Страшные истории и мистические истории

Я отошла от доктора на несколько метров и прижалась к стене. Сначала я думала, что доктор псих и неуравновешенный, но потом на меня напал животный страх, я сползла вниз по стене и смотрела, что будет дальше.

Пока я сидела, доктор все так же "мило" улыбался, а я закричала:
- Помогите! Псих! Помогите!
Тогда в комнату начали потихоньку приходить люди, а если быть точной, то не люди, а... как будто зомби. Они волоклись, руки у них болтались, и все улыбались... Этой страшной улыбкой... Я закричала и побежала к выходу, пробираясь через эту толпу психов, а когда выбежала, то увиденное повергло меня в шок...

Стены больницы в прямом смысле начали разлетаться на кусочки, как пепел. Белые стены начали превращаться в ржавые темные железные ограждения, двери тоже стали ржавыми, лампы погасли, стало пахнуть как-то странно.

Этой ночью я не смогла уснуть. Долго ворочалась, но сон никак не приходил. Я встала чтобы справить нужды, но как маленькая девочка очень боялась встать с постели. Наконец я не выдержала и побежала в туалет.

Когда я обратно легла в постель, я как будто легла на горох. Лежать было жутко неудобно и я включила свет, чтобы проверить, что же это. Я начала встряхивать простынь, одеяло, даже подушки проверила. Ничего. Наконец я легла в постель и уснула.

На следующий день я пошла в больницу к маме. Долго просидела я у ее палаты, почти да 7 вечера.
Я встретила заведующего отделением и спросила у него:
- Здравствуйте. Меня зовут Марина Грушевич, вчера к вам поступила моя мать, Маргарита Грушевич. Вы не могли бы подсказать, в каком она сейчас состоянии?
- Ээ... Ну... Как бы сказать... - отвечал доктор.
- Что "ну"? - взволновано спросила я.

У одного мальчика папа был медицинским работником, работал он в обычной поликлинике обычным хирургом. Но как-то раз папа совершенно неожиданно для себя перешёл на другую работу. У папы было много друзей и один друг помог папе устроиться на новое место. Так папа мальчика стал заведующим морга.

Прошло несколько дней и по вине папы в морге сломалось электричество. Рабочие-ремонтники должны были прийти только утром в понедельник, а сейчас был вечер пятницы. Понятно, что за это время все трупы в морге испортятся. А папе очень не хотелось, чтобы кто-то из начальства узнал про это. Его могли бы уволить и тогда пришлось бы возвращаться в поликлинику и получать зарплату в два раза меньше.

Поэтому папа договорился с водителем грузовика и все трупы привезли в квартиру, где жил папа, мама, мальчик и ещё собака. Конечно, трупы не засунешь в холодильник, но папа уже заранее придумал хитрость. Сейчас была зима, на улице минус двадцать. Папа выгнал мальчика из его комнаты, открыл настежь окно, так и получился большой холодильник. Конечно, папа уже думал о том, чтобы так же сделать в морге, но там окна были заделаны кирпичом. Единственный выход был именно такой - привезти трупы в больших чёрных пакетах к себе домой.

Случилось это, девонька, когда мне лет этак 16 стукнуло. Это как раз после войны было. Семья у нас большая, детей много было, да все мал, мала, меньше, я самая старшая из них. Мамка-то на заводе надрывалась, а от отца пока никаких вестей не поступало: жив ли, мертв ли - неизвестно. И эта неизвестность очень нас пугала.

Так вот, чтоб мамке-то своей помочь, устроилась я санитарочкой в больницу. Деньги-то небольшие, конечно, платили, зато в сытости была, да и младшим если какой больной что-то не доест - так гостинец приносила. Ничего, жить можно было.

И в первую же смену довелось мне увидеть умирающего. То был старик без роду без племени, одинокий, никому не нужный. Умирал он тяжело, все стонал и на каталке метался. А дыхание было сиплое-сиплое, словно кто душил его. В ту пору в больнице нашей для таких умирающих был выделен закуток: чтоб на глаза больным не попадались. Так вот, в этом темном закутке дед тот медленно и умирал. Для меня это было потрясением: никто из врачей не оказывал ему никакой помощи, не подходил, не смотрел, не проверял. А я сновала по коридору со шваброй туда-сюда, но ноги то и дело несли меня к тому страшному закутку. Я пыталась облегчить участь умирающего: дать воды, обтереть лицо, но он уже был совсем плох - не двигался и дыхания почти не ощущалось.

Через дорогу от моего дома находится морг, выглядываешь в окно и его видно, низкое такое здание, вокруг деревья и забор... Жутковатое место. Я с детства, сидя у окна, наблюдала за этим зданием, за прохожими, за качанием деревьев и за воронами, которых там тьма-тьмущая - и всегда мне казалась, что это место какое-то не такое: страшное или даже не из мира сего...

И вот, как-то раз я проходила мимо этого здания, я смотрела на ворон, а они на меня, казалось, что они на меня хотят наброситься и уничтожить, смотрели на меня как на врага. Я подумала про себя, что я сама себе нагоняю эти жуткие мысли, попыталась отвлечься, но вдруг раздался зловонный запах, я прибавила шагу и закрыла нос. И тут я почувствовала будто за мной кто-то идёт. Я уже действительно испугалась, да ещё эти вороны начали летать вокруг меня... И тут мне послышался голос: "Посмотри сегодня из своего окна ровно в 24:00" и голос исчез, шаги и шорох прекратились, вороны отлетели и зловонный запах исчез.

