Было около 22:00, когда мы с напарницей подъехали к дому. Старое, заброшенное здание, на вид ничем не примечательное, оно, тем не менее, вызывало некоторое беспокойство своей мрачной внешностью. В разбитых окнах, кое-где завешанных клеенкой, свистел ветер. Дверь прогнившая, с давно отвалившейся ручкой. Местность вокруг дома поросла высокой травой. Если честно, то я был в недоумении. Судя по словам свидетеля, крики доносились именно отсюда, а в окнах то и дело вспыхивали какие-то огни. Я не сомневался, что это бездомные опять устроили здесь балаган, так как место более чем подходящее. Как же мне это уже надоело. Из множества вызовов добрая половина оказывалась связана именно с ними. Вот скажите: разве это прерогатива полиции – разгонять веселящихся бомжей? Тем не менее, приходится мириться с таким положением вещей.
Мы вышли из автомобиля и направились ко входу. Внутри все было тихо. Переглянувшись, мы все же достали пистолеты, и я первым вошел внутрь.
Было темно, хоть глаз выколи, так что пришлось включать фонарики. Коридора в здании не оказалось, так что мы попали сразу в гостиную. Она была совершенно пустая – ни мебели, ни ковров, совершенно ничего. Видимо, мародеры уже успели здесь побывать. Уроды, что тут еще сказать.
Мы направились дальше. Гостиная вывела нас в небольшую комнату, стены которой были завешаны старыми вырезками из газет. Синди подошла ближе, бросив луч фонарика на одну из вырезок. Это была какая-то статья, но прочесть, о чем она, оказалось невозможным. Полностью сохранилась лишь дата в оглавлении – 1915 год.
Мы вышли из автомобиля и направились ко входу. Внутри все было тихо. Переглянувшись, мы все же достали пистолеты, и я первым вошел внутрь.
Было темно, хоть глаз выколи, так что пришлось включать фонарики. Коридора в здании не оказалось, так что мы попали сразу в гостиную. Она была совершенно пустая – ни мебели, ни ковров, совершенно ничего. Видимо, мародеры уже успели здесь побывать. Уроды, что тут еще сказать.
Мы направились дальше. Гостиная вывела нас в небольшую комнату, стены которой были завешаны старыми вырезками из газет. Синди подошла ближе, бросив луч фонарика на одну из вырезок. Это была какая-то статья, но прочесть, о чем она, оказалось невозможным. Полностью сохранилась лишь дата в оглавлении – 1915 год.