Милость
Я продолжала пить его жизнь. Он упал лицом вниз, но я все равно притянула его к себе.
- Рейн, отойди.
Я закатила глаза, увидев мягкие сапоги Владимира, стоящего перед мужчиной. Острие турецкого меча покоилось у его ног.
- Если мы не отрубим ему голову, он исцелится и вернется. Подвиньте. Сейчас же!
Я откатилась в сторону, видя, как лезвие поднимается и опускается, словно серебряная чаша. Голова чудовища отлетела в сторону, и тут же запахло тленом. Тело, казалось, сдувалось, старея столетиями. К тому времени, когда я поднялась на ноги, это была груда высохших костей с прилипшими кусочками плоти, голова-череп с плотью, туго натянутой.
Я продолжала пить его жизнь. Он упал лицом вниз, но я все равно притянула его к себе.
- Рейн, отойди.
Я закатила глаза, увидев мягкие сапоги Владимира, стоящего перед мужчиной. Острие турецкого меча покоилось у его ног.
- Если мы не отрубим ему голову, он исцелится и вернется. Подвиньте. Сейчас же!
Я откатилась в сторону, видя, как лезвие поднимается и опускается, словно серебряная чаша. Голова чудовища отлетела в сторону, и тут же запахло тленом. Тело, казалось, сдувалось, старея столетиями. К тому времени, когда я поднялась на ноги, это была груда высохших костей с прилипшими кусочками плоти, голова-череп с плотью, туго натянутой.