С Геной мы познакомились во время хозяйственных работ в общежитии, незадолго до начала обучения в институте. Как-то во время перекура ко мне подошел долговязый парень и попросил сигаретку, я разумеется угостил его. Пока курили, мы представились друг к другу, выяснили, что будем учиться на одном факультете, только в разных группах и что будем заселяться в одно и то же общежитие. Так слово за слово, за несколько дней отработок мы порядком сдружились. Генка оказался приятным малым, у нас совпадали многие интересы, так что мы могли часами, делая вид, что работаем, разговаривать о чем угодно.

Мы даже договорились, что во время распределения комнат попросим коменданта общежития заселить нас в одну комнату. Но незадолго до заселения я поехал к себе домой по делам да так и застрял там на несколько дней... За это время Гена успел сам заселиться, он даже попросил уже заселить меня вместе с ним, но коменда не пошла на встречу, сказав, что будет селить первокурсников только в порядке живой очереди.

Так Генку подселили в трехместку, где уже жили трое старшекурников, а потом я уже попал в двухместку к третьекурснику. Видимо соседи моего нового друга были не особо в восторге, что им пришлось потесниться и они не очень радушно приняли его, но никакой дедовщины, издевательств, побоев, прости Господи, разумеется не было. "Просто неуютно мне там" - объяснял мне Гена, бывая у меня в комнате. А так как мой сосед к тому моменту начал подрабатывать, то бывал у себя в комнате довольно редко, поэтому мы с Генкой могли спокойно сидеть, болтать, выполнять задания, иногда готовили даже. И он всегда стрелял у меня сигареты.

Привезли одного юношу в морг. Юноша худенький-худенький. На туалетной бумаге повесился. Привезли его, положили на стол. Работники морга сели ужинать неподалеку.

И тут у мальчика... слюна побежала изо рта... Работники сжалились, дали ему колбасы, водки налили в рот. Порозовел удавленник, руки, вроде, потеплее стали. А все лежит... Приручили его моргоробы, стал он любимцем заведения. А что? Лежит, есть не просит, слюна только бежит...

Но вот однажды морг переехал в другой район. А юношу оставили. Забыли. И вот ночью сидят сотрудники, ужинают, вдруг слышат - вроде, скребется кто в окошко. Глядят - а это ж Васька-мертвяк! Сам, через десять километров, через весь город добрался! И еще кошка дохлая с ним, Жмурка, об ноги трется...

А вот еще в морге случай был...
Привезли туда зачем-то мужика живого.
Работники его брать отказываются, говорят: убивайте его на фиг, мы живых боимся!
А санитарам что? - они его под дверью вывалили и уехали, даже накладную не оформили.
Ну и что прикажете делать?
Труженики морга подняли мужика, по щекам отхлестали, из шланга обмыли холодной водой...
Да и посадили с собой водку пить.
Мужик оказался хороший, запойный.
Воспитателем в детском саду работал.
А с утра в морг устроился.
И как родной всем стал.
Как придет, всегда проверит, правда ли все покойники вечным сном спят, не дрожат ли у кого ресницы. И обязательно всем одеяла подоткнет, подушечки поправит, поцелует на ночь каждого...

Однажды заступаю на дежурство. К вечеру появился Митрич. Он в морге этом лет, наверное, двадцать проработал. Приходит и говорит:
- Ты сегодня на ночь в дежурке закройся и не выходи, чтобы там ни случилось. Ночь сегодня плохая. Первая ночь полнолуния, всякое может быть.

Тут меня, естественно, прорвало. Какими только эпитетами я Митрича не наградил. Обидно мне показалось, что малообразованный сторож меня, человека с высшим образованием, пугать задумал. Митрич молча выслушал и говорит:
- Как знаешь, я тебя предупредил, - развернулся и пошёл.
Там так: входная дверь, рядом дежурка и длинный Т-образный коридор, в конце которого расположены двери, ведущие в трупохранилище, прозекторские и другие помещения. Всю ночь в коридоре горит несколько ламп. В дежурке тоже свет гореть должен, но сторожа, если спать ложатся, всегда его выключают.

Двери, кроме выходной, нигде не закрываются, просто плотно прикрыты. В дежурке на двери задвижка, но всегда дверь оставляли настежь открытой. Так же было и в ту ночь. На улице тихо: ни ветра, ни шума машин. На небе низкая луна. Читаю Гримельсгаузена, но нет-нет да и прислушиваюсь к тишине. В полночь в сон потянуло. Решил прилечь. И тут слышу, как в коридоре скрипнула дверь. Осторожно, почти не слышно, но скрипнула...

Одна женщина возвращалась как-то ночью с поминок домой... И вот подходит к остановке пустой троллейбус №5, женщина в него садится и едет себе потихоньку. А тот троллейбус взял да и привёз её к моргу. "Конечная остановка, - говорит кондуктор. - Слезай, приехали".

Тут женщина сильно напугалась, встала на свои ноги и выйти хочет, а кондуктор её не пускает: руку протянул - билетик требует. Женщина смотрит, а это не кондуктор - а мертвец: рука у него зелёная с когтями, лица нет, в ушах - черви. Тогда женщина говорит: "У меня проездной", - и посинела вся. А мертвец захохотал так страшно: "Вот тебе твой проездной!" - и разорвал его в клочки. Потом схватил женщину за волосы и потащил в морг.

А там уже - ждут: все сплошь мертвецы, один другого красивее - трудовой коллектив приватизированного морга. Выходит неживой труп - ихний главный начальник и говорит почти человеческим голосом: "Это моя жена!" Мертвецы все завыли - согласны, значит.