Страшные истории и мистические истории

Смска оказалась короткой, но беды предвещала немалые. Закусив губу, Вера опустила в Томкину ладонь матовый пенал «Моторолы». И Томка прочла вполголоса, холодея от ужаса, смешанного с любопытством: «Проблемы. Вышли триста т. главпочт. до востр. Жду там 7-го в три. Целую, Андрей».

– Триста чего, трусов? Седьмое, это же завтра? – Спросила Томка.
Вера ответила на оба вопроса твёрдо и невпопад:
– Тапочек, блин! Мне в город надо.
– Тогда я с тобой!
– Как хочешь...

Наутро две озябших фигурки – маленькая стройная Вера со стрижкой под мальчика и грудастая, смуглая Томка – коротали время на автобусной остановке. Верная своим привычкам, Томка спела частушку в тон подружкиным неприятностям: «Милый пишет, что в плену – значит, дело скверное! Чтобы не бросал одну, выкуплю, наверное».

- Ну что, каково наше положение? – спросил один из мужиков, спускаясь с железобетонного блока.
Ответ не заставил себя долго ждать. Второй, который стоял рядом с ухмыляющиеся и нагловатой улыбкой ответил:
- Да все ништяк, завалили этих гадов. Чет мало их стало в последнее время. Того гляди и совсем вымрут. Ты долго там еще собираешься ласты греть?
- Не вымрут. Какие ни какие, но у них есть мозги и они понимают, что от людей им лучше держаться подальше. А ты, Шуруп, мог ответить и повежливее Кроту. – сказал третий, вставая с колена и убирая автомат.
- Хе, что теперь мне перед ним извиниться и в ноженьки его поцеловать? – все с той же насмешливой улыбкой на лице спросил Шуруп.
Крот тем временем уже собирался спрыгнуть с железобетонных блоков. Он был недовольный, хоть и понимал свою бесполезность в данном походе.

5 марта 2006 года. Штаб-квартира ФСБ России, кабинет капитана Васильева, 23:00

За столом сидел мужчина лет пятидесяти и устало курил. В голове крутилась масса мыслей, но вычленить что-либо конкретное было сложно. На его плечах красовались нашивки капитана
Не любил Павел Васильев Петербург, ох как не любил. Душным он всегда ему казался, скучным. Все какое-то однообразное, вязкое, будто бы каждый день проводишь в киселе, не в силах пробиться вперед.
Мысли капитана прервал стук в дверь.
- Открыто, - капитан потушил сигарету.
На пороге возник старший лейтенант Гигорьев, по кличке Вирус. Капитан недолюбливал этого парня - всего 25 лет, на службу поступил год назад, а уже дослужился до довольно-таки почетного звания. Такая скорость многих обескураживала, да еще и самоуправства молодому лейтенанту не занимать. Не столь давняя его выходка в Белизе едва не стоила жизни всему отряду, когда Болотник упрямо отказывался покидать логово, а Вирус подобрался к самой трясине и был схвачен бледной лапой. Выручили его тогда граната, брошенная одним из оперативников, подожгла испарения, и объект был упущен, а трое оперативников получили серьезные ожоги. Вируса едва не отстранили тогда от дел, но вступился лично майор Саенко, сослав все на недостаток опыта Григорьева.

Молодой рыжеволосый парень склонился перед телом убитой девушки. Произвел визуальный осмотр и выдал вердикт:
- Симпатичная примерно лет двадцати девушка. На теле множество колото-резаных ран. Самое странное, что у жертвы разрезанный рот. Следовательно, убийца хотел изуродовать лицо. В таком случае, скорее всего, преступление мог совершить ее возлюбленный. Очевидный мотив – ревность, - закончил молодой человек, отводя взгляд на приближающегося хромого мужчину.
К месту злодеяния подошел седоволосый человек в темных очках. Внешне он напоминал бродягу. В правой руке была трость, на которую тот упирался. В другой руке он держал старенький потрепанный портфель.
- Что произошло, сынки? - Полюбопытствовал подошедший.
- Труп изувеченной девчонки с массой колото-резаных ран, - вздыхая, ответил капитан Орлов, который пришел вместе с рыжеволосым лейтенантом Князевым. Смахнув не пойми откуда взявшийся пот со лба, он продолжил. - Лейтенант Князев пришел к такому умозаключению: убийство совершил мужчина, являвшейся парнем или любовником потерпевшей. Очевидно, преступное деяние совершено на почве ревности, - снова вздохнув, закончил доклад капитан Орлов.
- А вы, капитан, согласны с мнением лейтенанта? - снимая очки, поинтересовался убеленный сединами.

Дмитрий Бесстрашный в звании лейтенанта проснулся от страха только что увиденного сна. И ужаснулся еще раз, потому что заснул на рабочем месте. А это чревато выговором от начальства. Но, слава Богу, некто не заметил этого.

Дмитрий был достаточно суеверным парнем и вовсе не оправдывал фамилию Бесстрашный. Он был трус по жизни, и казалось, будто боится даже своей тени. Стать милиционером ему пришлось по наставлению родителей. Они всегда мечтали, чтобы сын служил закону. Боясь их гнева, он не воспротивился. Вот и сейчас он мчался по коридорам к кабинету Сергея Алексеевича весь красный и мокрый от пота. Сердце казалось, выпрыгнет сейчас из груди.

Но каким бы он не был трусом, работа превыше страха.
Вот эта самая дверь, сейчас он ее откроет, а там Алексеевич лежит мёртвый в луже крови, а Михаил поворачивается, улыбается и говорит «Ты следующий, лейтенант».

