Страшные истории и мистические истории

Когда учился в школе, съездил на олимпиаду в соседний город. Там поселили нас в общежитии местного института.

В последний вечер перед отъездом домой взяли с парнями пива и решили немного покуролесить. Выпили по бутылочке, начали беситься, кидаться друг в друга подушками, толкаться, бороться... Один парень отлетел в стену и ударился о нее довольно сильно. Через секунду из-за стены послышались ответные стуки. Мы подумали: "А вдруг там какие-нибудь девчонки?" - и принялись с ними перестукиваться. На каждый наш удар из-за стены отвечали.

Мы, хмельные малолетки, решили попугать девчонок. Взяли два фонарика, обернулись в простыни и пошли в соседнюю комнату изображать из себя привидений. Каково же было наше удивление, когда мы увидели, что на двери комнаты был железный засов со здоровым амбарным замком.

История эта случилась в далёких восьмидесятых, когда я был ещё сопливым пацаном. Родители часто на лето сплавляли меня бабушке, впрочем как и многих других детей. Только бабушка моя жила не где-то в далёкой деревне, а на противоположном конце города, в старом районе, застроенном двух- и трёхэтажными сталинками. Вы, наверное, знаете такие райончики - буйная зелень деревьев, старинные улочки, тихая и размеренная жизнь. В одной из такой таких сталинок на третьем этаже и жила моя бабушка. Для родителей это было очень удобно, вроде и не далеко, но и одновременно от дома подальше.

В этом доме жила пара моих закадычных друзей. Два брата - Витя и Саня с первого этажа. Витка был моим ровесником, его отличительной особенностью была родинка на правой щеке. Санька был на пару лет моложе. Мы были главными сорванцами двора. В поисках приключений были готовы забраться в любую дыру, за что нередко получали трандулей от взрослых.

В нашем подъезде был вход в подвал. В него вела дверь под лестницей. Это было место полное тайн, и оно как магнитом притягивало таких непосед, как наша компашка.

В шахтах они построили целый город: Рейн бежала по рельсам, перепрыгивала через вагонетки и отстреливала лабораторных паразитов, выпрыгивающих из-под земли, что желали полакомиться человечиной, ведь фашистов на всех уже не хватало. Чем ближе она подбиралась к храму, тем больше даемитов встречала на пути – неизвестно, сколько их там, внутри, но дампир старалась не думать об этом: просто шла дальше, нажимая на спуск, заставляя автоматы изрыгать множество снарядов на врагов: солдаты вермахта, черви, окружение из деревянных коробок и бочек – не щадила никого. Либо она, либо неизбежная война – выбор слишком очевидный.

Длинный коридор отделения психоневрологической больницы. С потолка падает тусклый свет люминесцентных ламп. Да, светильники довольно старые, и свет оставляет желать лучшего. Слышно мерное гудение дросселей, один из светильников периодически искрит. По левую и правую сторону коридора заметны двери палат. Они выкрашены в серый цвет. Кое-где на дверях облупилась краска, да и на стенах тоже. Где-то в конце коридора раздается скрип колес каталки. Слышен лязг открываемой двери, откуда и выкатывается та самая каталка, на которой виден... гроб. Домовина «переезжает» в палату напротив.
И в самом конце этого коридора видна еще одна дверь, из под которой бьет очень яркий свет. А по самому отделенью к двери идет молодой парень девятнадцати лет. В больничной пижаме, босиком. Он пытается добраться до той самой двери и открыть её. Вот, он уже у цели, протягивает руку к дверной ручке и застывает в нерешительности. «Открыть или не открыть» - проносятся мысли в голове у юноши – «Но что там ждет. Или кто»? – молодой человек отдергивает руку от двери.
- Откроооой! – слышны голоса – Слыыыышииишь, открой!
Кажется, словно это множества грешных душ просят, чтобы их выпустили. Или... зовут к себе.

Ленивый царь... Навуходоносор... Он был настолько ленив, что всю ночь у его пушистой постели, по обеим сторонам кровати дежурили двое слуг, а когда он просыпался, один слуга открывал ему правый глаз, второй же левый. Это была первая мысль, посетившая мозг Франко Саккаролы перед тем, как безтелесный голос, прозвучавший даже не в его ушах, а скорее в его разуме, велел ему открыть шлаза. Голос сей принадлежал его матери, Джулии. Однако, перед тем, как открыть глаза, Франко развеселившийся ходом своих мыслей еле слышно посмеивался сквозь буран многолетнего сна. Голос матери заметно вывел Франко из трнса, учиненного над ним лбъятиями многолетнего мучительного сна. Но глаза открывались медленно.
- Проснись! – сказал на этот раз голос той же матери. Но на сей раз, звучал он резже и истеричнее, как показалось Франко. А затем он перерос в истеричный крик ужаса, сотканный однако не из голоса матери. Это был уже голос совершенно другого, незнакомого Франко человека. Истеричный крик незнакомой девушки, врезавшийся в уши Франко, заставил его резко открыть глаза.

22:10.

Рейн была препровождена в подземелье пятью головорезами, которые вряд ли могли бы сравниться с ней, если бы она кормилась. К несчастью, у нее не было оружия, и она все еще была избита и покрыта синяками со вчерашнего дня, так что ей пришлось согласиться с их планом; но, идя к "ужасным подземельям", она оглядывалась вокруг, пытаясь запомнить дорогу и как можно больше деталей. Она знала, что это не закончится так, как хотел Лорд глупец наверху.

