Страшные истории и мистические истории

Банки, банки, пивные банки, слабоалкогольных напитков банки, окурки, десятки, а может и сотни окурков. Что-то похожее на блевотину, хотя, скорее всего это именно она и есть. Кости, похоже, куриные. Пустые пачки сигарет, кошачий кал, издающий невообразимо приятный аромат. Так нас встречает коридор семьи Бирюковых.

Если повернуть налево мы можем попасть на кухню. Но давайте вначале пройдем прямо в так званную гостиную комнату.

Наличие хоть и давно выцветших обоев. Сервант. Он перевернут. Битое стекло. Много битого стекла. Видимо, это стекло когда-то было посудой, и она стояла в том самом серванте. Углы комнаты обвиты паутиной, ее там столько, словно ее туда поместили специально как декорацию на Хэллоуин. Батареи. Видимо зимой в этом доме тепло. А, нет. Трубы не подключены. Сушилка для белья. Ее немного покосило, видимо, от тяжести висевшего на ней одинокого носка. Остальная одежда валяется на полу. Из-за благовоний мочи, можно сделать вывод, что одежда не очень чистая. Кресло, видавшее виды, возможно пережившее первую мировую войну. На нем на удивление ничего не лежало. Возможно, кто-то из семьи Бирюковых, с которыми мы познакомимся позже, любит отдыхать в этом кресле.

Пил он пиво со стараньем,
Пил он водку и вино,
На лице его бараньем,
Было все отражено.
В. Шефнер

Случилось это более 25 лет назад. К тому времени уже распался СССР, и город Ленина стал городом святого Петра. Трудился я тогда в единственной в мире Реанимационной Наркологической бригаде в качестве выездного фельдшера. Работа характерная и очень очень специфическая, занимались алкашами и наркотами, суицидно и бытовыми отравлеными, шизофрениками и прочими съехавшими с глузда гражданами.

И вот в один прекрасный день, а точнее ночь, по селектору прозвучало: «Наркологи, к вам амбулаторный». Была такая категория граждан, которые, вместо того, чтобы звонить по телефону «03», сами перлись, невзирая на погоду, время суток и собственное состояние здоровья, на подстанции скорой и обращались за помощью.

Тогда мне было лет 9-10, из школы пришла домой пообедать, а мама в тот момент кипятила белье и, снимая большой бак с плиты, ошпарила руку кипятком. Сразу же намазала какой-то мазью и легла отдохнуть. Рука болела, мама жаловалась на руку, там было большое красное пятно, сильно заметное.

Я ушла в музыкалку, вернулась через несколько часов - мама спала. Услышала что я пришла, проснулась, встала. Я первым делом про руку спрашиваю - сильно болит? А она на меня смотрит большими глазами - и думать забыла про свою руку... показывает - нет следов никаких.

Говорит, когда легла спать, снится, что как будто пришел домой отец и включил свет в комнате. А на дворе день, светло, мама хочет ему сказать, мол, погаси свет-то - а встать не может и повернуться тоже. И тут садится он на диван рядом с ней, и она понимает, что это кто-то чужой, не папа. И руку положил ей на плечо. Посидел, надавил посильнее и ушел... Она уснула и спала до моего прихода. И ожог пропал...

Роксанна судорожными шагами шла по почти темному коридору. Тусклые лампочки, свисавшие с потолка на истертых временем и почерневших от грязи голых капроновых проводах, практически не выделяли свет. Более того, они делали и без того темный интерьер длинного коридора еще более мрачным. Роксанна нервно удалялась прочь от человека, который читался главным врачом клиники и столкновение с которым, как ей показалось, достало откуда-то из мрачных глубин ее души самые жуткие, страшные, близкие к ужасу эмоции, вернее, ощущения, которые ей когда-то уже доводилось испытывать. Она не могла определить, когда именно она пережила оригинальную версию этого дежа-вью, но на подсознательном уровне она осознавала, что с этими страшнейшими ощущениями она сталкивается н впервые.
Роксанна, не останавливаясь, инстинктивно оглянулась назад. Коридор был пуст, а громкий удар молнии юлестнул за отдаляющимся от Роксанны окном, прорезав мрачную тьму за ним и наведя на Роксанну еще больше жути. Роксанна продолжала идти вперед по коридору. Дойдя до конца коридора, она подошла к большому окну, которым он заканчивался.

