Страшные истории и мистические истории

За три года до смерти отца, это как раз пришлось на то время, когда мама ходила мной беременна, отец приехал из командировки, они поужинали и легли спать. Ночью мама проснулась от того, что скрипнула калитка (в то время они жили частном доме) и послышались шаги в палисаднике, приближающиеся к дому. С родителями по соседству жили бабушка с дедушкой (мать и отец моего папы), поэтому мама не придала значения, может, кошу искали, может, еще чего, и лежала, ждала, постучат ли в двери, вставать было уже тяжело лишний раз, шел 7-8 месяц беременности.

Шаги проследовали к входной двери и она открылась... Это уже испугало маму, так как они перед сном закрывали дверь на щеколду. Шаги прошли по коридору и начали приближаться к спальне. Мама начала будить отца, но он не просыпался, дверь в комнату осторожно открылась и на пороге стоял мужчина... точная копия моего отца! Мама была в ступоре, потом рассказывала мне, не было ни страха, ни паники, просто не было оценки ситуации. Ведь, по большому счету, там не было ни приведения, ни чудовища, стоял обычный человек и смотрел на мать. Всё бы хорошо, но отец спал на своей половине кровати рядом с мамой и не мог быть в один момент в двух местах.

А двойник постоял несколько минут (как показалось тогда) и так же тихо-спокойно вышел. Мама встала и пошла посмотреть, куда он пошел, но за входной дверью уже никого не было, так же не слышно было удаляющихся шагов по асфальтированной дорожке в палисаднике.

Леша забрался в постель. Ксюша, жена, уже лежала. Он обнял ее закрыл глаза. Как вдруг из глубины квартиры раздался ксюшин голос:
— Леша! Иди сюда!
Он привстал, очумело глядя на посапывающую под боком жену.
— Принеси мне полотенце!
Леша растолкал Ксюшу.
— Ты это слышала?
— Что?
— Голос!
— Нет, ничего не слышала. Я уже спала.
Леша встал.
— Леша, скорей, мне холодно!
Ксюша широко раскрыла глаза.

Где-то году в 1990-91 я познакомился с Иванычем – коммерсантом полукриминального пошиба. Впрочем, тогда других и не водилось. Я обеспечивал работу продовольственной базы, а он занимался продуктовыми поставками. На этой почве и познакомились. Ему в то время было лет под пятьдесят, наверное.
Периодически, при выгрузке особенно ценной продукции, Иваныч заявлялся на базу лично, не делегируя это дело своим экспедиторам. Вот в один из таких наездов он столкнулся на складе с нашим водителем погрузчика. Имя того я уже не помню, пусть будет Серёга. Столкнулся, значит, и обомлел! Серёга оказался - вылитый Иваныч! Не только портретом, но и ростом с комплекцией. Да что там комплекция, даже голос был один в один. Такой же сипловатый. Честно говоря, обалдел не только Иваныч, но и Серёга тоже. Вместе с остальными, кто рядом стоял.
Ну, насмеялись, нашутились по такому весёлому поводу да позабыли. После они не пересекались месяца три.

Но спустя это время вдруг заявляется ко мне в кабинет Иваныч и просит позвать того самого Серёгу – водителя погрузчика. Зачем - не колется. Когда работяга заявился, Иваныч отвёл его в сторонку и долго о чём-то шушукался.

Я навеки запомню ту ночь.
Тогда любимый человек бросил меня, и проинформировать меня об этом он решил смс’кой. Весь мир был против меня и моего счастья, я громко рыдала в подушку, а моя старшая сестра могла только говорить "Все будет хорошо", но я не верила в это. Я проклинала всю вселенную, рвала одежду и говорила, что мне не нужен никто. Тушь с ресниц размазывалась по моему лицу, я долго валялась в кровати, пока не заснула.

