Было лето, стояла жара. Я был на платформе и ждал электричку, и тут объявили, что она подойдёт только через час с лишним. Люди начали штурмовать кассы и изливать ненависть на кассиров за то, что электричка отменена без предупреждения. Минут через пятнадцать все более-менее успокоились и сели, ожидая электричку. Только одна старушка рядом громко возмущалась:
— Что за безобразие! Полный бардак! Сталина на них нет!
Я встал со скамейки, чтобы уйти от неё подальше, и вдруг заметил подъезжающую электричку. Электричка подошла, двери открылись, но ни один человек не встал, не подошёл к ней. Бабулька продолжала ругать РЖД. Я заметил, что вдалеке от меня в электричку зашли несколько человек. Сам тоже зашёл, сел у окна и крайне удивился — никто на платформе не садился в электричку, хотя все её очень ждали!
Двери закрылись, мы поехали. Я оглядел вагон и увидел, что в нём всего четыре человека, и все у окна.
— Что за безобразие! Полный бардак! Сталина на них нет!
Я встал со скамейки, чтобы уйти от неё подальше, и вдруг заметил подъезжающую электричку. Электричка подошла, двери открылись, но ни один человек не встал, не подошёл к ней. Бабулька продолжала ругать РЖД. Я заметил, что вдалеке от меня в электричку зашли несколько человек. Сам тоже зашёл, сел у окна и крайне удивился — никто на платформе не садился в электричку, хотя все её очень ждали!
Двери закрылись, мы поехали. Я оглядел вагон и увидел, что в нём всего четыре человека, и все у окна.