Что такое шаровая молния - до сих пор внятно не сформулировал никто. Как говорил герой комедии: «Науке это неизвестно». Хотя начальным свидетельствам данного явления уже не одна сотня лет...

Помню случай, когда впервые столкнулся с этим феноменом.
Дело было в Новосибирске, в самом конце августа. Я пятиклассник или шестиклассник. Весёлые летние каникулы пролетели незаметно. Через пару-тройку дней начинались учебные занятия в школе. Настроение соответственно не очень. Наверное, поэтому и могу точно определить период описываемых событий.
Мы с семьёй проводили последние летние выходные в саду. Я, как водится, отработав положенную норму на грядках, прямиком на пруд с удочкой. Но с рыбалкой не заладилось. А потом и с погодой тоже. Пескарики с карасиками клевать не желали, к тому же всё небо тучами заволокло. Хоть было часов пять пополудни, потемнело так, словно уже поздний вечер. Вдалеке, всё приближаясь, стали молнии посверкивать, да гром раскатываться.

Я понял, что пора сворачиваться, пока ливень не начался. Смотал удочку и поспешил в садовый домик, к отцу с матерью и братишке. От пруда до сада рукой подать. Минут пять вприпрыжку.

"Опять этот сон. Да что же происходит со мной? Когда это, наконец, закончится?"
Марк сидел на кровати, обхватив руками раскалывающуюся от жуткой боли голову. Его била крупная дрожь, лоб покрывали тяжелые капли пота. Снова незнакомка, снова ссора, крики и блеснувшее в воздухе лезвие ножа. Спустя мгновение Марк понимает, что стоит над трупом молодой женщины, сжимая в руке кухонный нож. Капли крови падают на пол, сливаясь с образовавшейся вокруг тела густой красной лужей.
Мужчина роняет нож и, опустившись на колени, переворачивает жертву вверх лицом. Он может поклясться, что видит эту женщину впервые в жизни. Тонкие, скривившиеся в гримасе боли губы, бледная кожа, черные волосы, спадающие на плечи. Марк не чувствует ничего – словно все эмоции напрочь вышибло из его головы.
Внезапно пальцы сжимаются на его запястье. Марк от неожиданности и испуга дергается, и в его мозгу слышится голос: «Это все твоя вина!».
Мужчина с криком просыпается. На часах уже без четверти восемь, а значит, на работу он уже опоздал. Такими темпами очень скоро он будет со скандалом уволен.
Сны продолжаются уже две недели. Каждый раз он видит кого-то нового и каждый раз это заканчивается убийством. Кто знает, не станут ли эти сны в дальнейшем реальностью.

