Страшные истории и мистические истории

Фрагмент из повести "Поезд без Крыльев" проекта Зона Рейха Эдгара Вебера
Дата, время и локация неизвестны

Тотенкопф почувствовал, что его тело распадается, плавится, перетекает, меняя свою конфигурацию. Он хотел посмотреть на свои руки – но не сумел этого сделать. Ощущение, что рук и ног больше не было.
«Штриттматтер поймал меня, ампутировал конечности и теперь я стал одним из его приборов!» – обожгла паническая мысль.
Уняв ужас усилием воли, эсэсовец прислушался к ощущением. Никакой боли или тупого ноющего чувства, как всегда бывает после хирургических операций, не было. Впрочем, он никогда не испытывал на себе, как действует армейский опиум – а Штриттматтер использовал именно этот анестетик.
Зрение немного изменилось – вроде бы, обзор немного сузился. Оценить цветовое восприятие пока не получалось – здесь не было ярких красок – или Эдгар их больше не видел. Он лежал на полу все в том же коридоре с казенно-тусклыми зелеными стенами и коричневым полом. Как он оказался в этом коридоре и где другие Электро Полицаи – память не оставила ни малейшей зацепки.

Следуя за проводником по заснеженным склонам, диверсанты добрались до города. КПП уже был в пределах прямой видимости, но Шайнинг свернул вправо, напролом, сминая снежную перину, впрочем, уже тронутую следами зайцев и причудливыми разлапистыми отпечатками от пике полярных сов, которые охотились за этими зайцами и другой мелкой живностью. Спотыкающиеся Электро Полицаи устремились за проводником, уже догадываясь, что предстоит делать.
Периметр города был далеко не таким солидным, как большинство даже сравнительно мелких городов и посёлков Восточной Зоны. Однако и здесь чернели вышки с пулемётами, имелись многорежимные камеры, чувствительные датчики, прыгающие мины и, как предупредил Шайнинг, капканы-костоломы, после, которых конечность не подлежала восстановлению, а только замене на биопротез, но сам факт выживания на морозе и дальнейшего получения медицинской помощи - это "очень доброе чудо".
Однако, брутальность евразийской системы смягчается крайней небрежностью её исполнения и ненадёжностью. В таких местах, как Певек, всё делается при содействии определённой матери, и Богородица тут ни при чём.

Четверо диверсантов решили пройтись до дома пешком, благо идти было от силы минут 20-25.
Ночная улица встречала тишиной и покоем. Впрочем, длилось это недолго. Поднялся ветер
- Странный какой-то ветер, - заметила Вита. - Слишком ровный.
Ей внезапно стало холодно. За неимением лучшего, надела юбку - так хотя бы ноги были закрыты.
- Может, это туннельный эффект? - предположил Пилот. - Много домов близко друг к друг другу - вот и получается, что ветер дует и дует в этой каменной трубе...
- Может быть, - отозвался Эдвин. - Что-то вроде аэродинамической трубы. В городах такое часто есть улицы и переулки, в которых всегда ветрено. Такая вот, - он усмехнулся, - элементарная аномалия.
- Или печь для обжига, - добавила девушка. - Сразу видно, я выросла в Зоне. Любую странность сразу улавливаю на лету.
Полсекунды потребовалось Эдгару, чтобы сопоставить элементы этого паззла.
Аномалия.
Печь для обжига.
Вита подсознательно-автоматически почувствовала и озвучила суть новой неожиданной проблемы.

Историю мне рассказал отец. Он в свое время работал в Сибири на военной базе недалеко от города Лесной. База была, что называется, "с полным фаршем" - ядерные боеголовки, пара истребителей и система ПВО. Вся площадь базы была под наблюдением, много камер. Датчики, какие только есть, в забор были понатыканы. Ну и, конечно, патрули. За нарушение режима - срок до пяти лет, а за крупную проделку и к стенке поставить могли. Именно, поэтому данная история с самого начала вызвала удивление и буквально шок у всего состава базы.

Истребители "МиГ", стоявшие на вооружении базы, планово осматривались каждые два дня и во время одного из осмотров обнаружили сильные повреждения двигателя. Выглядело, словно кто-то просто зубилом пробивал дыры, где только мог. Тут же подняли весь объект, разогнали всех по боксам и стали прогонять съемки камер. Но именно те три камеры, которые мониторили аэродром, дали сильное искажение в период с полуночи до трех. Не было видно почти ничего. И тут доложили, что еще один сектор "заглох" - на этот раз пищеблок. Подняли в ружье бойцов и срочно туда отправили.

Мой отец там инженером-проектировщиком был и в боксе сидел. Ему потом диспетчер по-дружески рассказал, что солдаты вернулись седыми и без оружия. Автоматы, брошенные в столовой, так и не были найдены, а все столы и стулья в нем были раскурочены. Ребят потом увезли куда-то, а командир базы тревогу объявил и запросил подмоги для поимки вероятного диверсанта. Те прибыли под утро и переворошили всю базу - стреляли порой. Потом собрали подписи о неразглашении под угрозой смертной казни и улетели под вечер.