Карминовый рассвет дотлевал за окном, и солнце озарялось на небе, как болезненный румянец у чахоточного, его тусклые лучи тщедушно целовали переплёт окна, поцелуи застывали на замёрзшем стекле в виде кружевных узоров. Нежные лобзания пробуждающегося солнца напоминали жадные поцелуи грешника, который раскаивался, стоя на коленях у образка со свечой. Смущение, искупление и стыд отпечатались на оконном стекле. Мрачная комната с антикварной мебелью медленно наполнялась венозно-голубым светом.
Гораздо раньше рассвета проснулась бледнолицая дама. Она скрывалась за тяжёлым балдахином тошнотворного алого цвета и неподвижно сидела на простынях из чёрного шёлка, будто впала в летаргию вампира. Её кукольный, лишённый осознанности взгляд наблюдал за ползущей по стене сколопендрой, чьё тельце напоминало оживший рыбий позвоночник. Причудливое насекомое заползло в щель. Дама скучающе подняла глаза наверх и стала рассматривать толстую паутину в потолочной дыре. В искусно сплетённые сети попала хрупкая бабочка. Она тщетно пыталась освободиться, как фея, ненароком пойманная любопытным энтомологом. Мясистый паук, учуяв жертву, мгновенно подполз к ней и зажевал первое крыло. Бледно-голубые кусочки крылышка подхватил слабый ветерок, и они, закружившись в вихреобразном вальсе, легли на кровать дамы.
Гораздо раньше рассвета проснулась бледнолицая дама. Она скрывалась за тяжёлым балдахином тошнотворного алого цвета и неподвижно сидела на простынях из чёрного шёлка, будто впала в летаргию вампира. Её кукольный, лишённый осознанности взгляд наблюдал за ползущей по стене сколопендрой, чьё тельце напоминало оживший рыбий позвоночник. Причудливое насекомое заползло в щель. Дама скучающе подняла глаза наверх и стала рассматривать толстую паутину в потолочной дыре. В искусно сплетённые сети попала хрупкая бабочка. Она тщетно пыталась освободиться, как фея, ненароком пойманная любопытным энтомологом. Мясистый паук, учуяв жертву, мгновенно подполз к ней и зажевал первое крыло. Бледно-голубые кусочки крылышка подхватил слабый ветерок, и они, закружившись в вихреобразном вальсе, легли на кровать дамы.