Часть 1. Потеря

Прохладный ветерок приятно овевал лицо мальчика. Он шел не спеша, напевая себе под нос какую-то мелодию. За его спиной болтался школьный рюкзак.
Мальчика звали Джефф. Его семья переехала в этот городок всего год назад. Отец вскоре устроился литейщиком на местный завод, а мать занялась домашним хозяйством. Старший брат Лью так же, как и Джефф, ходил в школу – учился в десятом классе. Обычно они возвращались из школы вместе, но на этот раз Лью оставили дежурным в кабинете директора, так что Джефф не стал его ждать. Он также решил не ехать на школьном автобусе, так как великолепная весенняя погода буквально требовала пройтись пешком. Легкие перистые облака, умеренно теплое солнце. Красота!
Путь мальчика пролегал через парк. Довольно густой, он напоминал скорее небольшой лес. Посредине его разделял небольшой ручей – довольно интересное явление для города. Джефф подошел к воде. Его сразу привлекла одна занимательная деталь – отраженные в ручье предметы и деревья сильно искажались и даже приобретали другой оттенок. Казалось бы, ничего необычного, но... Дело в том, что его собственное лицо – карие глаза, высокий лоб, а также достаточно длинные черные волосы, не изменилось ни на йоту. Забавно. Вокруг своеобразное королевство кривых зеркал, а тут такое.
Внезапно отражение пропало. Джефф отшатнулся – так неожиданно это произошло. Он не испугался, нет, хоть и случившееся явно было противоестественным... Отражение появилось через секунду – и вот тут мальчик по-настоящему ужаснулся. Это было не его лицо, а нечто, отдаленно на него похожее. Абсолютно белая кожа, сильно потемневшие волосы. Но самое неприятное – это рот. Казалось, что лицо просто очень широко улыбалось, но на самом деле это было не так. Практически от уха до уха рот удлиняли жуткие кровавые шрамы. Вскрикнув, Джефф развернулся и бросился бежать со всех ног. Позади ему почудился зловещий приглушенный смех.

Элай открыл рот закричав так, что заглушил тихое гудение консоли.
Его консоль была зажата в обеих руках. Я наблюдал в ужасе, как он начал размахивать дико руками. Я понял, что он пытается его отпустить.
- Она горит! Горит! - орал он.
Его лицо стало ярко-красного цвета. Его глаза выпучились из головы. Он махал дико руками.
- Оу! Она горячая! - кричал он. - Я не могу отпустить ее.
Я рванулся вперед, но остановился. Как я смогу ему помочь? Что я смогу сделать?
Если я возьмусь руками за консоль и попытаюсь освободить его, я тоже обожгусь.
Ел орал и носился, теребя руками.
Наконец, консоль упала на пол.
Элай упал на колени, вскрикнув от боли, судорожно махал руками в воздухе.

Элай так открыл рот закричав, что заглушил тихий гудение консоли.
Его консоль была зажата в обеих руках. Я наблюдал в ужасе, как он начал размахивать дико руками. Я понял, что он пытается его отпустить.
- Она горит! Горит! - орал он.
Его лицо стало ярко-красного цвета. Его глаза выпучились из головы. Он махал дико руками.
- Оу! Она горячая! - кричал он. - Я не могу отпустить ее.
Я рванулся вперед, но остановился. Как я смогу ему помочь? Что я смогу сделать?
Если я возьмусь руками за консоль и попытаюсь освободить его, я тоже обожгусь.
Эл орал и носился, теребя руками.
Наконец, консоль упала на пол.
Элай упал на колени, вскрикнув от боли, судорожно махал руками в воздухе.

Сквозняк заставил меня очнуться и опять почувствовать эту ужасную боль. Мое худое и измученное тело было покрыто многочисленными шрамами и синяками после вчерашних допросов и пыток. Ожог на спине напомнил про себя только после того как я попробовал встать из ужасно холодного пола. Вчера эти сволочи затащили его в подвал и бросили на влажный бетон. За ночь спина успела затечь и практически потеряла чувствительность, но как только я попробовал встать, то опять почувствовал как болевой импульс проходит по моему телу. Сцепив зубы, я резко перевернулся на живот и, превозмогая боль, начал ползти к ближайшей стене. Каждый метр пути требовал усилий и выдержки. Ведь даже малейшее движение вызывало просто ужасную боль. В груди всё горело и лёгкая тошнота не давала сосредоточиться на пути. Более трех минут понадобилось, чтоб наконец я нащупал рукой шершавую стену и, сделав несколько болезненных движений, чтоб упереться в её спиной. Теперь, когда я смог немного расслабиться, глаза начали медленно привыкать к окружающей меня тьме. Сначала я не смог увидеть ничего дальше вытянутой руки, но со временем стали видны черты отдаленных стен и куча тряпок лежащая в углу, которая служила мне постелью уже три дня. Больше ничего в старом подвале не было.