28 мая 2016 года. Время 21:54.
Цирк Шапито... Никто не знает,
Что на арене ожидает.
Что за кулисами творится,
В кошмарном сне тебе приснится
Шатер, охваченный жарким пламенем, пылал. Конферансье стоял и улыбался, но эта улыбка не предвещала ничего хорошего. Гаеры изучающе смотрели на меня, один из них даже плотоядно облизнулся, показав при этом лилового цвета язык. Я уже убрал удостоверение в карман и спокойно осматривал горящее помещение, ища хоть какую-нибудь лазейку. Выход тоже горел, соответственно выбраться через него я не мог. Но у меня было кое-что, с чем мне самое жаркое пламя было нипочем. Нет, я не имею в виду Гринвич. Я уже упоминал, что мы занимаемся собиранием объектов. То, что лежало у меня в кармане брюк могло подавлять различные химические реакции. Это были очки, обычные очки, с простыми линзами и в тонкой оправе. Конферансье сказал: «Я слышал о вашей организации, но думал, что это байки».
Цирк Шапито... Никто не знает,
Что на арене ожидает.
Что за кулисами творится,
В кошмарном сне тебе приснится
Шатер, охваченный жарким пламенем, пылал. Конферансье стоял и улыбался, но эта улыбка не предвещала ничего хорошего. Гаеры изучающе смотрели на меня, один из них даже плотоядно облизнулся, показав при этом лилового цвета язык. Я уже убрал удостоверение в карман и спокойно осматривал горящее помещение, ища хоть какую-нибудь лазейку. Выход тоже горел, соответственно выбраться через него я не мог. Но у меня было кое-что, с чем мне самое жаркое пламя было нипочем. Нет, я не имею в виду Гринвич. Я уже упоминал, что мы занимаемся собиранием объектов. То, что лежало у меня в кармане брюк могло подавлять различные химические реакции. Это были очки, обычные очки, с простыми линзами и в тонкой оправе. Конферансье сказал: «Я слышал о вашей организации, но думал, что это байки».