Моя персона проснулась где-то около полуночи. Плакать не оставалось больше сил, в горле было сухо и я пошла на кухню выпить воды. Свет был включен, на кухне уже сидела моя сестра.
- Ну как, перестала страдать из-за такой ерунды? - спросила она, не отрываясь от телефона.
- Это не ерунда, я чувствую отвращение к этому миру, к этому дому. Всё просто смеётся надо мной, уничтожить бы тут всё! Этот мир забирает все мои радости жизни! Лучше бы, я никогда и не просыпалась! Ненави..
Тогда я не успела договорить. Стакан с водой упал из моих рук, а я смотрела на дверной проем. Слова застряли в горле, а глаза выражали ужас и страх.

Наверно, всё подростки по четырнадцати пятнадцати лет хотят погулять по заброшках. Так вот один из них - это моя безумная подруга Наталья. Она всегда любить заброшки, то психушку пойдёт, то в дом. Но в этот раз она не пошла во что то заброшенное, а пошла на ночь в обычную школу.

Это было пятница тринадцатого. Я с подругой решили погулять по городу, а спустя пятнадцати тридцать минут она сказала:
- Соль, я сегодня пойду на ночь в твою... Школу...
- Можно вопрос: у тебя с мозгами всё хорошо?
- Та вроде... И да что там может случится?
- Ну, да... Ну, тогда удачи...

23:30
Антон Иванович цепко держал руль, уверенно мчась по ночной пустой трассе. Звонок друга был очень неожиданным. И тревожным. Проработав десять лет в милиции, а потом в переименованной полиции, он научился хорошо разбираться в оттенках голоса, лжёт человек или говорит правду, скрывает он что-либо или нет. Миша был чем-то очень сильно взволнован, это точно.
И так же неожиданно бросил трубку на середине разговора. Слышались бормотания, будто он разговаривает сам с собой. Имя "Игнат" Антон Иванович разобрал очень чётко. И это совсем ему не понравилось.
Похоже, его лучший друг съехал с катушек, раз общался с умершим сыном...

После той аварии, в которой погибли его жена и ребёнок, Михаил совсем поник. Прежнего жизнерадостного и всегда улыбающегося, пышущего здоровьем и мощью, мужчину, будто подменили на хмурую, сгорбленную и постаревшую лет на двадцать, развалину. Он и сам не знал, как бы выглядел на его месте, случись с ним такая же трагедия. Возможно был таким же. Но скорее всего не опустил бы руки.
Антон Иванович, в который раз, подумал, что даже хорошо, что у него нет семьи и не за кого переживать. "Не за кого переживать... Тогда я бы не мчался ночью, а продолжил отдыхать дома, попивая пиво. Разве не так?".

23:40
"Дом встретил незваных гостей неприятным сквозняком, холодящим кожу, и запахом гнили и разложения. Казалось, он специально даёт им последний шанс повернуть назад, избежать ужасной участи. Страшась продолжить свой путь, злоумышленники переглянулись... тьфу, банальщина какая-то! Это же обычный дом, дурень! Хотя, действительно, пованивает чем-то..." — Гриша не так давно начал писать страшилки и поэтому стал часто придумывать разные короткие описания мест и события, происходящие с ним, конечно же безбожно их приукрашивая. Где-то он читал, что это помогает развитию воображения. Да и потом можно куда-нибудь добавить эти мысли.
"Еле освещаемая скудными фонариками комната... или скорее прихожая была мрачной и казалась запустевшей... уже долгое время. Вроде неплохо. Жаль нельзя включить диктофон и сказать всё это вслух на будущее". Гриша пока что никому не рассказывал о своём увлечении. Мечтал удивить друзей и, выложив рассказ на писательском ресурсе, получить кучу положительных отзывов. О неудаче или негативе он старался не думать, пытаясь остаться оптимистом, хотя был довольно самокритичным человеком и признавал, что пока выходило так себе.

