шаг.

Сейко любит мясо... Она всегда с аппетитом вгрызается в его сочную мякоть... Но больше всего она любит играть с ним...

Мои сладкие сновидения прервал громкий грохот на кухне.
- Началось, блин... - недовольная, пробубнила я, влезла в свои милые, в виде кроликов, но сейчас ничего не значащие для меня тапочки, и выскочила из комнаты, едва не задев свою любимую хрустальную вазу - подарок моей покойной сестры. Сонная и еле стоящая на ногах, прошла я на небольшую кухню. Вся посуда, едва вымытая мной сегодня под возгласы ворчания, теперь лежала на полу. А на небольшом табурете сидела, очевидно, и сама виновница преступления - моя годовалая кошка Сейко, чёрное чудо, своими зелеными изумрудами поглядывающее на меня. Её я знала ещё котенком. Сейко была непоседливой кошкой, любящей резвиться и гулять по многолюдным улочкам Токио. Правда, разбитая посуда и кавардак на кухне все же этого не оправдал...

Это был весенний день. Было тускло, все цвета переливались между собой. Хотелось спать, но я не могла. Этот день, месяц, год были важнейшими в моей жизни. Я была уже в 9 классе, надо было сдавать ЕГЭ и другие тесты. Было страшно. Понять как я пережила эти 9 лет было невозможно. Я была отличницей. Вам наверно кажется, что быть отличницей замечательно, нет, это ужасно...

Я сидела за столом, вокруг стояли камеры. Незнакомый мужчина дал мне листок с заданиями, после чего объяснил, что как делать и ушёл. Казалось, что я провалилась сквость землю, будто я разучилась читать. Тупо смотря на листок я не знала что мне делать. Через 5-10 минут я пришла в себя и начала писать. Вопросы были сложными, но я смогла ответить на все. Мужчина зашёл, забрал листок и вышел. Прошло 5 минут, 10, 20... Зашла полиция. На меня недели наручники и куда-то отвезли... Я пыталась вырваться, но все мои попытки были безуспешны. Меня закрыли в тёмной камере, я растерялась. Не зная что делать, я заплакала, после заснула.

Ты уверен, что он здесь всегда проходит? - сказал Джерри, сжимая в руках дубинку.
- Да не парься, я за ним уже как несколько дней за ним слежу. - ответил Билл - Прячемся, он идёт.
Из-за угла вышел человек высокий и худой с замкнутым видом.
- Эй, приятель, огонька не найдётся. - сказал Билл, обращаясь к незнакомцу.
- Что, простите? - спросил незнакомец.
- Да ни что! Гони деньги или будет плохо тебе. - сказал Билл.
- Нет, денег я не отдам. - сказал незнакомец.
- Ладно. Джерри, бей его. - крикнул Билл.
Джерри замахнулся, но незнакомец успел достать шприц и воткнуть Джери в ногу.
- Ах ты ж сука - успел пролепетать Джерри, прежде чем потерять сознание.