Отряд головорезов и Бладрейн прошли через многочисленные залы, и она заметила, что окна были закрыты, чтобы не пропускать дневной свет. Наконец они добрались до первого этажа, и один из головорезов открыл дверь в то, что должно было быть подвалом. Они начали спускаться, и дорога заняла добрых пять минут, пока они не достигли конца лестницы. В конце коридора была ржавая стальная дверь, она посмотрела направо и увидела похожего на крысу человека, охраняющего какие-то полки. Ее глаза расширились от того, что она увидела на полках позади этого человека: ее оборудование.

Возвращается как-то парень домой после тяжёлого дня. Заходит в подъезд уставший и, как назло, лифт не работает. Пришлось подниматься по лестнице. Вскоре он замечает, что подъезд не его, и спускается вниз. При спуске, каким-то чудом, в подъезде всё поменялось, и он уже не может добежать до 1 этажа. Лифта нет, а планировка подъезда какая-то странная. Ступеньки в одном и другом направлении - далеко друг от друга, промежуточная площадка в несколько раз длиннее лестниц. Парень ничего не понял и побежал вниз по ступенькам.

Спускается по лестнице, поворачивает направо, бежит по длинному коридору. В конце коридора снова поворот направо, а там лестница на спуск. Спускается по лестнице, снова поворачивает направо, бежит по длинному коридору. В конце коридора снова поворот направо, а там лестница на спуск. Он не понимал, зачем так далеко ступеньки делать и для чего такой коридор длинный, ещё и без лифта. Его удивлению не было предела.

В среднем жилой дом имеет 9-10 этажей, и когда парень пробежал 12 кругов, то заподозрил какой-то подвох.

Марина после очередного рабочего дня уже шла домой. Она работала в супермаркете до вечера. Сейчас прекрасная зима и уже в 5 часов вечера темнеет. После работы, Марина всегда заходила в магазин что-нибудь купить на ужин. Сегодня был достаточно тяжёлый день, она не успела даже пообедать, поэтому устала и еле тащилась домой.

После покупки она пришла домой, поставила сумки, нажала на выключатель и свет не включился. "Опять отключили" - сказала Марина. В её доме почти неделю ведутся ремонтные работы и она уже привыкла. Открыла обувной комод, который находился поблизости, и достала оттуда обычный карманный фонарик. Включила фонарик и он заработал.
"Хорошо, что хотя бы фонарик работает" - пробормотала Марина. У неё не было сил даже приготовить себе ужин, поэтому она решила лечь спать.

Марина проснулась посреди ночи, потому что услышала какие-то шаги в коридоре. Она очень удивилась, ведь у неё не было никакого домашнего животного. Марина взяла фонарик и пошла в коридор посмотреть, что там.

Молодая, миловидная, стройная женщина, в светло-сером пальто и чёрных брюках, заправленных в сапоги, умеренным шагом шла по пустому переулку. Близился полдень. Этот осенний воскресный день выдался особенно ветреным. Ветер поднимал желто-красные листья, разостланные ковром под деревьями красивой аллеи из высоченных кленовых деревьев. Хруст и шелест напуганных кленовых листьев, беспощадно возносимых ветром ввысь, успокаивал слух. Девушка продолжала идти, держа руки в карманах и жмуря глаза от встречного ветра, который нагло напорол ей на лицо осенний кленовый лист.
Девушка подошла к высоким распашным воротам с металлической калиткой и нажала на кнопку аппарата, вмонтированного в бетонной стене рядом с ними. Над аппаратом на стальной вывеске большими чёрными буквами было написано - Ospedale "MATTIN" (в переводе с итальянского: Госпиталь "УТРО").
- Это Роксанна Тассо... Мне... Я насчёт вакансии... Новая уборщица... – произнесла она, слегка смутившись, прикусив нижнюю губу и отпустила кнопку.
- Сейчас открою. Входите! – Послышался явно старческий голос из микрофона, сопровождаемый шумом помех в начале и в конце включения.

Жили были два мальчика. Одного звали Павел, а другого Илья. В их городе была заброшенная школа: она была старая, и стены даже потрескались в некоторых местах. Она выглядела как в фильмах ужасов. Мальчики ничего не боялись и однажды задумали пойти туда и спуститься в подвал после осмотра двух этажей.
С собой Павел и Илья взяли спички, два фонарика, часы, а также еду и воду на случай, если они задержатся. Павел после раздумий прихватил ещё с собой свой самодельный арбалет, из которого при удаче можно было навылет прострелить жестяную банку.
И вот они пришли к школе и попытались войти внутрь, но главная дверь была заперта. Тогда они нашли разбитый оконный проём, скрытый от глаз в том месте, где смыкались стены, и залезли в здание. Внутри было довольно светло благодаря окнам, поэтому в фонариках не было надобности. Мальчики осмотрели административные кабинеты, несколько пустых классов, столовую, актовый зал, посетили второй этаж, где были всё те же пустые классы. Внутри школы было довольно жутко: в пустом пространстве шаги гулким эхом пролетали вдоль коридоров, завывал ветер в разбитых окнах, иногда сыпалась на пол древняя штукатурка, обнажая гнилые кирпичи. Но мальчики крепились и старались не обращать внимания на всё это.