На дворе стояла теплая июльская погода. Артём - обычный молодой человек, которому было двадцать один год, у него были русые волосы и выразительные голубые глаза. Он собирался ехать в деревню к деду, которого звали Пётр Петрович. Вот Артём собрал вещи, посмотрел на часы и двинулся на вокзал. Добравшись до остановки поезда, Артём стал ждать. Прошло минут десять, как на вокзал подъехала новенькая электричка. Спустя два часа наш герой был в деревне.
Выходя со станции, Артём заметил, как в кустах что-то промелькнуло, но, списав это все на бродячих собак, он двинулся дальше. Вот уже виден столь знакомый и близкий сердцу дом, в воспоминаниях молодого человека начали возникать образы, где он на поле с дедом картошку копал, как у дяди Гриши яблоки с огорода таскал.. Артем постучался в дверь.
- Кого там принесло? - послышался голос Петра Петровича.
- Дед, это я, внук твой, - сказал Артём.
Дед Артёма был человек уже старый, на тот момент ему было 78 лет. Дверь открылась и на пороге появился человек с седой бородой, сутулой спиной, но с яркими, живыми глазами. Он обнялся с Артёмом, после чего они вдвоем прошли на кухню.

— Слышь, Денис, не гони так, — раздался голос Серёги с заднего сидения.
— Правда, милый, сбавь обороты. — Маша посмотрела в окно. Мимо пролетали деревья. Чересчур быстро для этого времени суток и погоды. — Поздно уже и дорога вся разбитая. Не хватало ещё слететь с неё.
— Боишься? — Денис задорно ухмыльнулся и прибавил скорости. Машину немилосердно затрясло на ухабах. Дорога, как всегда бывает за городом, была не очень приспособлена для быстрой езды. Маша злобно на него глянула, но ничего не сказала.
— Да нет же, болвана кусок, пиво разливается! — Серёга горестно вздохнул, глядя на здоровенное пятно на джинсах. — Ну, вот...
— Обмочился со страху? — засмеялся Коля, отхлёбывая со своей бутылки. — Смотри на меня не попади, криворукий.
— Иди ты, — беззлобно пробормотал парень, пытаясь хоть немного протереть джинсы, найденным в заднем кармане, платком. ­Протянул руку. — Открой мне ещё одну...
— Ребята, в самом деле, может, хватит? — Маша всё больше злилась. Отдых уже не казался таким весёлым, а пьющие ребята постепенно раздражали своей тупостью.
— Дебилы, харе бухать в моей машине! — Денис тоже был не в восторге, потому что, на данный момент, такого себе позволить не мог. Он повернулся к нам, одним глазом посматривая на дорогу, другим на алкоголь, словно пытаясь выпить его взглядом. — Уже час подождать не можете? Потерпите! Сань, ну ты хоть проследи за этими ушлёпками.

Я зеркала полюбила с самых ранних лет. Я ребенком плакала и дрожала, заглядывая в их прозрачно-правдивую глубь. Моей любимой игрой в детстве было-ходить по комнатам или по саду, неся перед собой зеркало, глядя в его пропасть, каждым шагом переступая край, задыхаясь от ужаса и головокружения. Уже девочкой я начала всю свою комнату уставлять зеркалами, большими и маленькими, верными и чуть-чуть искажающими, отчетливыми и несколько туманными. Я привыкла целые часы, целые дни проводить среди перекрещивающихся миров; входящих один в другой, колеблющихся, исчезающих и возникающих вновь. Моей единственной страстью стало отдавать свое тело этим беззвучным далям, этим перспективам без эхо, этим отдельным вселенным, перерезывающим нашу, существующим, наперекор сознанию, в одно и то же время и в одном и том же месте с ней. Эта вывернутая действительность, отделенная от нас гладкой поверхностью стекла, почему-то недоступная осязанию, влекла меня к себе, притягивала, как бездна, как тайна.

Меня влек к себе и призрак, всегда возникавший предо мной, когда я подходила к зеркалу, странно удваивавший мое существо. Я старалась разгадать, чем та, другая женщина отличается от меня, как может быть, что моя правая рука у нее левая, и что все пальцы этой руки перемещены, хотя именно на одном из них-мое обручальное кольцо. У меня мутились мысли, когда я пыталась вникнуть в эту загадку, разрешить ее. В этом мире, где ко всему можно притронуться, где звучат голоса, жила я, действительная; в том, отраженном мире, который можно только созерцать, была она, призрачная. Она была почти как я, и совсем не я; она повторяла все мои движения, и ни одно из этих движений не совпадало с тем, что делала я. Та, другая, знала то, чего я не могла разгадать, владела тайной, навек сокрытой от моего рассудка.