Мы вышли из дома Грегори и сев в машину, отправились на похороны моих родителей. Так как наша ферма находилась за чертой посёлка, других родственников у меня не было, а соседи были убиты, на кладбище были только шериф Карл Торенс, Билл Эдвардс, Фернандо Моринья и Грегори Хантер - моя новая семья. Я, маленький мальчишка, стоял среди 4 взрослых мужчин и плакал, пока святой отец читал поминальные молитвы над гробами моих родителей. Это были мои последние слёзы в жизни и последний раз, когда я видел своих родителей.
Возвращались с кладбища мы с Грегори молча. Он только изредка поглядывал на меня. Я больше не плакал. Только грустно смотрел на пейзаж за окном его пикапа. В одно мгновение, я словно повзрослел на несколько лет. Того мальчишки Дрейка больше не было во мне. Теперь мне нужно было быть сильным, что бы, когда я вырасту, найти и наказать тех тварей, которые в один день лишили меня семьи и детства. Грегори, словно всё понимая, не стал лезть ко мне с утешениями и прочими разговорами. Мы заехали в город и Грегори заглушил мотор. Я удивлённо уставился на него.
- Дрейк, ты должен понимать, что теперь, когда твоей семьи нет, кто-то должен о тебе позаботиться. Нужно оформить соответствующие бумаги для твоих опекунов и финансовую сторону принадлежащего вам имущества.
- Каких опекунов? Грегори, я понимаю, что не смею Вас просить об этом и отягощать своей судьбой, но, я хочу остаться с Вами. Я хочу, что бы Вы были моим опекуном. Я уверен, что Вы позаботитесь обо мне лучше, чем кто-либо другой. Так сложились наши судьбы, что Вы нужны мне, а я нужен Вам.
Грегори ошарашено смотрел на меня, не зная, что ответить на такую речь. В его взгляде читалось удивление, смятение, не уверенность и даже страх, но ещё в них было то, что есть в глазах у отца, который смотрит на своего сына - это была гордость, гордость за своего ребёнка.
Он ничего не ответил, только улыбнулся мне и, погладив по голове, вышел из машины. Я последовал за ним, в здание городской администрации.
Нас принял адвокат Джозеф Уолтер, который был так же старым приятелем Грегори. Он говорил много непонятных мне слов, в которые я и не старался вникать, я только сидел, опустив голову и ожидая дальнейшего пинка от судьбы. Оживился я, услышав следующее.
