Я навеки запомню ту ночь.
Тогда любимый человек бросил меня, и проинформировать меня об этом он решил смс’кой. Весь мир был против меня и моего счастья, я громко рыдала в подушку, а моя старшая сестра могла только говорить "Все будет хорошо", но я не верила в это. Я проклинала всю вселенную, рвала одежду и говорила, что мне не нужен никто. Тушь с ресниц размазывалась по моему лицу, я долго валялась в кровати, пока не заснула.
Моя персона проснулась где-то около полуночи. Плакать не оставалось больше сил, в горле было сухо и я пошла на кухню выпить воды. Свет был включен, на кухне уже сидела моя сестра.
- Ну как, перестала страдать из-за такой ерунды? - спросила она, не отрываясь от телефона.
- Это не ерунда, я чувствую отвращение к этому миру, к этому дому. Всё просто смеётся надо мной, уничтожить бы тут всё! Этот мир забирает все мои радости жизни! Лучше бы, я никогда и не просыпалась! Ненави..
Тогда я не успела договорить. Стакан с водой упал из моих рук, а я смотрела на дверной проем. Слова застряли в горле, а глаза выражали ужас и страх.
Тогда любимый человек бросил меня, и проинформировать меня об этом он решил смс’кой. Весь мир был против меня и моего счастья, я громко рыдала в подушку, а моя старшая сестра могла только говорить "Все будет хорошо", но я не верила в это. Я проклинала всю вселенную, рвала одежду и говорила, что мне не нужен никто. Тушь с ресниц размазывалась по моему лицу, я долго валялась в кровати, пока не заснула.
Моя персона проснулась где-то около полуночи. Плакать не оставалось больше сил, в горле было сухо и я пошла на кухню выпить воды. Свет был включен, на кухне уже сидела моя сестра.
- Ну как, перестала страдать из-за такой ерунды? - спросила она, не отрываясь от телефона.
- Это не ерунда, я чувствую отвращение к этому миру, к этому дому. Всё просто смеётся надо мной, уничтожить бы тут всё! Этот мир забирает все мои радости жизни! Лучше бы, я никогда и не просыпалась! Ненави..
Тогда я не успела договорить. Стакан с водой упал из моих рук, а я смотрела на дверной проем. Слова застряли в горле, а глаза выражали ужас и страх.