Страшные истории и мистические истории

У лавки Падший Сын Небес
Открыл замки не без чудес:
Дотронулся он до двери,
Лишь шаг - теперь они внутри.

А почевал мясник над лавкой.
Тогда, взяв нож большой с прилавка
И легкий испытав мандраж,
Люсьен поднялся на этаж.

Вошёл он в спальню мясника,
Подумав: "Как же месть сладка!"
Люсьен нанес удар ножом:
Врага сковало вечным сном.

В чудесную пору
Я выбрался в лес
Секунду замешкался -
Тут же исчез..

И вот я лежу
На столе мясника,
Позднее в бульоне
Торчит лишь рука..

Повсюду валяются
Клочья волос,
И ногу обгладывать
Принялся пёс..

В голодной глуши бескрайнего леса,
Таящего много недобрых картин,
Слышен был вой ужасного беса
И сотен подвластных желудку скотин:

Кто же виновник всех наших бед?
Почему же нет в печке огня?
Снова запаздывает наш обед,
А без него не прожить нам и дня. -

Покинули звери давно это место,
А люди обходят его стороной,
Скоро им тоже станет здесь тесно,
Пора ему встать огромной стеной.

Щелчок дешёвой зажигалки в полной тишине пустой квартиры непривычно режет слух. Глубокая тяга - и ядовитый дым заполняет меня, я чувствую как через лёгкие он проникает в мою душу, окутывает ее и заполняет пустоты, количество которых тяжело сосчитать. Странно, я не курил уже несколько лет. Покуривал в старших классах, но перестал из-за занятий боксом... Старые привычки возвращаются очень быстро, стоит лишь на мгновение потерять контроль...

Это была третья ночь без сна. Я не спал с тех пор, как убил человека. Меня не гнетут чувство вины или страх наказания - наша доблестная полиция не будет особо разбираться, все спишут на пьяную драку, виноватых никто искать не будет - думаю, у полиции есть более важные дела, чем гоняться за тем, кто завалил вонючего алкаша. Но что-то не давало мне покоя, какое-то чувство... даже не знаю каким словом его выразить. Да черт с ним, с этим чувством!

Я из того поколения, что росло на сказках, в которых добро побеждает зло, справедливость торжествует и за любой плохой поступок непременно приходит наказание. В фильмах мы видели лихих парней, что с пушками в руках, разносили мировое зло в пух и прах, а затем все благодарное человечество аплодировало им стоя. Вот и я хотел вырасти таким. Но даже в детстве суровые реалии заставляли разочароваться в героических утопиях.

Вопреки ожиданиям, что внушил Голливуд, я не рос с мускулатурой Шварцнеггера, суровостью Сталлоне и скоростью Джеки Чана. Дряблое тельце, куча болезней, издевательства сверстников и постоянный страх - вот чем наградила меня жизнь, превращая в загнанную зверушку с истерзанной душой. Я не гулял во дворе и всегда бежал со школы домой. Сидя на уроках, я думал лишь о том, когда же я окажусь дома, ведь только там я чувствовал себя защищённым. Мне даже нравилось болеть, лежать в своей кровати и не бояться, что кто-то сможет меня обидеть. Каждое утро было для меня адом, я до слез не хотел выходить из дома и идти в школу, но приходилось... Груз обид и беспомощности давил многотонной плитой, ломая неокрепшую детскую психику и однажды сломал...

Работая там, я все знал! Как, когда, почему. Я сам ел эту дрянь, понимая, что я - соучастник аж 100 с чем-то убийств. Нет! Я не мог не рассказать это...

Было все ещё в далёком 2005. Тогда я работал на каком-то мясокомбинате, где делались мясные изделия малоизвестной фирмы. Городок был небольшой и поэтому слухи разлетались со скорость Флэша. Начали пропадать дети. Расследования открывали, но тут же закрывали.
На этом мясокомбинате я работал сторожем в дневную смену. Не понимал я ничего! Мне вроде доверяли все и в тоже время нет. Меня не пускали в цех и в "холодильник", хотя ключи были у меня. За то, что я выполнял их просьбы, они платили в три раза больше.

Однажды я просто прогуливался по коридору и заметил, что дверь в цех приоткрыта. Я заглянул туда и ужаснулся!

Я и моя подруга Катя решили пойти в заброшку нашего города. Мы взяли с собой нашу подругу Сашу, которая панически боялась заброшенных зданий, но все-таки согласилась. Мы поехали на автобусе. Через час мы были на месте. Осталось пройти еще 300 метров к зданию, но вдруг раздался душераздирающий крик. Мы обернулись в ту сторону, а Саша уже закатила истерику.

Вскоре в том же месте появилась тень непонятного существа. Оно было близко. Мы сломя голову побежали в сторону заброшки, но тень не отставала. И тут, как назло, Саша споткнулась и упала.
Я: Саша! Быстрее, поднимайся!
Саша: Но я не могу, я подвернула ногу! Бегите без меня!
Тень подходила все ближе и ближе. Саша пыталась встать, но не могла.
И тут произошло неожиданное.

Кровавый фартук, мрачный взгляд,
Мясник сентиментальный,
Но почему-то говорят,
Что он ненормальный...

Он режет, рубит и кромсает,
Смеётся даже иногда,
Но это ведь не означает,
Что он не плачет никогда!

Он очень вежлив, хоть и груб,
Он очень добрый, хоть и злой,
Он поручается за сруб,
Вполне со светлой головой...

Какой же тихий вечер,
Как же он мне надоел,
Еле-еле дует ветер,
А ведь я ещё не ел!

Выходите-ка в лес, дети
Напоследок поиграть,
Я везде расставлю сети,
Будет трудно не застрять.

Выходите в лес, детишки,
Я оставлю вам конфеток,
Они под деревом, воришки,
А вы будете средь веток.

1. Каторжник

Над Лондоном нависло низкое свинцовое небо. Колокол старого Бена, пробил над Вестминстерским дворцом, сливаясь в унисон со звучными раскатами грома. И серый полдень разбавился спокойным, словно процеженным через огромное сито дождем.

Суинни вздохнул, выпуская из легких приятный сигаретный дымок, и запустил окурок на мостовую. Тлеющий бычок скатился вниз по наклонной и лег у низкого бордюра, пуская тоненькую струйку дыма.
Старая добрая Флит-Стрит, цитадель прессы, как много радужных воспоминаний, бережно хранимых в памяти Суинни, ты несла в себе все эти годы. И теперь, спустя долгие двадцать лет, эти воспоминания, вырвались наружу стремительным вихрем. Где-то в глубине души пожилого каторжника, переполнился хрустальный кувшин, сдерживающий абсолютно все эмоции. Любовь, ненависть, память. Суинни, словно в бреду вышел под проливной дождь и направился к дому на Флит-Стрит 22, где проживал годами ранее. Сердце отбивало сумасшедший ритм, ведь только Богу известно, как отнесется к его возвращению Элизабет.