Пути, которыми движутся люди к своей смерти, запутаны и загадочны. Они извиваются и переплетаются, образуя лабиринт, в котором легко заблудиться. Человек, решивший пройти по этим дорогам вслед за теми, кто их проложил, должен быть готов встретиться с любыми трудностями. Путь может обрываться, заканчиваться тупиком, обрываться в пустоту - это неважно, любой путь должен закончиться, и человек, идущий по следу обязан найти настоящий конец, не обращая внимание на ложные.

Я всегда понимал свою профессию именно так.
Но есть вещи, которые создают на пути непреодолимую стену. Чтобы ее проломить, нужен ключ, но все части ключа уже сломаны, превращены в прах и рассеяны по мирозданию. И тогда дело закрывают за полным отсутствием улик.

Именно это случилось с одним моим знакомым. Летом, около трех лет назад, он был переведен в наш отдел из соседнего города. Там у него осталась семья, дочь, мотивы перевода были никому не известны. Ходили слухи, что ему пришили "мокруху".

Отряд полиции ворвался в дом. Но копы опоздали. Их взгляду предстала жуткая картина: пол, стены и даже потолок были забрызганы кровью, а в воздухе стоял тошнотворный запах вывороченных внутренностей, сукровицы и крови, а на кровати лежали трупы мужчины и женщины. На вид обоим покойничкам было лет по пятьдесят, и на лицах несчастных застыли гримасы ужаса, смешанные с каким-то невероятным, нелепым удивлением. Лейтенант от досады сплюнул и спрятал пистолет в кобуру.
– Вызовите экспертов и осмотрите комнаты, – приказал он, вздохнув.
С этими словами лейтенант, преодолевая отвращение и тошноту, на цыпочках подошел к кровати, стараясь не выпачкать ботинки кровью. За свой век ему довелось увидеть немало трупов, но такого... Такого зверства он ещё никогда не видел! Тела были изуродованы до неузнаваемости. Каким же зверем нужно быть, чтобы сотворить такое с двумя живыми существами?
– Лейтенант, здесь еще один труп! – донесся голос из соседней комнаты. Но коп он даже не обернулся в ту сторону. А зачем? Зачем закреплять в памяти ещё одно омерзительное зрелище? Предстояло действительно сложное расследование – сложно найти какие-либо зацепки в этой кровавой жиже. Да и убийца наверняка позаботился не оставить ни малейшей улики. Лейтенант отвернулся и прошел в ванную комнату, окинул взглядом треснувшее зеркало, пятна крови в раковине... Интересно! Неужели убийца разбил зеркало и при этом поранился? «Ну, ладно, с этим предстоит разобраться экспертам», – подумал мужчина, в надежде что эксперт найдёт кровь убийцы.

Отряд полиции ворвался в дом... Но они опоздали. Их взгляду предстала жуткая картина: на кровати лежало два окровавленных трупа – мужчина и женщина. Обоим было лет по пятьдесят. На лицах застыла маска ужаса, смешанного с удивлением. Лейтенант сплюнул и спрятал пистолет в кобуру.
- Осмотрите комнаты, – сказал он. – В участок отправляемся через пятнадцать минут... Неохота с пустыми руками уходить.
С этими словами он, преодолевая отвращение, подошел к кровати. Мда, даже на такой работе к подобному сложно привыкнуть. Тела были изуродованы до неузнаваемости. Это ж каким жестоким надо быть...
- Лейтенант, тут еще один труп! – донесся голос из соседней комнаты. Но он даже не обернулся в ту сторону. Предстояло действительно сложное дело, ведь никаких следов не было, совершенно никаких. Лейтенант отвернулся и пошел в ванную комнату. Треснувшее зеркало, в раковине пятна крови. Интересно... Ну ладно, с этим еще придется разобраться...

Сквозняк заставил меня очнуться и опять почувствовать эту ужасную боль. Мое худое и измученное тело было покрыто многочисленными шрамами и синяками после вчерашних допросов и пыток. Ожог на спине напомнил про себя только после того как я попробовал встать из ужасно холодного пола. Вчера эти сволочи затащили его в подвал и бросили на влажный бетон. За ночь спина успела затечь и практически потеряла чувствительность, но как только я попробовал встать, то опять почувствовал как болевой импульс проходит по моему телу. Сцепив зубы, я резко перевернулся на живот и, превозмогая боль, начал ползти к ближайшей стене. Каждый метр пути требовал усилий и выдержки. Ведь даже малейшее движение вызывало просто ужасную боль. В груди всё горело и лёгкая тошнота не давала сосредоточиться на пути. Более трех минут понадобилось, чтоб наконец я нащупал рукой шершавую стену и, сделав несколько болезненных движений, чтоб упереться в её спиной. Теперь, когда я смог немного расслабиться, глаза начали медленно привыкать к окружающей меня тьме. Сначала я не смог увидеть ничего дальше вытянутой руки, но со временем стали видны черты отдаленных стен и куча тряпок лежащая в углу, которая служила мне постелью уже три дня. Больше ничего в старом подвале не было.

Прихожу сегодня на оперативку. Все уже на месте, сидим ждем капитана - Палыча. Залетает:
- Вашу мать! Кто вчера в опергруппе дежурил?!
- А что случилось? В чем дело?
Смотрю, Палыч окончательно звереет:
- Кто вчера в опергруппе дежурил?!
Встает Кудряшов:
- Я, товарищ капитан.
Палыч:
- Ты на вызов ездил?!
Кудряшов:
- Так точно, товарищ капитан.
Палыч:
- Покойницу забирал?!